Вид у Паллисера стал покорный, у Грейса — мрачный.

— Тогда скажи боссу, где мы, — сказал Паллисер. — Это нас — пошли, Джейс.

Ландерс сказал «Доброе утро» вошедшему Пигготту и заглянул в комнату к Мендозе. Тот говорил Хакетту и Хиггинсу:

— Condenacion[94], все, можно сказать, висит в воздухе — ни одного, к черту, определенного факта или, по крайней мере, их чертовски мало. Я только хочу сказать, что эта пестрая команда Эйлин уже, верно, хорошенько протрезвилась, и не будет вреда, если мы их еще раз допросим… А, Том?

— Если вы хотите и меня привлечь, — сказал Ландерс, — то я думал, что мне лучше заняться делом Хансон, лейтенант.

— Займись чем хочешь, — Мендоза выглядел раздраженным. Он быстро курил, был, как всегда, щегольски одет: темно-серый костюм, белоснежная рубашка, шелковый галстук — и явно собирался выходить и заниматься расследованием сам, поскольку его неизменная черная фетровая шляпа с широкими полями («Должно быть, их ему теперь делают на заказ», — подумал Ландерс) лежала на столе. — Заключение о вскрытии уже пришло. Вот оно. Черт побери. Конечно, это муж, я уверен на девяносто процентов. Положил глаз на другую женщину или просто хотел отделаться от этой. Поезжай и посмотри. У нас, возможно, появилась настоящая зацепка по Мишель — мы займемся этим.

Ландерс взял заключение и прочел его вместе с Пигготтом, который сказал:

— Мне надо быть на слушании по делу Вайсс в десять. Странно получилось, с этим Винсентом.

В заключении о вскрытии говорилось, что Герда Хансон (и согласно описанию трупа, она была не слишком привлекательной женой: толстая, страдавшая подагрой) умерла от удара по голове, нанесенного между часом и тремя часами дня в прошлый понедельник. Повреждения на горле были получены после смерти.

— Да, конечно, вероятнее всего, муж, — произнес Ландерс. — На этой работе мы все становимся циниками. Поедем и поспрашиваем… Интересно, есть ли у него зацепка по Мишель. За последнее время самое у нас странное дело.

Ян Хансон с женой проживали в четырехквартирном доме на Бимини-стрит. Они подъехали туда на машине Ландерса и вошли. Две квартиры внизу, две наверху; домовладелец здесь не живет. Дверь квартиры, находившейся на первом этаже справа, была открыта, и у окна сидел с сигарой в зубах и читая газету Джон Элдерби. Он поднялся, когда Ландерс позвонил.

— А, — сказал он, увидев значок. — Все, чем могу служить… снова о бедной миссис Хансон? У вас, видать, тоже полно всяческих формальностей.

— Да, мистер Элдерби. Вы хорошо знали мистера и миссис Хансон?

— Ну… как и других жильцов. Видел, как они приходят и уходят — дверь у меня обычно открыта. Приятные тихие люди, она, правда, очень редко выходила. Страдала подагрой и все такое, бедная женщина.

— А вот, — сказал Ландерс, — вечером в понедельник, мистер Элдерби. Мистер Хансон пришел домой около половины седьмого, вы видели, как он направился наверх и очень скоро сбежал по лестнице обратно; вы пошли с ним и помогли сломать дверь ванной комнаты. Да? — Хансон, конечно, не сделал этого тогда, судя по результатам вскрытия. Она была мертва уже по меньшей мере в три часа дня. — Дверь была заперта, но был ли в замке ключ, внутри? — Заметил ли он?

— Нет, — сказал Элдерби. — Ключ лежал на полу в ванной.

— Так, — произнес Ландерс. В отчете лаборатории об этом говорилось.

— Конечно, когда мы сломали дверь, она наклонилась вовнутрь. Он, видно, был в замке и выпал, когда мы… — Элдерби был слегка озадачен, — Почему вы спрашиваете? Может, мистер Хансон вам скажет, был ли ключ в двери: он же пытался ее открыть, прежде чем спустился вниз за мной. Он дома, на работу сегодня не пошел, совершенно убит, понимаете, Вы можете его спросить.

Ландерс прикинул. Он пока не хотел браться за Хансона. Сначала, если можно, соберем побольше фактов.

— Мистер Элдерби, вы не возражаете, если мы посмотрим вашу ванную комнату?

