Было начато седьмого вечера – время, когда воздух становился заметно прохладнее и сгущались сумерки. Темно-серые тени простирали свои щупальца, захватывая в плен холмистый ландшафт, и лошади, которые паслись на лугах, все более напоминали привидения, сбивающиеся в табуны в преддверии ночи. В воздухе витал запах дыма – где-то жгли листву. Тишину осеннего вечера нарушали лишь редкие автомобили да лай собак. Молли – в джинсах, майке и сером свитере-батахоне, застегнутом на «молнию» до самого подбородка – сидела верхом на дощатом заборе, окаймлявшем пригорок неподалеку от ее дома. Рыжая кобылица с ласковыми глазами тыкалась мордой ей в колени. Молли порылась в кармане свитера и достала пригоршню собачьего корма, который захватила с собой из дома. Кобылица Шейла очень любила его. Молли не сомневалась в том, что, дай Шейле волю, она будет уплетать собачий корм, пока не сдохнет от обжорства.

Ощутив на своей ладони ласковые бархатистые губы Шейлы, Молли улыбнулась. Шейле было уже шестнадцать, ее давно отстранили от скачек, предоставив возможность жиреть и радоваться жизни на полях Уайландской фермы. Шейла была тайной любимицей Молли, которая баловала кобылицу, как комнатную собачонку. В сумерках и одиночестве, которое нарушала лишь Шейла, Молли испытывала умиротворение. В этом состоял ее отдых после тяжелого трудового дня. Через несколько минут ей предстояло вернуться домой, где нужно было готовить ужин, помогать детям с уроками, где ее ждал упрямый, хмурый Майк…

Она посадила его под домашний арест, запретив в течение месяца встречаться с приятелями вне школы. Поскольку он упорно отрицал то, что пил пиво и курил марихуану, а она не могла этого доказать, поводом для наказания было выбрано его опоздание с прогулки. Майк ненавидел ее за это. Но разве что-то изменилось? Молли понимала, что домашнее заточение не решит проблему. Но ничего лучшего ей на ум не пришло. По крайней мере, сидя дома, он был лишен возможности пить и курить.

От адвоката звонков не было – правда, телефон до сих пор не включили, хотя по дороге домой она заехала в банк, чтобы оплатить счет. Но неужели можно было всерьез рассчитывать на то, что агент ФБР… нет, Уилл… добудет адвоката для ее брата? Она почти не сомневалась в том, что предложение о помощи было лишь пустой болтовней. Хотя идея была неплоха, и она не отказалась бы от такой услуги – ради Майка. Завтра, во время ленча или перерыва, она обязательно покопается в телефонном справочнике и попытается сама найти адвоката. Сегодня на ленч было отведено всего пятнадцать минут, и она провела их у телефона, договариваясь с полицейскими об их встрече с Майком. После долгих уговоров ей все-таки удалось добиться разрешения привести Майка в ее следующий выходной, в пятницу, в половине четвертого. Она ни за что не отпустила бы его на эту встречу одного. Да даже и с адвокатом.

Потом предстоит позаботиться о вознаграждении для адвоката. Вечно приходится ломать над чем-то голову. Эшли была приглашена на школьный бал, о чем и сообщила Молли, когда та пришла домой. Эшли, всегда такая застенчивая с мальчиками, дрожала от волнения и счастливого ожидания, так что глаза ее прямо-таки искрились. Хотя сестра даже не заикнулась – а может, и вовсе еще об этом не думала, – Молли понимала, что Эшли понадобится платье. Особое платье. Дорогое.

Сэм и Сьюзан в среду собирались в поход, за который должны были выложить по десять долларов каждый.

А по почте пришли уведомления: одно из ветеринарной инспекции о том, что Порк Чопу давно уже пора сделать прививку от бешенства, а другое – от коммунальных служб – о предстоящем отключении электричества за неуплату. Если в течение семи дней она не заплатит долг, света в доме не будет. И так всегда. Что ж, такова жизнь. – Это все, дорогая, – сказала Молли Шейле, которая ластилась, выпрашивая еще корма. – Извини.

Она погладила кобылицу и спрыгнула с забора, но, уже направляясь к дому, вдруг остановилась как вкопанная. Навстречу ей шел мужчина. В одной руке он нес плоскую белую коробку. Горевший в окнах ее дома свет бил ему в спину, отчего его темный силуэт казался еще более устрашающим. Молли разглядела в кухонном окне голову и плечи Эшли – издалека такие маленькие – и после некоторого замешательства инстинктивно попятилась. Позади ее голубого «плимута» был запаркован белый автомобиль – он отчетливо просматривался даже в сумерках, поскольку на него падал свет из окон дома.

Но, даже не видя машины, она все равно узнала бы этого человека. Может, по костюму – хотя и серому на этот раз. Это был агент ФБР. Уилл.

Шейла приветствовала незнакомца тихим ржанием.

Прислонившись к забору, Молли ждала, сунув руки в карманы свитера, согнув одну ногу в колене. Подойдя достаточно близко, так что она уже могла различить черты его лица, Уилл поднял глаза и увидел, что она наблюдает за ним. Рот его дернулся в лукавой улыбке.

– Пицца? – спросил он, потрясая коробкой. И потом добавил: – Я пытался дозвониться.

– Они включат телефон только завтра. – От аппетитного запаха, исходившего от коробки, у Молли потекли слюнки. Готовая пицца была лакомством, которым Балларды баловались чрезвычайно редко. Они попросту не могли себе позволить таких излишеств. – Дети обожают пиццу. Если вы не возражаете, я отдам ее им. Я сама недавно съела сандвич.

– Я занес вам домой две большие пиццы и шесть банок «кока-колы». Ваша сестра сказала, что вы здесь, даже показала мне дорогу.

– Эшли или Сьюзан? – спросила Молли, ничем не выдав своей тоски по пицце, хотя в животе уже урчало.

– Старшая.

– Эшли. – Молли глубоко вздохнула и подняла на него взгляд. – Знаете, мы ведь не голодаем. У нас полно еды.

– Я знаю. – Какое-то мгновение он молча изучал ее, потом пожал плечами и огляделся. Заметив неподалеку упавшее дерево, он двинулся к нему и уселся, стараясь удержать на колене коробку с пиццей. Вытащив из кармана пакет молока и пристроив его тут же, на бревне, он раскрыл коробку и достал большой кусок пиццы.

Увидев, как он смачно надкусывает его, Молли испытала приступ голода. Она с утра ничего не ела.