— Хэлло, Сильвия, — приветствовал он журналистку и снова обратился к Дугу:

— У вас что, деловая поездка или веселая прогулка?

— Кому какая разница? — спросил Селби, едва заметно улыбаясь.

— Да хоть мне, — заявил шериф. — Если деловая поездка, на превышение скорости посмотрю сквозь пальцы. Если развлекательная — упеку в тюрьму.

— Развлекательная, — ответил Селби.

— Тогда расплачивайся, Дуг, — предложил Брендон, — или выпутывайся.

— Не хочу.

— Что так?

— Не до того. Я на грани политического самоубийства. Я прокаженный. Держись подальше, а то еще заразишься.

Шериф Брендон выразительно оглядел парочку проницательным оком, от которого не могла ускользнуть ни одна деталь.

— Какая же проказа тебя прихватила?

— Жажда независимости от Чарлза Де Витта Степлтона.

Брендон усмехнулся.

— Ерунда! Об этом я уже слышал, город только о вашей перепалке и говорит. Что-то в этом роде должно было произойти.

Не ты, так другой, все равно он свое получил бы. Больно гордо носит свою шляпу, прямо как корону… Теперь понятно, зачем ты угнал меня в Сан-Франциско. Убирал из опасной зоны, верно?

— Разве такое возможно? — возразил Селби. — Чарлз Де Витт Степлтон в нашем графстве что захочет, то и сделает. Особенно если сильно захочет.

— Небось, сына хотел выгородить?

Селби кивнул.

Шериф критически посмотрел на Селби.

— Ты ведь не собирался возбуждать судебное преследование из-за карточных игр.

— Зато меня возбуждает вмешательство в мою работу, — отозвался Селби. — Впрочем, эти проблемки утратили всякое значение.

— И что на первом плане? — поинтересовался Брендон.

— Сейчас я заявлюсь в дом Степлтонов, — сообщил Селби, — извлеку сынка из постели и обвиню в побеге с места преступления после того, как задавил человека машиной. У меня нет никаких улик, одна сумасшедшая причуда интуиции. Я блефую, но иду ва-банк. И ждет меня либо выигрыш, либо политическая могила.

Брендон выпрямился, медленно прошествовал к своей машине, выключил мотор, погасил фары, спрятал в карман ключ зажигания, обогнул машину Селби, открыл дверцу и сказал:

— Подвиньтесь, Сильвия. Едем, Дуг.

— Ты со мной не поедешь, — объявил Селби.

— Попробуй, высади! — ухмыльнулся шериф.

— Поехали, Дуг! — весело воскликнула Сильвия Мартин.

Но Селби колебался.

— Не упирайся, — настаивала Сильвия. — Видно же, у него дело на уме…

Шериф Брендон откликнулся с коротким смешком:

— Неплохо понимаете мужчин, юная леди.

Селби показал жестом: сдаюсь. И, перепробовав все скорости, предпочел максимальную. Пока он ехали по Мейн-стрит Селби поинтересовался у шерифа:

— Что слышно в городе?

— Все как обычно. Отто Ларкин шляется по городу, то и дело затевает разговоры об убийстве. Знаешь его манеру: делает вид, будто его ничто не интересует, а сам так и ищет слушателей, набивается на расспросы. Сначала демонстративно уклоняется от ответов, в потом как ляпнет: великая ошибка властей — отпустить свидетелей на все четыре стороны, девицы из автокемпинга, мол, знают больше, чем говорят. И тотчас смывается, словно сболтнул слишком много. Пройдет квартал и снова бросает якорь, топчется на углу до нового собеседника. И шоу повторяется.

Селби угрюмо произнес:

— Придет день, и мы узнаем, сколько стоит он.

Брендон кивнул.

— Ему хотелось бы вновь увидеть Ропера в прокурорском кресле. При Ропере он жил припеваючи.

Машина взлетела на холм, застроенный солидными особняками.

— Держался бы ты подальше от этой истории, Рекс, — еще раз предупредил Селби.

— А я держусь и за нее, и за тебя, — провозгласил шериф.

— Тогда слушай. — И Селби начал рассказывать. — Мы удостоверились, что умерший бродяга — в самом деле Эмиль Уоткинс, плотник из Сан-Диего. Его дочь погибла, ее сшибла машина и уехала. Машина похожа на ту, которую поспешно, за полцены спихнул юный Степлтон. Еще деталь. Сэм Ропер является адвокатом отца ребенка Марсии Уоткинс.

