– Буду рада, – приветливо улыбаясь, подтвердила дама. – Садись, парень, я только что испекла имбирный пряник и вот, если хочешь, сливки. Мисс Сара, ничего не случится, если вы задержитесь и тоже перекусите, у вас остались только кожа да кости.

– Я не голодна, миссис Эботт, – отказалась Сара и заметила, что Галагер довольно улыбается. Он развеселился от того, что сначала Лиза, а теперь миссис Эботт поставили ее в неловкое положение перед ним. Сара сердито взглянула на молодого человека потемневшими от еле сдерживаемой злости глазами. А он уже сидел за выскобленным добела кухонным столом. Сара даже не сомневалась, что он не успеет и глазом моргнуть, как миссис Эботт подаст ему огромный кусок пряника со сливками. Дама уже лучезарно улыбалась, и Сара, с тяжелым вздохом покидая кухню, подумала, что она не единственная, кто попал под необъяснимое обаяние этого мужчины.

Похоже он производил впечатление на любую женщину, с которой вступал даже в самый невинный контакт. Он действовал на женщин так, как действует на кошек кошачья мята.

Направляясь в свою комнату, Сара по пути заглянула в большую гостиную передней части дома. Две девушки-аборигенки Мэри и Тесс усердно натирали пол из тикового дерева, подготавливая комнату к танцам на предстоящем балу в честь семнадцатилетия Лизы. Настоящие имена девушек были другими, но Лидия пожаловалась, что не может никак запомнить австралийские имена и настояла на том, чтобы девушек называли по-английски.

Ковры и мебель из гостиной вынесли, оставив на время в другой комнате дальнего конца дома. Необходимо было вымыть окна и стены, отчистить огромные люстры, которые Лидия привезла сюда из далекой Англии. Потребуется немало времени, чтобы снять каждую подвеску, вымыть, а потом опять пристроить на место. Кроме того, нужно тщательно прибрать во всех других комнатах дома. Этот бал обойдется Эдварду в огромную сумму, а кроме того прибавит Саре и слугам дополнительную работу не на один час, а на несколько дней. Несмотря на то, что в данной обстановке ни одна пара рук не была бы лишней в других местах, Лидия настояла на том, чтобы вывести дочь в свет в истинно английском стиле. И Эдвард вынужден был уступить жене.

– Сара! Ты ужасно выглядишь. Если бы я не знала тебя, то подумала бы, что ты убирала конюшню.

По ступенькам навстречу Саре спускалась Лидия. Она даже поморщилась от отвращения. Обычно она старалась не выражать эмоций, чтобы на лице не оставалось морщин. Приближаясь к мачехе, Сара вздохнула, она была раздосадована. А та даже отвернула в сторону юбку, боясь прикосновением осквернить себя.

Лидия выглядела постаревшей и более пышной копией Лизы, у нее были такие же темные, каштановые волосы и почти такие же простодушные глаза спаниэля, как у дочери. Но в отличие от Лизы, Лидия не делала секрета из того, что еле выносит существование Сары. Сара со своей стороны, не чувствовала к мачехе той привязанности, какую испытывала к сводной сестре. Лидия, будучи дочерью младшего барона, вышла в первый раз замуж за богача, которого больше привлекало дворянство жены, чем она сама. Лидия приехала в Австралию с маленькой Лизой на руках. Муж умер и оставил женщину, вопреки ее ожиданиям, почти нищей. Вдовец Эдвард Маркхэм увидел пару раз в окне очаровательную улыбку, был принят и женился в течение недели. К тому времени матери Сары не было в живых около пяти лет. Несмотря на то, что девочка была шокирована появлением Лидии и Лизы, она приготовилась полюбить их всем сердцем. Пятнадцатилетней Саре Лидия казалась настоящей леди. В течение многих месяцев она старательно и отчаянно, но, увы, тщетно пыталась подражать мачехе. Но однажды Лидия злорадно растолковала, что Саре, имея такое невзрачное лицо, слишком тощую фигуру и совершенно прямые непокорные волосы просто необходимо быть опрятной, не более того.

