Люди так извалиего «трубач Чо» вместо настоящего имени, причем не только в период, когда он стал солидным человеком и уже давно перестал трубить ртом, но даже тогда, когда он стал седым стариком. Это было выражением симпатии людей к борцу Чо До Ону, который неизменно шел впереди под градом пуль в антияпонской войне. Люди звали его всю жизнь «трубач Чо», и дело дошло до того, что ему становилосьстранно и непривычно, когда кто-то называл его настоящим именем «Чо До Он» вместо прозвища.
Однажды незнакомый человек посетил его дом испросил у ворот:
— Это ли дом товарища Чо До Она?
— В этом доме живет не Чо До Он, а «трубач Чо». Это дом «трубача Чо», — ответил он не особенно почтительно, ошеломив гостя своими словами. Вот так любил он свое прозвище, данное ему боевыми друзьями в годину антияпонской войны.
Если бы Чо До Он не умер, а остался в живых, я тоже вспоминал бы его в своих мемуарах, употребляя прозвище вместо настоящего имени, которое нравилось людям,
Чо До Он, не умевший писать как следует даже имена своих родителей, уже лохматым парнем начал учиться корейскому алфавиту, таблице умножения и «детской хрестоматии» в вечерней школе. Едва он научился грамоте, как сразу же принял участие в жизни организации, вступил в партизанский отряд, а позже выполнял трудные обязанности командира роты.
И после назначения командиром роты Чо До Он оставался чрезвычайно смелым солдатом. Он непосредственно наблюдал за положением противника, подбираясь вплотную к вражескому форту. А уже потом отдавал приказ о штурме и первым стремительно бросался вперед.
Когда Чо До Он произвел разведку среди белого дня под носом у врагов и захватил сразу много оружия, совершив налет на отряд самообороны, леваки громогласно приветствовали и рекламировали его подвиги на различных собраниях и в официальных документах. Причем столь односторонняя пропаганда вовсе не учитывала того факта, что этому человеку как командиру не следует так безрассудно рисковать своей жизнью. Так или иначе, но благодаря такой пропаганде Чо До Он стал пользоваться широкой популярностью как «вояка», известный почти всей Восточной Маньчжурии.
И во время битвы под Дадяньцзы Чо До Он ринулся на вражеский пулемет, находясь впереди боевых порядков, и получил в этом бою смертельную рану. Он так приблизился к пулемету вплотную, что вражеская пуля попала ему в живот и вышла через спину. Чо До Он чудом уцелел, но лечился целых шесть лет в госпитале. Он так и не смог больше вернуться в свою роту, которую так любил.
Чо До Он лежал в больнице в то время, когда антияпонская вооруженная борьба велась крупными отрядами и одерживала одну победу за другой, распространяясь на Южную и Северную Маньчжурию, а также на Корею. Корейская Народно-революционная армия стала легендарными вооруженными силами, известными всему миру, а ее справедливая борьба — факелом, несущим свет угнетенным народам всего мира. Антияпонская война требовала опытных военных кадров, способных командовать новыми дивизиями и полками, а также выдающихся полководцев, закаленных в битвах.
Если бы Чо До Он не стал инвалидом войны, терявшим боевую способность, он совершил бы еще немало ратных подвигов в период невиданного подъема антияпонской борьбы. Леваки не обращали внимания на безопасность командиров до тех пор, пока не была преодолена ультра демократия в армии. Лишь несколько позже в полках и дивизиях были созданы комендантские отряды, призванные охранять жизнь командиров.
