— Скоро снег пойдет еще сильнее, — сказал Ол'Пендин. — Когда с суши сюда приплывут высокие серые облака, они принесут большие осадки.

Никто не обратил на него внимания.

В зале суда было тепло. Бью с удивлением огляделся вокруг. После многих дней, проведенных в плимутской тюрьме, можно было забыть о таких вещах, как мыло, горячая вода, чистое белье и постель. С мрачной усмешкой он посмотрел на свои руки. Неужели это действительно его руки, с черными полумесяцами грязи под обломанными ногтями? Он покосился на Сина и вдруг заерзал. Проклятие! В тепле вши в его одежде оживились. От Сина стал исходить неприятный запах давно немытого тела. Син сам почувствовал это и посмотрел на Бью с таким извиняющимся видом, что тот невольно усмехнулся.

— От меня тоже пахнет не розами, — сказал он.

На судейскую скамью сели трое судей, назначенных для вынесения приговора по их делу. Мрачный, с ястребиным лицом главный судья производил пугающее впечатление в своей красной мантии и белом парике.

Судейский распорядитель призвал всех к порядку и начал зачитывать обращение к суду:

— Его превосходительству Томасу Прайсу, губернатору Девона, достопочтенным Фрэнсису Харроу, Полу Томпкинсу и Чарльзу Сиволу, судьям Адмиралтейского Суда Его Величества.

Капитан Джон Маскелайн, командир военного сторожевого корабля Его Величества под названием «Геспериды», обратился ко мне со смиренным прошением, в котором говорится о действиях вышеупомянутого Джона Маскелайна во исполнение своего долга против врагов Его Величества. А именно: двенадцатого декабря текущего года он атаковал и захватил судно, именуемое «Золотая Леди», принадлежащее некой Кэтрин Пенхоллоу, подданной Его Величества, проживающей в Мунтайде в графстве Корнуолл. Указанное судно, нагруженное разнообразными изделиями, товарами и контрабандным оружием, было доставлено в порт Плимут и арестовано, согласно решению суда. В вышеупомянутой петиции сообщается, что настоящему суду были переданы также деньги в виде золотых монет, которые капитан Маскелайн должен был заплатить в качестве выкупа за Лидию Пэддок. Далее в петиции следует обращение в Адмиралтейский Суд для продолжения судебного разбирательства по обвинению, выдвинутому Джоном Маскелайном, командиром сторожевого военного корабля Его Величества «Геспериды». Сторону представляют также офицеры, матросы и морские пехотинцы названного корабля.

Противная сторона

Судно, под названием «Золотая Леди», собственность британской подданной Кэтрин Пенхоллоу, весь груз и пассажиры, находящиеся на борту, все принадлежности, одежда и мебель, а также командиры и экипаж вышеупомянутого судна.

Присутствующие должностные лица:

В. Вулфок, маршал, Питер Р. Пэкстон, регистратор, Э. Релих, распорядитель.

Подписано и скреплено печатью графства 18 декабря 1805 года в 41-ю годовщину правления Его Величества.

Как только распорядитель огласил обращение, в зал суда впустили еще нескольких зрителей. Судья Сивол надел очки в металлической оправе. Его холодные серые глаза неторопливо осматривали сквозь прямоугольные линзы два ряда ответчиков.

Судья Харроу взглянул на своих коллег, затем откашлялся:

— Вы закончили, мистер распорядитель?

— Да, милорд.

На судейской скамье послышалось короткое шуршание бумаг, затем главный судья начал говорить:

— Согласно законам Англии, я обязан предупредить, что владелец или владельцы вышеупомянутого корабля, груза и контрабанды, а также лица, причастные к делу, должны сейчас предстать перед судом и указать причину (если таковая имеется), почему названное судно, груз и принадлежности, а также кто-либо из обвиняемых не должны рассматриваться судом.

В то время как обвинитель делал свое заявление, в большой железной печи за судейской скамьей потрескивал горящий хворост, напоминая отдаленные мушкетные выстрелы.

Бью слушал, уставившись на королевский герб, вырезанный из дуба. Герб был укреплен на стене как раз над белым париком судьи Харроу.

