Сижу, вытаращив глаза. Кет, здесь не поработаешь, надо отпроситься. Придя домой, сразу же повалился на постель. Проснулся от стука в дверь. Пришли родственники, которых раньше при желании отыскать было бы так же трудно, как до получки — сторублевую купюру в кармане. Приходили всякие. Несчесть им числа… Они сыпались, как из дырявого мешка. Если угостить каждого хотя бы чашкой чая, недолго и разориться дотла. Пришли даже родственники, которым положено было находиться в могиле еще в минувшем столетии.

В общем за три-четыре дня увидел всех своих знакомых, друзей, товарищей, родственников, проживающих по всей Средней Азии. «Что, продавец, — говорили они, — надо имя завмага спасти!"

Представляете, весь город может выстроиться у твоей двери — ужасно! И ведь просят уважаемые, солидные, авторитетные товарищи. Может, я где-то перегнул? И что мне больше всех надо?

Я дам знать просителям, что писать фельетон не буду. Конечно же, не буду. Я уже обещал, что не буду. Что еще?

Выяснилось, что их не удовлетворяет простой отказ от фельетона. Им еще требовалось, чтобы я, схватившись руками за голову, сам помчался в магазин и ликвидировал злополучный акт. Категорически отказываюсь выполнить это требование. Тогда они показывают мне записки всех (кроме меня), подписавших акт. Да, кажется, этот завмаг действует очень оперативно и организованно. Я остался один-одинешенек при своем мнении.

«Будьте спокойны, от фельетона отказываюсь!» — сделал я надпись крупными буквами на наружной стороне двери. Никакого результата! Рано утром, поздно вечером — все приходят и приходят. Не поместить ли в газете объявление: «Журналист такой-то воздерживается писать фельетон о наглом воровстве, имевшем место в таком-то магазине»? Или сменить место работы, квартиру? Иначе мне крышка… Люди, что мне делать? Дайте совет!

Взяв на работе отпуск без сохранения содержания, я ушел в подполье. Днем отсиживался в читальном зале библиотеки, ночью засыпал на скамейках в темных углах скверов. Но и тут нашли.

Все! С меня хватит!

Я отправился к завмагу с неофициальным визитом. Я выразил ему свою благодарность. Я выразил признательность за то, что он привел в мой дом людей, которых я так хотел видеть, что помог мне найти пропавших родных, за то, что увеличил число моих знакомых. Хотелось плакать. К горлу подкатил большой комок. Я обнял завмага и поцеловал его в лоб.

Он действительно был достоин благодарности.

Дурды Байлыев

Жалоба тетушки Джемал, или дело о тараканах

Юморески

(перевод Н.Желниной)

Это случилось накануне профсоюзного собрания. Сидел я и рисовал на промокашке портрет воображаемого бюрократа, как вдруг меня вызвали к председателю месткома. И едва я переступил порог его кабинета, председатель меня ошарашил:

— Ну, голубчик, готовься, послезавтра на собрании будем слушать твой отчет.

Я захлопал глазами.

— Какой, э-э, отчет?..

— У тебя что — склероз? — возмутился предместкома. — Ну-ка припомни: ты же председатель товарищеского суда. Я самолично выдвинул твою кандидатуру на этот пост.

Начинаю чаще моргать глазами, стараясь вспомнить. А ведь и правда, выбрали меня лет десять назад. В то время я был молодым энергичным работником. Но, к сожалению, с тех пор слишком много воды утекло…

— Припомнил? — оборвал нить моих мыслей Араб Адилович.

— Кажется, было такое… — ответил я и запнулся. — А… отчет-то как составить?

— Об этом уже тебе знать, — отрезал Араб Адилович.

Вечером по пути домой я не переставал досадовать: черт возьми, откуда у нас такой дружный коллектив — еще ни одного заявления не поступило на рассмотрение товарищеского суда! Ни одного нарушителя трудовой дисциплины, ни одного скандалиста. Как в таких обстоятельствах составить отчет? Ах, если бы сейчас кто в медвытрезвитель попал, тогда б уж я знал, что делать… Но, увы, когда надо, никто и кружки пива не выпьет. Даже истопник дядя Сахат и тот перестал пить. Хоть бы кто нагрубил кому, так нет, вежливые стали…

Снедаемый унылыми мыслями, не заметил, как дошел до дома. По тому, как я бросил пиджак на пол, жена определила, что у меня неважное настроение.

