Во всем здании клиники закрывали окна и задергивали шторы, словно наступила ночь. В окнах, выходивших на юг, отблески пожара в оружейном складе и прилегающих строениях начали тускнеть — это пожарная команда клиники справлялась с пламенем.

Сам оружейный склад сгорел дотла; от него не осталось ничего, кроме кусков металла. Для выяснения причины пожара они не годились. Когда сражавшиеся с огнем пробились с брандспойтами в банк органов, среди обуглившихся и покореженных каталок они обнаружили тело. Оно так сильно обгорело, что опознать его было невозможно. Несколько пожарных завернули останки в одеяло и утопили в пруду. Когда они торопливо бежали обратно к остальным, добивающим последние языки пламени в отделении для вскрытий, вода неожиданно перестала поступать в брандспойты.

Выброс из кратера заставил Крилла помчаться из комнаты отдыха в операционную. На пороге он застыл, словно оглушенный. Все пространство было покрыто пленкой пепла, проникшего через вентиляторы и засыпавшего всю палату.

Он подошел к вмонтированному в стену селектору, нажал на кнопку и торопливо проговорил:

— Это доктор Крилл. Всему операционному персоналу немедленно связаться с Операционной номер один. Повторяю. Связаться немедленно.

Он схватил ближайшую каталку и покатил ее к выходу. Нужно было вывезти все из операционной и как следует вымыть ее перед трансплантацией.

Рядом с операционной, в примыкающей к ней ванной комнате без окон Анну и Фогеля погрузили в ванны — первая стадия подготовки к операции. В ваннах уже был приготовлен теплый приятный раствор, он должен был тщательно очистить их тела. Потом на них наденут стерильные костюмы и поместят в стоящие рядом камеры, где они будут ожидать анестезиолога.

Доктор Лассуэл начал добавлять в ванну Фогеля еще какие-то ингредиенты, когда вдруг услышал какую-то возню за дверью.

Медсестра, сопровождавшая Анну в полете, собралась уже вылить ей на голову жидкость из деревянной шайки, когда та вдруг встала и ухватилась за ручку. Все еще находившаяся в одурманенном состоянии, Анна поскользнулась и рухнула обратно в воду. Рассерженная медсестра окунула ее с головой и держала под водой, пока та чуть не задохнулась.

— Доктор Лассуэл. Эта сука пыталась убежать, — заорала медсестра. — Мне нужна помощница.

— Нажмите кнопку срочного вызова. Такая красная, между кранами…

Дальнейшие переговоры прервал торопливый голос Крилла, раздавшийся из динамиков под потолком. Из коридора послышался шум бегущих людей. Сестра позвала на помощь, но никто не остановился. Приказ Крилла был важнее всего остального.

Двигатель микролета Дэнни заглох; полет на моторе закончился. Но сигнал от сенсора на приборном ящике оставался ровным. Микролет продолжал парить, и Дэнни несся по небу, словно на доске для серфинга. Теперь, когда свечение вулкана исчезло, небо казалось еще темнее.

Пролетев еще немного над озером, он различил едва заметную полоску в том месте, где вода сливалась с более темной поверхностью суши. Сигнал сенсора оставался ровным, когда он подлетел к береговой линии, паря над верхушками деревьев. Он стал резко снижаться, листья зашуршали под колесами, а потом микролет с мягким ворчанием вынырнул на поляну. Как только колеса коснулись земли, Дэнни с силой нажал на ручной тормоз на руле, и микролет послушно остановился, проехав тормозной путь не больше собственной длины. Он ослабил ремни безопасности, скатился на землю и прислушался.

Со стороны взлетной полосы доносились голоса, но они были слишком далеко, чтобы можно было разобрать, о чем там говорят.

Мортон вошел в клинику через дверь, ведущую в складские помещения при кухне. Из склада он прошел в коридор, в дальнем конце которого были двойные двери со стеклянными панелями. С автоматом в одной руке и рацией с убавленным звуком, пристегнутой к поясу комбинезона, Мортон быстро двинулся к стеклянным дверям. За ними находилась главная кухня. Несколько поваров, начинавших готовить ужин, стояли у окна, уставясь на вулкан, и громко переговаривались между собой.

