Зучетти открыл парадную дверь и вошел в дом, не обернувшись. Стеклянная дверь закрылась за ним.

– Пожалуйста, мистер Зучетти. Пожалуйста, скажите, что мне делать?

Немо молил его, стиснув зубы от боли, скорчившись и плача.

Тоцци смотрел на него, на ковер, на входную дверь, на Лесли в машине, сжимавшую в объятиях Патрицию. Черт возьми, просто не верится, что такое может быть. Патриция у них, ковер тоже все еще у них. Зучетти так и не взял эту проклятую штуку. Почему? Конечно, сам Зучетти никогда бы не рискнул коснуться наркотиков. Это понятно. Но почему он вот так просто от них отказался? И что ему, Тоцци, теперь с ними делать? Оставить лежать на улице? Он боялся даже подумать о том, что может случиться, если он положит ковер обратно в багажник и уедет с ним. Этот старый ублюдок настоящий игрок. Зучетти направлял ход его мыслей, и Тоцци абсолютно не представлял, как ему отсюда смотаться. О Господи.

– Майкл! – донесся до него приглушенный крик Лесли через лобовое стекло.

Тоцци взглянул на нее – она испуганно показывала на противоположную сторону улицы. Там, согнувшись и держась за живот, стоял Немо. В руке он сжимал пистолет, направляя его прямо на Тоцци.

Вот черт.

– Эй, ты! Тащи сюда этот дерьмовый ковер. Быстро! – вопил Немо, моргая и трясясь.

Тоцци прижал к телу локоть и ощутил под курткой «беретту». Затем посмотрел на Лесли с Патрицией, на окна третьего этажа. Нет, здесь не подходящее место для перестрелки. Он тяжело вздохнул и пошел к машине, подняв вверх руки и кивая, стараясь смотреть Немо в глаза.

– Успокойся, я иду! – выкрикнул он. – Я принесу его тебе. Тоцци принялся сворачивать ковер, но тот скатился с машины. Дважды сложив его уже на земле, Тоцци начал поднимать ковер на плечо. Чертовски тяжелый и не так-то просто за него ухватиться. Согнувшись под тяжестью ковра, он подтолкнул его повыше на плечо, хотя это причинило ему резкую боль – дали о себе знать швы под мышкой.

Пока Тоцци боролся с объемистым грузом и, готовясь перейти улицу, проверял, нет ли машин, мимо пронеслись такси и пикап. Оба водителя пригнулись к рулю. Должно быть, они заметили наркомана с пистолетом. Перейдя улицу и подходя к Немо, Тоцци изо всех сил старался держаться прямо и дышать ровнее.

– Куда его положить? – спросил он, не сводя глаз с Немо.

– В фургон. – Немо раскачивался на одном месте, словно прилипнув к мостовой, голос у него был злой, глаза горели.

– Задняя дверь открыта?

– Что?

– Фургон. Дверь в нем открыта?

Какое-то мгновение Немо не мог понять, о чем его спрашивают, затем покачал головой и взмахом пистолета велел Тоцци пошевеливаться: Тоцци подошел к задней дверце фургона. Немо в это время изо всех сил пытался оторвать ноги от земли. Пистолет в его вытянутой руке плясал, как бешеный.

– Похоже, теперь он твой?

– Что? – Голос карлика напоминал какой-то металлический лай.

– Судя по всему, Зучетти не нужен его героин, думаю, теперь он твой.

Немо покачал головой и прорычал что-то непонятное.

– Этого тебе хватит на всю жизнь, а? Может, даже на две жизни. На твоем месте, парень, я бы просто прихватил его и испарился. Ты его заработал.

– Заткнись.

Жмурясь и моргая, не спуская глаз с Тоцци, Немо пытался всунуть свой ключ в замок. Его лицо напоминало по цвету кусок сырого мяса.

– Да, парень, похоже, ты его получил. Теперь вся эта дурь – твоя, только твоя. Не надо больше беспокоиться, где бы ее раздобыть.

– Заткнись! – завопил Немо. – Я убью тебя! – Это был дикий страшный вопль раненого животного.

– Послушай, ты ведь можешь продать лишнее, получишь кучу денег. Будешь жить, где захочешь. Купишь большой дом, хорошую машину, сколько захочешь машин. Заведешь классных телок, из тех, что любят парней с бабками. Ну, ты понимаешь, о чем я. Он твой. Немо.

– Что?

