3 декабря

Побывала в новой квартире М., спрашивала, почему он поменял жилье. Ответил просто: старое надоело. Новая квартира вполне соответствует его характеру — мрачноватая, аскетическая.

Выглядел все таким же подавленным. В мою сторону совсем не смотрел. Разговорить его не удалось. Отвечал невпопад, будто не слышит меня.

Завтра муж должен лететь на сутки в Осаку. Сообщила об этом М.; реакции не последовало. Кажется, свиданий со мной больше не хочет.

Шальная мысль пришла мне в голову. С мужем в Осаку должен отправиться Сёдзи. Я попросила его, притворившись больным, остаться дома. Он, конечно, сразу согласился. Несмотря ни на что, мне он все-таки очень симпатичен.

4 декабря

Муж улетел утром. Поздно ночью Такэхико пришел ко мне в спальню. Я сама позвала его. По двум причинам.

Во-первых, узнать, для чего ему понадобилось расспрашивать обо мне горничную и привратника. Я прямо спросила его, и он сразу признался, что выполнял просьбу Когоро Акэти. «Значит, мои догадки верны», — сказала я ему. Он разоткровенничался еще больше и показал табличку, которую передал ему Акэти. С первого взгляда я поняла, что в ней указано время моих свиданий с Химэдой. Естественно, Такэхико я объяснила, что не реже чем раз в два дня бываю в центре на Гиндзе, общаюсь с подругой, которая содержит в Акасаке салон красоты. Так что вполне вероятны совпадения моих выходов из дома с временем, указанным в табличке.

Не могла удержаться и поинтересовалась, что это за табличка, откуда она у Акэти. Такэхико толком не ответил, но я догадалась сама: в их распоряжении записная книжка Химэды. Акэти хочет выяснить, с кем встречался Химэда, действительно ли со мной. Н-да, Акэти, конечно, провести вокруг пальца куда сложнее, чем Такэхико.

А вторая причина, почему я позвала Сёдзи, еще проще: хотела соблазнить его.

Когда он был у меня в спальне, я пошла в ванную комнату и оттуда позвала С. Он моментально разделся и, как на крыльях, влетел ко мне. Вместе купались. Я убедилась в том, что С. отлично сложен; к тому же от Химэды и Муракоси его отличало качество, которое можно было бы назвать невинностью. На его бурные ласки я отвечала не менее бурными. Может быть, впервые любила с такой страстью.

14 декабря

Вчера не стало М. В 9 часов вечера в собственной квартире он был убит. В это время мы все у себя дома слушали радиоконцерт прославленного японского скрипача. Говорят, выстрел прозвучал ровно в 21 час. Мы тоже дома слышали этот сигнал.

Вечером приходил Ханада из полицейского участка, подробно расспрашивал нас. Он склонен видеть в происшествии самоубийство, но белое перо на груди М., а также отсутствие предсмертной записки побуждают его искать другие мотивы.

Полицию интересовало, были ли у М. причины покончить с собой. Муж назвать их не мог.

Ханада, по всей видимости, начальник сыщика Миноуры. На вид неотесанный мужик, но, кажется, очень острого ума. Крайне неприятный, тяжелый взгляд.

Его очень интересовали мои контакты с М. И конечно, алиби каждого. Тут, к счастью, проблем нет: мы ведь были дома.

Ханада извинился за бесцеремонные вопросы и ушел.

Не думаю, что он всерьез подозревает в убийстве мужа или меня.

16 декабря

Сегодня вечером имела удовольствие впервые лицезреть самого Когоро Акэти. Мои впечатления вполне совпали с тем, что слышала о нем прежде. Импозантная внешность; спортивный, подтянутый, любезный…

Беседовали вчетвером. В основном говорили гость и муж; я и С. почти все время молчали.

Акэти сообщил, что в реке Сумидагава, недалеко от моста Сэндзю, обнаружен труп Сануки, художника, друга М. Странно, что он утонул на второй день после гибели М.

Акэти очень подробно говорил о двух вещах. Сначала изложил свою версию проникновения убийцы в комнату Муракоси и исчезновения из нее; подчеркнул при этом, что комната оставалась запертой изнутри. А потом неожиданно с большим количеством деталей описал жилище идиота художника, хлам, которым оно забито, упоминал какой-то разбитый манекен.

Странное впечатление осталось от визита. Нас ни о чем не спрашивал, ограничился собственным рассказом. Конечно, он показал себя великолепным профессионалом, перед которым отступают любые тайны. Однако я никак не могу понять, чего он ждал от сегодняшней встречи.

Он много улыбался, но улыбка была непростой, содержался в ней какой-то тайный смысл. И муж отвечал ему многозначительной улыбкой… В чем дело? Впечатление такое, будто они оба знают больше, чем произносят вслух. От всего этого мне как-то не по себе.

17 декабря

Вчера после беседы с Акэти, ложась в одну постель, ни я, ни муж не проронили ни слова. Он замкнулся в себе, и у меня тоже не возникало желания заговорить. Отчего-то я почувствовала беспокойство, оно не давало мне заснуть…

Я неплохо рассуждаю логически. Но знаю за собой, что этой логике предшествует интуиция, предчувствие. Оно меня ни разу не обмануло.