Стараясь действовать как можно тише, Мортон открыл дверь и так же осторожно притворил ее за собой. Никто из стоявших у окна не обернулся. Он пробежал на цыпочках через кухню к дверям с противоположной стороны.

За ними открывался коридор, выкрашенный в теплые кремовые тона. Никого не видно. На дверях, расположенных по обе стороны коридора, не было никаких табличек. Он приставил ухо к ближайшей двери — ни звука. Он нажал на ручку; дверь была не заперта. Он распахнул ее. Это была раздевалка кухонного персонала; на вешалках висели их рабочие майки. Он закрыл дверь и заглянул в остальные. Складские помещения.

Мортон прошел дальше по коридору до места, где он раздваивался, двинулся налево, догадываясь, что этот путь приведет его в глубь клиники. На разном расстоянии друг от друга в потолок были вмонтированы динамики. Он прошел небольшое расстояние, и коридор резко вильнул влево. На повороте в стену была вставлена видеокамера, смотревшая прямо на дверь, находившуюся чуть дальше. Он разобрал надпись на двери: «Личные дела». Индикатор камеры горел ровным огоньком, преграждая ему путь. Выстрел в камеру насторожит всех вокруг. Путь назад приведет обратно в кухню.

Он решительно зашагал по коридору, приставив рацию к уху, словно прислушиваясь к распоряжениям, и следя за тем, чтобы голова не попадала в поле обзора камеры. Только он миновал охраняемую камерой комнату, как в динамиках монотонный женский голос начал повторять: «Офицеру охраны Кесслеру немедленно связаться с финским домиком доктора Ромера».

Не успев отдать себе отчет в своих действиях, Мортон просунул палец под пластик своей таблички на груди, вытащил оттуда карточку с именем Кесслера и сунул ее в карман комбинезона.

Свернув за угол, он очутился в коридоре с ковром на полу и номерами на дверях. Он распахнул ближайшую дверь. На кровати, почти невидимый за мониторами, спал пациент. Когда он закрыл дверь, из другой палаты, чуть дальше по коридору, выскочила медсестра и, устремившись в противоположном направлении, исчезла за углом. Он выждал несколько секунд, а потом быстро двинулся за ней.

Женский голос в динамике продолжал твердить свое.

Мортон повернул за угол и уже двинулся дальше по коридору, как вдруг его остановил мужской голос:

— Что вы здесь делаете?

Он обернулся и в нескольких ярдах от себя увидел мужчину в белом халате с нахмуренным лицом. Должно быть, тот вышел из какой-то палаты и теперь стоял, засунув обе руки в карманы.

— Я ищу Кесслера. Вы не видели его? — вежливо спросил Мортон.

— Нет, не видел, — мрачно сказал Суриков. — Как бы там ни было, вам запрещено появляться здесь, особенно с оружием. Как, по-вашему, на это посмотрят наши пациенты?

Мортон выдавил извиняющуюся улыбку.

— Я прошу прощения. Но Кесслер должен был охранять женщину-пленницу. Вы не знаете, где она?

Суриков кинул в рот пригоршню кукурузных хлопьев и шумно зажевал.

— Там, рядом с операционными. Кесслера туда пустить не могли. Крилла хватил бы удар, если бы он увидел его там. Ею занимаются эти… из Калифорнии. Медсестра и врач.

— Все равно я должен проверить, — покачал головой Мортон. — Ромер желает видеть Кесслера немедленно.

— Что он натворил?

— Бог его знает, — пожал плечами Мортон. — Но чем скорее я отыщу Кесслера, тем лучше для меня. — Он огляделся вокруг. — Простите… Я первый раз в этом здании. Как пройти к операционным?

Суриков отправил в рот еще одну порцию кукурузных хлопьев.

— Вниз по коридору. Свернете направо и еще раз направо, а потом — по коридору до конца. Увидите табличку. Если горит красная лампочка, оставайтесь снаружи, а не то Крилл еще запустит в вас чем-нибудь.

— Спасибо, — сказал Мортон.

Когда он торопливо двинулся вниз по коридору, женский голос снова повторял распоряжение Кесслеру — связаться с доктором Ромером.