Тоцци уронил ковер к ногам Немо, на холодный черный тротуар. Немо посмотрел вниз, и пистолет обвис в его руке. Тоцци схватил его за запястье, рванул вверх, затем, ухватив за пиджак, с силой крутанул и толкнул к машине так, что тот рукой с пистолетом ударился о дверцу машины. Немо не сопротивлялся. Все произошло слишком быстро, он не мог ничего понять. Пистолет упал на землю, и Тоцци отпихнул его ногой. Немо споткнулся и полетел на ковер. Скорчившись на ковре, он обнимал его, обливая слюнями и слезами, стараясь покрепче ухватиться за предмет своих вожделений. Он совершенно потерял над собой контроль. Тоцци хотел было вытащить свою «беретту», но передумал, вспомнив ребят в окнах дома напротив. Он посмотрел на Немо и покачал головой. Да, сознание Немо было легко управляемо, даже слишком легко.

Тоцци пинком отшвырнул пистолет Немо под фургон и задумался, стоит ли надевать на него наручники, не спровоцирует ли это парней наверху. Но прежде чем он успел что-либо предпринять, раздался скрежет металла о металл, затем пронзительный визг резины об асфальт. Это черный «мерседес» пробивал себе дорогу с парковочной площадки чуть выше по Гранд-стрит, тараня машины, стоявшие спереди и сзади, сжигая резину, – взбесившийся бык в тесном загоне. Когда ему удалось наконец высвободиться, он, как сумасшедший, понесся вверх по улице.

Неожиданно Тоцци услышал рев двигателя сзади, с другого конца квартала. Он повернулся и увидел серебристый «понтиак», сорвавшийся с места, где он стоял у края тротуара, и разворачивавшийся в опасной близости от других машин. Развернувшись, «понтиак» рванулся за черным «мерседесом». Вскоре серебристая машина превратилась в расплывчатое пятно.

Тоцци нахмурился. Нет, не может быть. Ему показалось, что он увидел в этой машине Гиббонса. С Джимми Мак-Клири за рулем. Что они, черт побери, делали здесь вдвоем?

Он посмотрел, как обе машины неслись вверх по улице, затем перевел взгляд на окна дома Саламандры. Шторы были раздвинуты, и с полдюжины сицилийцев прижались носами к стеклу на третьем этаже, следя за погоней.

Глава 24

– Убери свою дерьмовую лапу с газа. Гиббонс.

– Смотри на дорогу, ублюдок, пока не сбил кого-нибудь.

Мак-Клири сидел, вдавившись в спинку сиденья, вцепившись в руль, бледный, словно картофелина, с вытаращенными глазами. Справа от него, плечом к плечу, – Гиббонс, руки которого были по-прежнему скованы наручниками. Прикусив верхнюю губу, он изо всех сил жал на акселератор. На спидометре было за семьдесят.

– Убери ногу с акселератора, вонючий козел.

– Заткнись и следуй за тем «мерседесом». И попробуй только упустить его.

– Ты спятил!

– Ты, Мак-Клири, считаешь себя крутым сыщиком? Ну так я покажу тебе, что это такое. Рули!

«Мерседес» с визгом завернул направо, на Бауэри. Гиббонс чертыхнулся и немного сбавил газ.

– Сворачивай, гони за ним!

Мак-Клири не послушался, поэтому Гиббонс обеими руками выхватил у него руль и завалился на него. Машина на большой скорости с визгом свернула за угол, чуть не задев боком такси. Запах горелой резины проник внутрь. Гиббонс выпустил руль, и Мак-Клири ничего не оставалось, как принять управление на себя. Так они и мчались, сломя голову, огибая припаркованные во втором ряду машины и минуя перепуганных пешеходов.

– Боже праведный, Гиббонс, ты кого-нибудь убьешь.

– Не дрейфь, Мак-Клири. Прежде чем кого-то убивать, убедись сначала, что он того заслуживает. А этот человек как раз тот, кого надо убить.

– Ты сошел с ума. Кто, по-твоему, в этом «мерседесе»?

– А почему он убегает? Должно быть, чувствует за собой вину. Похищение ребенка ничего хорошего ему не сулит, он прекрасно это знает.

Мак-Клири обогнул торговца каштанами, толкавшего свою тележку вдоль обочины, едва не задев его. И без того бледный, ирландец побледнел еще больше.

– Боже праведный...

– Оставь Бога в покое и следи за тем идиотом на велосипеде.

Мак-Клири немного отвернул вправо, чтобы не сбить посыльного на велосипеде, ехавшего по середине дороги, но машину занесло, и она боком ударилась о белый «кадиллак», который в это время выруливал с места стоянки. Раздался громкий глухой звук. «Понтиак» чмокнулся с «кадиллаком».