Прицельный огонь с близкой дистанции ошеломил эсэсовцев. Они ринулись назад.

Партизаны ожидали, что гитлеровцы снова начнут артиллерийскую стрельбу. Но вражеская батарея молчала, фашистское командование, видимо, вырабатывало какой-то новый план.

Утром в воздухе появились бомбардировщики. Услышав характерный вой «юнкерсов», Николай Прокофьевич приказал поджечь кучи хвороста. Чернокрылые стервятники мчались прямо на лесной дым. Пронзительно засвистели бомбы, и над столетними соснами и елками взлетели огненные столбы. На заходе солнца партизаны пошли взглянуть на место, где они зажгли костры. Леса там уже не было, земля чернела от огромных воронок…

Рано утром гитлеровцы снова пошли в атаку. Они, очевидно, считали, что после такой сильной бомбардировки в лесу мало кто уцелел. Партизаны снова подпустили их на близкое расстояние и начали расстреливать, как и в первый день.

Три раза в этот день бросались фашисты на партизанскую линию обороны и три раза откатывались, оставляя на поле боя убитых и раненых. Разведка сообщила Николаю Прокофьевичу, что со стороны Пуховичей и Минска подходят свежие вражеские подкрепления. Чтобы сохранить отряд, надо было выходить из окружения.

Ночью отряд, нащупав слабое место в обороне гитлеровцев, двинулся на прорыв. Неожиданным и стремительным ударом партизаны смяли эсэсовские цепи и вырвались из блокады.

Соединение партизанских отрядов Минской области представляло грозную силу, с которой оккупанты вынуждены были считаться. В апреле сорок второго года они отозвали с фронта довольно крупные регулярные части и бросили против нас дивизию эсэсовцев с танками и артиллерией.

Нам стало известно, что противник готовился нанести главный удар по юго-восточным районам области, где находились наши основные силы. Командиры отрядов получили приказ выслать сильные ударные группы навстречу гитлеровцам. Партизаны должны были деморализовать фашистские войска, отрезать части противника друг от друга. Все подходы к нашим основным позициям мы заминировали. Когда ударные группы начинали действовать в тылу противника, захватывать обозы и боеприпасы, гитлеровцы частенько поворачивали назад.

Утром 14 апреля над стародорожскими и любанскими лесами появились два вражеских разведывательных самолета. Порыскали полчаса и исчезли. Всем было понятно: скоро начнется штурм. Не прошло и часа, как больше десятка бомбардировщиков налетело на наши базовые деревни и лес, где размещались партизаны.

В Любанском лесу с правого фланга окопались отряды Долидовича и Гуляева, в центре — Розов. Отряды Патрина, Столярова, Меркуля, Пакуша и Плышевского находились в резерве. Наши оборонительные позиции были выбраны умело, хорошо замаскированы, и почти все бомбы рвались вдали от них. Вслед за бомбежкой противник открыл огонь из пушек и минометов. Он бил по Загалью, островам среди болота и по ближнему лесу. С юга, с запада и с севера показались танки, а с ними три батальона отборной пехоты.

Отрядам было приказано не стрелять и ничем не выявлять себя. В бой вступили только ударные группы. Они заходили противнику во фланг или с тыла, наносили внезапный удар и стремительно отходили на новые позиции. Это вносило панику во вражеские ряды, отрывало пехоту от танков.

Мы ждали с минуты на минуту — танки должны взорваться на наших минах, так как обойти их нельзя: кругом болота. Кроме того, в засадах сидели партизаны, вооруженные связками гранат и бутылками с горючей жидкостью.

Эсэсовское командование, видя, что с бронированной техникой здесь не пройти, остановило танковую атаку и усилило огонь артиллерии. Пехота наступала теперь без танков. Гитлеровцы ринулись в атаку почти во весь рост. Артиллерия перенесла свой огонь в глубь леса. Вот уж совсем близко вражеские подразделения, вот они уже видны партизанам из укрытий.

— Не стрелять! — передается команда по линии обороны.

Лишь когда оккупанты подошли метров на сто пятьдесят — двести, партизаны открыли ураганный огонь. Долидович так ударил по левому флангу, что добрая треть эсэсовского батальона была уничтожена. Уцелевшие гитлеровцы повернули назад, начали отползать, но тут их встретила ударная группа, которая зашла им в тыл.