— Что с тобой? — последовал извечный вопрос.

Зная о находчивости женщин, я решил поделиться с ней своей заботой.

— Ха! — сказала жена. — Стоило голову ломать. Есть тысячи выходов из этого положения.

Я так обрадовался, что первый раз за последние три года обнял ее.

— Назови хоть один!

— Пожалуйста. Я подам на тебя жалобу, напишу, как ты стал выпивать, как ты мне хамишь, и у тебя будет самокритичный отчет.

— Это исключено!

— В таком случае постучись к своей тетушке. Она вечно недовольна и наверняка напишет жалобу на кого угодно, — посоветовала явно разочарованная жена.

— Вот это другой разговор! — Я вихрем понесся на второй этаж — к тете Джемал.

Она была несказанно рада моему визиту. В ведре стояла разведенная известь. Должно быть, тетя задумала ремонт квартиры и теперь надеялась, что я, ее кровный племянник, помогу ей. «Зря надеешься», — хихикнул я про себя и торопливо заговорил, чтобы опередить ее:

— Я по важному делу, тетя Джемал!

— Ну чего ты стоишь, проходи же, — сказала она и усадила меня на самое почетное место. Потом по традиции положила передо мной сачак. Не успел я его приоткрыть, как из него побежали врассыпную тараканы.

— Откуда у вас эта гадость, тетя Джемал?

— Не знаю, — пожала плечами тетушка, — наверное, они в каждой квартире есть.

— А я знаю, откуда они у вас, — моментально оценил я ситуацию. — Тараканы пожаловали к вам с третьего этажа.

— Почему ты так думаешь?

— Потому что я хорошо знаю человека, который над вами живет. Он самый вредный из вредных. Мой нос давно почуял: это он развел хлорофос, чтобы прогнать из своей квартиры тараканов, и вот они все до единого в вашем сачаке. Да, да, это дело его рук. Напишите на него жалобу, тетя Джемал, чтобы больше он не вредил вам.

Не зная, всерьез или в шутку принять мои слова, тетушка уставилась на меня с открытым ртом.

…На другой день на моем столе лежала жалоба на действия нашего шофера Курбана. Читая ее, я «с возмущением» узнал, какой он вредный человек. Оказывается, это он нагнал в дом старушки полчища тараканов. Конечно, этот поступок нельзя оставить безнаказанным. Сейчас же необходимо созвать заседание товарищеского суда, решил я. И за считанные секунды приготовил проект решения.

Члены товарищеского суда, собрались в красном уголке, чтобы разобрать жалобу тети Джемал. Поскольку процесс был открытый, в красном уголке не осталось ни одного свободного места. Курбана мы посадили у всех на виду. Он еще не знал, в чем его обвиняют. Когда я стал читать с трибуны жалобу тети Джемал, он глаза вытаращил, а потом забарабанил кулаком по столу.

— Это неправда! Никаких я хлорофосов не разводил. Прошу составить комиссию!

О, рождается еще одна жалоба. Теперь будет о чем в отчете писать, обрадовался я и подмигнул Курбану.

— Напиши встречную жалобу на тетю Джемал.

— Как тебе не стыдно, племянник! — поднялась вдруг из задних рядов моя тетушка. Аллах, откуда она взялась? — Ты же сам написал эту жалобу!

Все взоры обратились в мою сторону. Я почувствовал, как пол уходит у меня из-под ног, а потолок надвигается на голову…

Завтра праздник. Я спросил у жены:

— Ну, дорогая, где мы будем справлять?..

Жена удивленно взглянула на меня, словно я спросил, сколько у нее на правой руке пальцев.

— Как где? Конечно у Зейнаб.

— Удобно ли каждый раз у нее?

— А почему бы нет. Тем более, что она пригласила.

— Когда?

— Еще месяц назад. Я стояла в очереди за морковью, смотрю — сзади она. Улыбается, так рада встрече, говорит: «Приходите в гости». А я сказала: «Ладно, придем на праздники». И она кивнула.