В эту ночь, лежа рядом с мужем, я впервые почувствовала, что боюсь его. Предчувствию я доверяю. Теперь надо логически домыслить, чем оно вызвано, что за ним стоит.

Давно уже я замечала некоторые более чем странные детали, но подсознательно старалась скрыть их от самой себя. Однако пришло время во всем разобраться и все назвать своими именами.

Психоаналитики говорят, что опасно оставаться наедине с мыслями, которые тебя мучают, можно серьезно подорвать здоровье. Ведь не случайно в христианстве существует институт исповедания.

Довериться могу только бумаге. Никто не должен знать того, о чем я собираюсь писать. Это стало потребностью — очистить душу от мрачных тайн, излагая их на страницах этого закрывающегося на ключ дневника. Когда испишу его, то сожгу, как поступила с семью предыдущими.

Сейчас дома тихо. Муж с утра отправился по делам, все остальные разбрелись по своим углам. Так что без спешки могу воспроизвести на этих страницах все, о чем передумала прошедшей долгой ночью.

Не смыкая глаз, размышляла о событиях последних месяцев. Мозг работал предельно ясно. Мне было страшно, но я сформулировала цель: дьявола, который ногтями вцепился в мою душу, я должна собственными руками извлечь наружу, выставить на яркий свет анализа, свет разума. Иначе не знать мне покоя.

Итак, начну сначала.

Давно и часто меня посещает видение: в сумерках сверкает падающий с балкона белый платок. И каждый раз это видение отчего-то внушает мне ужас. Попробую спокойно проанализировать его.

Я стояла на втором этаже виллы с биноклем в руках и смотрела в сторону мыса Уоми. Там, недалеко от крутого обрыва, есть одинокое дерево, возле которого я заметила фигуру человека. Сказала об этом мужу. Он взял свой бинокль, чтобы посмотреть в ту сторону. Но прежде он всегда платком протирает линзу. На этот раз он тоже вытащил платок, протер линзу, после чего платок выскользнул у него из рук и медленно полетел вниз. Именно в этот момент я увидела, как Химэда падает с края обрыва в бездну.

Что это было? Случайно ли муж обронил платок? А может быть, то был условный знак?

Если предположить, что платок был обронен не случайно, то вывод в таком случае однозначен: мой муж — убийца. Оброненный в сумерках белый платок был сигналом для человека, который находился вблизи обрыва (его нам не было видно) и тоже смотрел на наш балкон в бинокль. Этим человеком был, конечно, не Химэда.

В сумерках невозможно было разглядеть лицо падающего человека. В том, что именно Химэда был сброшен с обрыва, сомнений не оставалось, поскольку в море был найден его труп. Однако в тот момент, который наблюдали мы, с обрыва падал не Химэда. На это вчера вечером прозрачно намекнул Акэти.

И вообще, мне теперь ясен смысл вчерашнего визита к нам Акэти. То была психологическая пытка. Он как бы говорил подозреваемому: «Мы разгадали трюк с проникновением в закрытую изнутри комнату и выходом из нее, мы разгадали трюк с манекеном. Следовательно, знаем и многое другое».

Слушая вчерашний рассказ детектива, я восполняла недостающие детали всей картины. Так, Акэти говорил, что у манекена не было тазобедренной части. Объяснение простое: в саквояж трудно уложить манекен полностью. Отверстия в торсе (низ живота) нужны были, чтобы ноги крепить непосредственно к ним. Стало быть, человек в сером, замеченный в кафе, нес саквояж, в котором находился манекен.

Могу еще дополнить рассказ Акэти. Многочисленные отверстия на торсе, на руках и ногах понадобились для того, чтобы с помощью проволоки или лески сделать из манекена подобие куклы-марионетки, а управлял ею человек, спрятавшийся в кустах.

Итак, человек с большим саквояжем, о котором говорила официантка, устроился в кустах, собрал манекен, придал ему облик Химэды (полосатый пиджак), поместил на край обрыва и затем по знаку (белый платок) сбросил вниз. Именно этот момент мы наблюдали. Для чего нужен был этот сигнал и весь спектакль? Безусловно, чтобы момент падения «Химэды» зафиксировался в нашей памяти. Падающий белый платок означал: «Мы готовы, смотрим на край обрыва». Таким образом, убийца оказывается «случайным» свидетелем собственного преступления. Сотворено не вызывающее никаких сомнений алиби. Тем более что наблюдали падение не только муж и я, был еще третий свидетель — Такэхико Сёдзи. К тому же именно мы сразу же заявили в полицию об увиденном. А позднее уже был обнаружен труп.

Изящно придумано… Просто оторопь берет…

Но продолжу свои рассуждения.

В море была найдена все же не кукла, а труп Химэды. Таким образом, не остается сомнений, что Химэда тоже был сброшен с кручи обрыва, но только несколько раньше. Весь трюк в том и состоял, чтобы, совершив настоящее убийство, повторить его «для зрителя» с помощью куклы.