Сара безусловно восхищалась мачехой. Ей нравились восхитительные наряды из яркого шелка и атласа, духи, лосьоны и мягкая женственность. Наивные мечты девочки оказались разрушены. Она поняла, что ее попытки превратиться в красавицу глупы и бессмысленны. Осознав это, она полностью забыла о модах и нарядных платьях. Лидия почти открыто намекала на то, что Саре не стоит даже думать о том, чтобы составить конкуренцию Лизе или самой Лидии.

Сара была тогда молодой, не разбиралась ни в чем, она без колебаний приняла на веру утверждения мачехи, нисколько не усомнившись. Ей никогда не приходило в голову, что она может сравниться с сестрой.

– Я попала в неприятную историю, – коротко ответила она, прекрасно понимая, что Лидия даже не поинтересуется неприятной историей в которую попала падчерица, не станет требовать подробностей. Все очень просто: прекрасную даму не интересует дочь мужа до тех пор, пока та не встала на пути.

– Я так и думала, – в холодном выговоре аристократической Англии ясно сквозило презрение. Лидия старательно сохраняла природное наречие, – не хотелось бы верить, что ты выбрала для себя стиль оборванки. Хотя, если все хорошенько взвесить, это в тебе ничего не изменит.

– Извините, – Сара прошла мимо мачехи и принялась подниматься по ступенькам лестницы, ее комната располагалась на втором этаже дальней части дома. Нет смысла обращать внимание и как-то реагировать на злобную насмешку мачехи, за долгие годы к ней нетрудно было привыкнуть.

Эдвард и Лидия занимали одну большую комнату в передней части второго этажа. Лиза жила во второй такой же.

Окна комнаты Сары выходили в сад. Девушка заняла еще и маленькую гостиную, уютную и милую, она сама переустроила ее из небольшой спаленки, которая обычно пустовала. Комнаты Сары были оформлены в цвета персика и зелени. Большую часть спальни занимала кровать под балдахином. Это была супружеская кровать ее матери. Лидия выбросила ее из спальни, едва появившись в доме. И Сара забрала к себе в память о матери.

Сейчас девушке хотелось погрузиться в мягкий успокаивающий уют комнаты и никогда больше не покидать ее. Она быстро сбросила разорванную одежду, ополоснулась водой и причесала волосы. Потом облачилась в чистое ситцевое платье из набивного ситца с неброским рисунком. Как и вся другая одежда Сары, платье имело одно неоспоримое преимущество – было немарким.

Сара посмотрела в зеркало на подвижной раме, убедилась, что волосы убраны в пучок тщательно, а пуговицы на платье наглухо застегнуты. Но неожиданно она почувствовала странное разочарование, разглядывая свое отражение. Такого с ней не случалось уже многие годы. Волосы были тщательно скручены в пучок, лицо сделалось слишком открытым, казалось, на ней остались только глаза. Золотистый оттенок платья подчеркивал цвет глаз. Но лицо выглядело болезненным, бледноватым. Наглухо застегнутое платье скрывало даже те несколько женственных изгибов, которые имелись у девушки. Обнаженные до плеч руки загорели от постоянного пребывания на солнце и были черными, как у аборигенов.

Сара недовольно отвернулась от собственного отражения. Она ненавидела свою внешность. Но почему она настолько безнадежно невзрачная? И почему это обстоятельство так ее обеспокоило? Сколько лет она считала, что ее стремления стать хоть чуточку привлекательнее похоронены навсегда. Вдруг она вспомнила о том, что внизу ее ждут «дела». Все ясно, вот где ответ на все вопросы, которые она пытается задать себе. Ее волнует присутствие высокого, мускулистого мужчины, такого поразительно красивого с ярко-голубыми до не правдоподобия глазами!