Элдерби изумился:

— Нет, я не возражаю… но за каким только лешим…

Они вошли и посмотрели. Квартиры в одном доме схожи друг с другом; и между дверью ванной комнаты и полом у Элдерби оставался просвет не менее дюйма. Ландерс взглянул на Пигготта, который сказал:

— Очень просто. Запереть дверь снаружи и подсунуть ключ под дверь. Никакой загадки, Том.

— Да, — ответил Ландерс. — Лаборатория не обнаружит больше никаких улик. И если бы даже взяли отпечатки, то ведь он тоже там живет.

— Разумеется, — сказал Пигготт.

— Ребята, о чем таком вы говорите? — спросил Элдерби.

— Большое спасибо, мистер Элдерби, — ответил Ландерс.

Они вышли из дома.

— Пойдем посмотрим его аптеку.

Она находилась на Вирджил-авеню. Процветающее заведение, где продавались не только лекарства, но и множество разных разностей, и в настоящий момент, кроме троих посетителей, внутри находился пожилой мужчина в белой куртке, за прилавком с надписью «Рецепты», и седая полная женщина в голубом платье из искусственного шелка, в отделе, где продавалась косметика. Она обслуживала молодую женщину, выбиравшую одеколон. Ландерс и Пигготт подошли к мужчине и представились.

— Да, сэр. Насчет бедной миссис Хансон? Мы все были так потрясены — ужасное событие. Моя фамилия Парсонс, сэр.

— Вы работаете здесь полную неделю, мистер Парсонс?

— Нет, сэр. Я просто подменяю мистера Хансона в качестве фармацевта. По вторникам, четвергам и в воскресенье после обеда. На самом деле я уже на пенсии, живу с дочерью Анной. Нас всех потрясло известие о миссис Хансон — самоубийство… насколько мне известно, бедная женщина была нездорова… и бедный мистер Хансон, для него это такой удар.

— Значит, в понедельник вас здесь не было?

— Нет, сэр. Я узнал только на следующий день. А мистер Хансон-то был у нас как раз накануне — он обычно приходит в субботу вечером сыграть со мной в шахматы, понимаете, — это единственное маленькое развлечение, которое он себе позволяет, ведь ей, конечно, требовался уход…

Ландерс поблагодарил его, вежливо прервав дальнейшие излияния, и подошел к женщине; покупательница уже ушла. Женщина сказала все то же самое, что и Парсонс.

— Так привязан к жене, такой славный человек, мистер Хансон. Что? Моя фамилия Филпоттс. Миссис Томазина Филпоттс. Что? Ну да, я работаю здесь целый день. Продаю косметику и все такое. Да, я была в понедельник на месте, а что?

— Мистер Хансон был в аптеке весь день? — спросил Ландерс.

— Ну да. Я думала, вы знаете, — он обнаружил ее только когда вернулся домой, примерно в полседьмого. Ужасно. Бедняга…

— Он, наверно, выходил на ленч? — спросил, Пигготт.

— Да, обычно он выходит в кафе, тут рядом, но в понедельник он как раз заполнял налоговые бумаги и не пошел, Он попросил, чтобы я принесла ему сэндвич, когда сама уходила, — у меня обеденное время с двенадцати до часу, но я вернулась раньше, без двадцати. Нет, он был здесь весь день, — закончила миссис Филпоттс. — А что?

— Э… миссис Филпоттс. С часу до трех в тот день вы были здесь? Все время?

— Да, я же говорила только что. Мы были очень заняты, как я помню. Приходили несколько постоянных покупателей с рецептами, и…

— Вы в этом уверены? — проговорил Ландерс. — Что мистер Хансон никуда не отлучался? Вы могли бы поклясться?

Она возмутилась:

— Конечно, я уверена! Еще бы. Конечно, не отлучался. Прямо с девяти утра. И я тоже, кроме как на полчаса, ну, минут на сорок, когда уходила на ленч, — я знала, что он занят с этими налоговыми бумагами, и быстро вернулась, чтобы ему не тратить время с покупателями. А что такое?

— Что ж, спасибо, — сказал Ландерс. Выйдя на улицу, он посмотрел на Пигготта. — Похоже, она говорит правду, Если только не разыгрывает великолепно роль. Значит, не Хансон? Тогда кто?

— Похоже на маленькую загадку, Том, — сказал Пигготт и взглянул на часы, — Я оставлю тебя с ней ненадолго одного — мне надо присутствовать на слушании.