Этот молодой человек знал по имени даже рабов; перед сильными ходил гордо, не опуская головы, но был учтив и внимателен к плебею в тунике; он был весел, когда все остальные грустили, транжирой, когда остальные прятали деньги, популярным в те времена, когда популярность часто являлась причиной ссылки.

Но помимо всего этого он был племянником Мария[17].

Диктатор, как мы уже говорили, обратил на него внимание. Он желал знать, чего можно ожидать от юноши, он хотел навязать ему свою волю: если Цезарь поддастся этой воле — то Сулла ошибся, если окажет сопротивление, значит, он оценил его правильно.

Еще в детстве Цезарь был обручен с Коссуцией, одной из самых богатых невест Рима, но по рождению принадлежавшей к сословию всадников[18]. Ему претил подобный союз — сословие всадников, даже его верхушка, богатая знать, не были достойны его запросов и не отвечали его устремлениям, он нуждался в союзе с самым что ни на есть чистым и возвышенным патрицианским[19] родом.

И он отверг Косуццию, чтобы жениться на Корнелии.

Вот это другое дело! Эта ему подходит. Цинна, ее отец, четырежды был консулом.

Но Сулле не понравилось, что молодой Цезарь одновременно опирается и на свою семью, и на семью своего тестя. Цезарь получает приказ порвать с Корнелией. Такой прецедент уже имелся: Помпей[20] получил аналогичный приказ от Суллы и повиновался.

Но Помпей по природе своей был посредственностью, чересчур высокомерный, он злоупотреблял всеми несчастьями, которые с ним случались, чтобы через века предстать перед потомками намного возвышеннее и сильнее, чем был в действительности. Так вот, как мы уже говорили, Помпей подчинился.

Цезарь же нет.

Вначале Сулла препятствует его sacerdotium, священному сану жреца, точнее — мешает ему до него добраться. В Риме трудно было заполучить такую высокую должность без денег, к этому мы еще вернемся.

Как сказали бы в наши дни, Сулла лишил его всех средств к существованию.

Каким образом?

На основе закона Корнелия.

Что же это был за закон? Согласно закону Корнелия можно было конфисковать имущество граждан, а также их родителей. Так как Цинна, отец Корнелии, и некоторые родственники Цезаря были объявлены проскриптами — вне закона — вследствие гражданских войн, во время которых они встали на сторону Мария, часть имущества Цезаря была конфискована на основании этого жесткого закона.

Цезарь не сдается.

Сулла отдает приказ арестовать его.

В те времена донос еще не стал политической добродетелью, как это случилось позже, во времена Калигулы и Нерона. Цезарь находит убежище у крестьян в Сабинии[21], где его популярность открывала любые, даже самые скромные хижины.

Там он заболел.

Каждый вечер с наступлением темноты его переносили в другой дом, чтобы не оставлять там, где его накануне могли случайно увидеть.

Однажды во время такой смены жилища его увидел и узнал один из легатов[22] Суллы, но за два таланта золота, что составляло применимо к нашим условиям около 10–11 тысяч франков[23], позволил ему следовать дальше.

В Риме прошел слух, что его схватили, это известие едва не вызвало революцию.

В те времена каждый стоял только за себя и ни за кого больше, но вдруг все бросились на защиту Цезаря. Вся знать и даже весталки заступались за него и вымаливали ему прощение.

— Пусть будет по-вашему, — сказал Сулла, пожимая плечами. — Но вы не знаете: в этом юноше сидят несколько Мариев.

Тут же помчались в Сабинию сообщить Цезарю эту весть. Но Цезарь уже сел на корабль и отплыл.

В каком направлении?

Никто этого не знал. Позже историки и ветераны упрекнут Цезаря за это добровольное изгнание.

Он находился в Вифинии, у Никомеда III.

Мало кто знал, где расположена эта Вифиния и кто такой Никомед III.

Давайте договоримся: мы хотим представить нашим читателям больше истории, чем заключено в самой истории.

Вифиния находилась на северо-востоке Анатолии. На севере она выходила к Понту Эвксинскому, на юге граничила с Галатией и Фригией, на западе — с Пропонтидой, на востоке — с Памфилигией. Главными городами являлись Пруса, Никомедия, Гераклея. До Александра Вифиния была небольшим царством в Персии, правил которым Зипетес. Александр мимоходом завоевал это царство, набросив на него македонскую накидку по тому же принципу, как позднее поступил с Александрией, превратив ее в одну из своих провинций. В 281 году до нашей эры Никомед освободил ее. Ганнибал скрывался там при дворе Прусия II, там же и отравился позднее, не желая сдаваться римлянам. Всем хорошо известна написанная Корнелием трагедия.

Никомед III был сыном Никомеда II. Он правил между 90–75 годами до нашей эры; его дважды изгонял Митридат и дважды римляне возвращали на трон. После смерти он завещал свое царство Римской республике.

Что касается обвинения Цезаря в «царском грехе», то о нем мы расскажем несколько позже, упомянем лишь о куплетах, которые распевали тогда солдаты:

Цезарь обиделся. Предложил доказать свою невиновность клятвой, но солдаты смеялись ему прямо в лицо и запевали второй куплет:

Итак, Цезарь находился у Никомеда III, когда вдруг узнал о смерти Суллы.

Действительно, Сулла умер, но прежде успел отречься от престола. Это неожиданное отречение вызвало удивление всех последующих поколений. Бедные потомки! Им пришлось бы потратить изрядно времени, дабы сосчитать всех людей в Риме, заинтересованных в том, чтобы, не дай Бог, ничего не случилось с Суллой, которого охраняли с большим рвением теперь, как частное лицо, нежели прежде, как диктатора, имевшего, между прочим, личную гвардию.

Он назначил в Сенат около 300 своих людей. Только в Риме число рабов, получивших от него вольную — их прозвали «корнельцами», — намного превысило десять тысяч.

Он также наделил землей в Италии сто двадцать тысяч солдат, которые воевали под его командованием, отдав им земли из ager publicus — государственного земельного фонда.

Неужели действительно отрекся тот, который, находясь уже на пороге смерти на вилле в Кумах[24], приказал поймать квестора[25] Грания и убить его прямо на своих глазах, рядом с постелью, убить только за то, что Граний, считая, что всеми ожидаемое событие вот-вот свершится, со дня на день откладывал выплату крупной суммы казне.

На следующий день после казни он умирал. Отвратительная, ужасная смерть досталась тому, кто называл себя наследником Венеры и Фортуны, кто посмел претенциозно заявить, что неспроста пользовался благосклонностью всех самых красивых женщин Рима: он сгнил прежде, чем его настигла смерть. Точь-в-точь как те, о которых говорит могильщик из «Гамлета»: «Rotten before be dies — сгнил раньше смерти».

Он испустил последний вздох, съедаемый червями, кишевшими в язвах, покрывавших все его тело. Но это не помешало превратить похороны в самый прекрасный и пышный из его триумфов.

Прах земной из Неаполя в Рим сопровождал эскорт ветеранов. Впереди смердящего трупа вышагивали двадцать четыре ликтора[26] с фасциями[27] через плечо; за повозкой несли две тысячи золотых корон, присланных городами, легионами и даже частными лицами; гроб со всех сторон окружали жрецы.