Розов, ударив противнику прямо в лоб, не выдержал и поднял отряд в контратаку. Его поддержали другие отряды. Много оккупантов было загнано в болото и там уничтожено, остальные откатились.

Эсэсовцы снова пустили в ход авиацию, снова начался бешеный артиллерийский обстрел. Собрав силы, противник опять пошел в атаку — и снова был отбит. Снова пошел — опять был отбит. И так до вечера: девять раз эсэсовцы атаковали наше соединение, и все девять атак захлебнулись. Под вечер мы ввели в бой свои резервы, пустили в ход артиллерию и перешли в контрнаступление по всей линии.

Семь дней шел тяжелый, кровопролитный бой. И мы победили!

Вражескую дивизию сначала оттеснили в Октябрьский район, потом заперли между деревнями Барбарово — Катки — Хоромцы — Яминск — Пруссы и там ее окончательно добили.

Во время боев очень многие партизаны показали чудеса героизма и отваги.

Партизанское движение разрасталось невиданно быстрыми темпами. Это требовало от подпольного обкома еще большей оперативности в руководстве. Для организации широких народных масс и активизации борьбы с захватчиками мы использовали все средства. Очень много внимания уделяли подпольной печати: выпуску газет, листовок и работе радио. Масштабы этой работы значительно расширились, методы усовершенствовались. Во многих районах начали выходить регулярно подпольные печатные газеты.

Все новые и новые отряды вливались в наше соединение. В помощь местным партийным организациям отправили в Минск, Бобруйск, Борисов, Слуцк, Бегомль, Логойск и Заславль специальные группы во главе с членами обкома.

Мы придавали большое значение развертыванию партизанского движения в Борисовско-Бегомльской зоне.

Стратегическое значение Борисовского и прилегающих к нему Бегомльского, Плещеничского, Логойского, Смолевичского районов чрезвычайно велико. Здесь проходят магистраль Москва — Минск, шоссейные дороги Плещеницы — Логойск — Минск, Бегомль — Борисов, Борисов — Плещеницы и десятки грунтовых дорог.

В конце июня 1941 года немецкие оккупанты ворвались на территорию этого района. Свое вступление в Борисов, Бегомль, Плещеницы фашисты «отметили» массовыми расстрелами мирного населения. В Борисове в первые же месяцы хозяйничанья немцев было убито и зверски замучено более 15 тысяч жителей, в местечке Зембин убито более 1000 евреев, в Мстиже — более 300 человек.

В партизаны первыми на Борисовщине ушли местные активисты, командиры и красноармейцы, попавшие в окружение. В деревне Койтаново почти всю зиму 1941 года население прятало от немцев группу окруженцев под командованием Балана (в будущем командира партизанской бригады «Разгром»). Многие жители деревень Боровляны, Селец, Мстиж и других собрали большое количество оружия, боеприпасов и передали партизанам. Девчата из деревни Мрай собрали около разбитой типографии шрифт для печатания партизанских газет и листовок.

17 марта 1942 года из Москвы к линии фронта выехала группа «дяди Коли». Она состояла из 21 человека. Это были минские железнодорожники. Командир группы «дяди Коли» — Лопатин Петр Григорьевич и все его бойцы четыре месяца партизанили в Брянских лесах.

Семь человек отряда за мужество и храбрость, проявленные в тылу врага, уже были отмечены правительственными наградами.

Перейдя линию фронта, группа пополнилась тремя красноармейцами, бежавшими из немецкого плена. На своем пути группа провела несколько боев с полицейскими и 12 мая 1942 года прибыла в район озера Палик, в назначенное место.

Ко времени прихода группы «дяди Коли» на Палик здесь действовало несколько партизанских групп и отрядов. В апреле 1942 года Спиридон Викторович Верховодка, работавший перед войной помощником оперативного уполномоченного 4-й стрелковой дивизии, и Копытков Даниил Фролович, бывший сотрудник редакции газеты «Пионер Белоруссии», организовали в Боровлянах из местных жителей довольно активную партизанскую группу. Сначала в ней было только 10 человек. Отбор людей проводил Копытков, проживавший в то время в Боровлянах.