— Адвокат отца?! Не может быть! — воскликнул Брендон.

— Вполне может, — подтвердил Селби. — Мы нашли письмо из чикагской юридической фирмы, адресованное миссис Уоткинс. Оно и сообщает о сем факте.

— А кто отец, письмо не намекает? — спросил Брендон.

— Нет.

— О, это сулит многое, Дуг. Представляешь, как себя будут чувствовать Ропер и его клиент, если письма Марсии Уоткинс появятся в газетах? Может, стоит подождать, пока плоды дозреют, а уж потом браться за юного Степлтона? А, Дуг?

— Нет. Надо ковать железо, пока горячо, — возразил Селби.

— Что ж, — заметил Брендон суховато, — оно, конечно, горячо.

— Отвалил бы ты, Рекс. Я уж сам…

— Попробуй избавиться от меня, — перебил прокурора шериф.

Селби повернул направо, на второй скорости проехал еще два квартала, опять свернул вправо. Оглядев залитый светом особняк, Рекс Брендон заметил:

— У них пир горой. Небось, празднуют возвращение хозяина.

— Ничего, откроем ворота сами, — откликнулся Селби.

— Мне остаться в машине? — спросила Сильвия.

— Стенографировать умеете? — вопросом на вопрос ответил шериф.

— Еще как! — сообщила она.

— Тогда пойдем все вместе. Попробуйте не привлекать к себе внимания, — принялся наставлять журналистку шериф, — стенографируйте, кто что говорит, особенно что говорит юный Степлтон.

Селби припарковал машину. Трио приблизилось к двери. На звонок отозвался дворецкий.

— Мистер Джордж Степлтон дома? — спросил Селби.

— Да, сэр… Вы прокурор, верно?

— Совершенно верно! — подтвердил Брендон и, не дожидаясь приглашения, первым шагнул мимо дворецкого в холл. Из гостиной несся возбужденный гул множества голосов. Ему вторил перезвон хрусталя.

— Где нам подождать Джорджа? — поинтересовался Брендон.

— Пожалуйте в кабинет.

Вслед за дворецким они проследовали через библиотеку в небольшую загроможденную комнату. Здесь были и письменный стол, и книжные полки, и всевозможные безделушки, и охотничьи трофеи, ружья, фотографии на стенах.

— Одну минуту, — предупредил дворецкий, — хозяева сейчас принимают друзей.

— Уже заметили, — откликнулся Селби.

Брендон задержал дворецкого в дверях.

— Не привлекайте внимание к нашему визиту, — предупредил шериф, — просто шепните Джорджу, что к нему пришли по важному делу. Никому больше ни слова. Понятно?

— Да, сэр.

Селби достал трубку и подмигнул шерифу. Брендон, занявшись самокруткой — коричневая папиросная бумага да табачок из матерчатого мешочка, — подмигнул в ответ прокурору:

— Вот так-то, сынок.

Пару минут они покуривали в полном молчании, наконец послышались быстрые шаги. В дверном проеме возник озадаченный Джордж Степлтон.

— О, мистер Селби, добрый вечер… Шериф Брендон… Мисс Мартин… Что вам надо… Чем могу быть полезен?

— Заходите, — пригласил Селби, — присаживайтесь.

Юный Степлтон, поколебавшись мгновение, присел на краешек стула. Его напряженная угловатая поза выдавала предельную настороженность.

— Давно вы знаете Каттингса? — приступил к делу Селби.

— Мы учились в одной школе, играли в одной команде. А что?

— Словом, вы друзья, не так ли?

— Да.

— Вы продали ему машину, правильно?

— Да.

— Не слишком ли дешево?

— Может, и слишком. Она мне надоела, я надумал купить новую.

Бросив многозначительный взгляд на шерифа, Селби начал атаку:

— Степлтон, у нас дурные вести для вас. Приобретя ваш автомобиль, Каттингс поехал в Сан-Диего, хлебнул лишку и сшиб молодую женщину. Через пару дней она скончалась в больнице. О несчастном случае Каттингс никуда не заявил. Между тем машину опознали.

В комнате воцарилось гнетущее молчание. Громко тикали вычурные каминные часы. Сильвия Мартин, достав из сумки блокнот, с карандашом наизготове застыла в позе прилежной ученицы. Шериф Брендон с бесстрастным, равнодушным лицом, как будто вырезанным из дерева, наблюдал за юным Степлтоном сквозь дымовую завесу.