Ультрадемократия нашла свое выражение также и в уравниловке при наградах и наказаниях личного состава революционной армии. В антияпонском партизанском отряде была установлена система наград и наказаний в качестве одного из мероприятий по укреплению боевой мощи отрядов. Награждались те, кто показал пример в бою, в боевой подготовке и в повседневной жизни. А наказания получали бойцы, серьезно нарушившие устав военной службы. Были учреждены разные награды и разные наказания в зависимости от значимости как подвигов, так и ошибок,
Игнорируя все это, приверженцы ультрадемократии в армии инспирировали общественное мнение для того, чтобы узаконить уравниловку при наградах и наказаниях, и даже оказывали определенное давление. Они разглагольствовали, что, мол, несправедливо дать одному бойцу награду 1-й степени, а другому — 2-й степени. Ведь они состояли в одном отделении, выполняли одинаковые задания. Еще: правильно ли, дескать, объявлять одному предупреждение, а другому-выговор, когда они допустили одни и те же ошибки?
Это была сюрреалистическая позиция, не отвечающая главной цели — награждать по заслугам и не давать спуска виновным в интересах усиления боеспособности армии. Словом, ультрадемократия в армии представляла собой вредную идейную тенденцию, тормозившую наши усилия и стремление непрерывно выявлять военные и морально-политические преимущества антияпонского партизанского отряда, неуклонно и победоносно наращивать вооруженную борьбу против японских захватчиков.
Без своевременной ликвидации подобной идейной тенденции все командиры антияпонских партизанских отрядов рано или поздно превратились бы в марионеток, а партизанские отряды — в сброд анархистов, где нет различия между начальником и подчиненным, нет грани между командиром и бойцом, а в конце концов он разложился бы изнутри.
Ультра демократия в армии, в какой бы форме она ни проявлялась, была оппортунистическим идейным течением, основанным на мелкобуржуазной идеологии. На самом деле это была своего рода анархическая тенденция, не имевшая ничего общего с революционными идеями рабочего класса.
Анархизм как отражение мелкобуржуазной идеологии берет свои идейные истоки из оголтелой ненависти к власти вообще, а также из сопротивления политической власти буржуазных правителей в частности. Он превозносил самые крайности демократии, свободы, своеволия, пытался вызвать в обществе анархический хаос и беспорядки.
Некоторые экстремистски настроенные идеологи, впитавшие в себя тревожную психику мелкобуржуазных кругов, разорившихся экономически и бесправных политически, постоянно находившихся подгнетом крупного капиталистического производства и политической диктатуры буржуазии, намеревались подбить массы к выступлению против любой власти вообще. Их главным мотивом стали разгром политической власти класса капиталистов насильственным путем и замена ее анархией.
Так называемые теории анархизма, нашедшие свое выражение в крайней ненависти французского мелкобуржуазного идеолога Прудона и русских теоретиков анархизма Бакунина и Кропоткина к политической власти, а также в их безрассудном требовании социального равноправия, получилистрогуюоценку истории как вредные идейные течения. Ведь эти идейные течения мешают организовывать и энергично поднимать трудящиеся массы на борьбу против гнета капитала, а в тех странах, где уже была свергнута диктатура эксплуататорских классов, не позволяют защищать завоевания революции и создавать новый, подлинно народный и демократический строй и новую жизнь. Однако такая анархическая идейная тенденция в течение определенного времени создавала в мелкобуржуазных кругах иллюзии в отношении крайней демократии и безграничной свободы, а, следовательно, получила известное распространение в странах и регионах, где не была развита достаточно крупная капиталистическая промышленность и господствовали мелкобуржуазные, крестьянские идейные взгляды. Именно в этом одна из главных причин того, что многие полагали, будто анархизм играет определенную роль в борьбе с капитализмом.
Среди партий рабочего класса нашлась в свое время партия, вовлекшая анархические силы в борьбу засвержение помещичьебуржуазной реакционной власти. Широко известно, что в период гражданской войны Советская власть осуществляла сотрудничество с бандой батьки Махно — группой отъявленных анархистов Украины.
Еще в начальный период, когда в антияпонских партизанских отрядах подняла голову армейская ультрадемократия, анархическая тенденция, будучи своего рода политической концепцией, картинно демонстрирующей революционность определенных общественных кругов, в частности, мелкобуржуазных, причиняла весьма чувствительный вред революционной теории и практике рабочего класса.