Как оратор адвокат защиты оставлял желать лучшего. Он жужжал и жужжал, словно мельничное колесо. Взгляд Бью переместился с королевского герба на спину морского пехотинца, стоящего радом. Между плеч на его алом мундире выделялось жирное пятно от косички, смазанной маслом для волос.

Капитан Маскелайн с брига «Геспериды» излагал свою версию дела в резкой морской манере. Бригантина, клялся он, предпринимала отчаянные попытки избежать захвата и открыла огонь.

Следующим приведенным к присяге был лейтенант морской пехоты. Он описал захват бригантины и твердо утверждал, что пушки на борту «Золотой Леди» были заряжены ядрами.

Судья Томпкинс прервал выступавшего, заметив, что находит странным то, что мирное судно, торгующее с Испанией, считает необходимым держать на борту артиллерию. Есть ли на это какое-нибудь объяснение?

Мистер Джеймс, защитник, быстро ответил, что объяснение есть. Упомянутое вооружение и боеприпасы остались еще со времен, когда бригантина совершала рейсы на Ямайку. То, что судьи явно не поверили этому, было совершенно очевидно, а среди зрителей, симпатизировавших контрабандистам, послышался протестующий ропот, поскольку многие из них были против непомерных акцизных налогов.

Судья Харроу постучал по столу, призывая к порядку, но люди на задних скамьях продолжали переговариваться. Сочувствие публики достигло наивысшего предела, когда первый помощник с брига «Геспериды», подойдя широким шагом к судейской скамье, начал давать показания о мятежном поведении командиров и экипажа бригантины. По его мнению, большинство из них были предателями и их контрабанда помогала врагам Его Величества, так как сокращала денежные сборы от налогов, необходимых для ведения войны против Франции.

Во время дневного перерыва заключенных загнали в комнату, примыкающую к залу суда. Здесь совсем не было мебели. Как только дверь захлопнулась, самый молодой из контрабандистов начал причитать:

— Никто из нас больше не увидит Корнуолла! Нас увезут отсюда и отправят на болота!

Ол'Пендин подошел к Сину и пожал ему руку.

— Ты настоящий моряк, — сказал он с гордостью. — Я видел многих, кто ломался в таких ситуациях. — Он был крайне обеспокоен бездарной защитой мистера Джеймса. — Черт побери, этот шепелявый ублюдок не годен даже держать сумку для парика у настоящего адвоката!

После полудня Син и Ол'Пендин давали свои показания. Они неизменно заявляли, что понятия не имели ни о какой контрабанде на борту и что они просто вернули мисс Пэддок ее бывшему содержателю и не требовали никакого выкупа. Молчание Лидии и упорный отказ явиться на судебное разбирательство удивил всех, кроме Сина. Однако отсутствие ее показаний и их отрицание своей вины ничуть не изменило безучастное выражение лица судьи Харроу.

— Неужели, — настаивал мистер Эйзертон, адвокат обвинения, — командиры, а также владелец судна не знали точно характер груза, который они перевозили? Разве нет закона о том, что все товары должны быть указаны в декларации? Разве не является правом, даже долгом капитана отказаться перевозить запрещенный груз?

Ол'Пендин разозлился, и его цепи громко лязгнули, когда он вскочил и попытался ответить.

— Тихо! Заключенный не имеет права прерывать. — Судья Харроу громко стукнул молотком.

Мистер Эйзертон подобострастно поклонился.

— Ваша честь, факты таковы, как я представил их. Эти люди перевозили контрабандный груз, и не только в этом плавании, но и в предыдущих рейсах. Кроме того, они захватили Лидию Пэддок с целью выкупа, хотя она и отказывается прийти в суд и дать показания, и все это было сделано при подстрекательстве женщины Кэтрин Пенхоллоу, владелицы корабля, которая сейчас на свободе.

Его голос звенел во всех голых заплесневелых углах зала суда.

— Именем Его Величества, я прошу утвердить обвинения против этих людей. Далее, я считаю, что отсутствующая владелица судна Кэтрин Пенхоллоу также виновна в контрабанде и насильственном задержании подданной Его Величества с целью получить выкуп.