Сброшенный с обрыва манекен человек в кустах вытянул из воды, разобрал, уложил в саквояж и после 17.20, то есть после того, как кафе было закрыто, никем не замеченный, покинул это страшное место.

Кто это был?

И кого видел деревенский парень, который встретился потом уже мужу и Такэхико? Парень говорил, что видел двоих. Вполне возможно, один из них был Химэда. А кто второй? Им вполне мог быть мой муж.

В рассказах официантки и парнишки есть совпадения: оба говорят о человеке в сером пальто, серой шляпе, в очках и с усами. Можно предположить, что они видели разных людей, одетых одинаково. И в разное время. (Времени ни один, ни второй свидетель не зафиксировали.) Юноша видел истинного преступника — Ёсиаки Огавару, моего мужа, а официантка — человека с саквояжем, «кукольника».

Вспомним действия моего мужа в тот день.

Утром поехал играть в гольф, причем машину вел сам, что бывает крайне редко. Как могли разворачиваться события дальше? На обратном пути он свернул в лес, оставил там машину. В заранее договоренном месте встретился с Химэдой, и, прогуливаясь, они пошли в сторону обрыва. Серая шляпа и пальто имеются в гардеробе мужа, он мог заранее захватить эти вещи с собой и переодеться в машине. Найти фальшивые усы и очки тоже не проблема.

Теперь о том, как в этом злополучном месте могли оказаться Химэда и муж.

Химэда любил меня, но и к мужу относился с глубоким уважением, и необязательно видеть в этом противоречие. Муж обладал такой силой воздействия на людей, что без труда мог заставить любого человека поступать так, как заблагорассудится ему. Поэтому совсем не странно, что Химэда в этот предвечерний час по просьбе мужа послушно явился на мыс.

Вероятно, мило беседуя, они подошли к одинокой сосне, что стоит на краю обрыва. И тут же, улучив момент, муж сбросил Химэду вниз. А после этого как ни в чем ни бывало вернулся домой.

По моим прикидкам, настоящее убийство было совершено не в 17.10, а пятьюдесятью минутами раньше, то есть в 16.20. Местный юноша встретил его с Химэдой, вероятно, за несколько минут до убийства. Разброс в 40–50 минут оказался незамеченным.

Трудно не восхититься гениальным трюком мужа: совершить убийство и затем как бы наблюдать за ним — физически невозможное он сделал возможным.

Когда, находясь рядом с ним в постели, я пришла к пониманию этого, то с огромным трудом удержалась, чтобы не вскрикнуть. Честно признаюсь: я ощущала не столько страх, сколько восторг перед его интеллектом, а также гордость оттого, что смогла разгадать эти сложнейшие ходы и трюки.

Муж лежал лицом к стене. Спал? Или, как и я, был поглощен своими мыслями? Лежал неподвижно, ровно дышал. Я уже не могла остановиться. Хотя близилось утро и я совсем не спала, мозг продолжал четко работать. Догадки, предположения следовали друг за другом, белых пятен в картине оставалось все меньше.

Я должна хотя бы здесь выразить благодарность своему мужу. Никогда бы не раскрыла его преступления, если бы он не передал мне свою страсть к детективам, фокусам, если б не научил анализу, если б в большом количестве я не поглощала книги, которые он собрал.

Итак, как преступление совершилось, ясно. Но почему? Каковы мотивы, причины?

Увы, причина — я сама. Убийство — месть Химэде за то, что он отнял меня.

В общении со мной маркиз не позволял себе проявлять отрицательных эмоций, но Химэду решил наказать.

А я так уверена была в его безмерном великодушии…

В ту минуту, когда я поняла, что мой муж из мести убил человека, мир во мне перевернулся, вся жизнь стала другой.

Я считала своего мужа великим человеком, почитала его, любила высокой любовью. Да, физически я ему изменяла. Но не переставала любить. Ведь любовь может быть высокой и вечной, но может быть низменной и кратковременной. И я полагала, что низменная любовь не в состоянии разрушить высокую. Я считала также, что безграничная, глубокая любовь ко мне мужа никогда не остынет. Я наивно верила, что маркиз не узнает о моей низменной любви к молодым людям. А если и почувствует, то, самоуверенно считала я, не станет снисходить до выяснений.

Как трагически я ошиблась! Не могла и предположить, что он может быть так безжалостен к соперникам, а это не только Химэда, но и Муракоси, и Сёдзи…

Но я отвлеклась.

Кто же манипулировал куклой? У меня нет сомнений, что то был Муракоси. Совсем не случайно манекен был найден в квартире его друга.

Зная о моих отношениях с Муракоси, муж решил использовать его в своих целях. Не следовать воле мужа Муракоси не мог, он в любом случае был обречен…

Теперь мне понятно, почему после гибели Химэды Муракоси избегал встреч со мной, понятна оброненная им фраза: «Меня тоже убьют…».

Ну а что же алиби Муракоси? Ведь его видела, с ним разговаривала в театре старушка Томи.

И это был трюк. И придумал его наверняка мой муж. Для этого использовали друга Муракоси и кормилицу Томи. Художник Сануки переоделся в костюм Муракоси, слегка подгримировался и пошел в театр. В фойе окликнул старушку Томи, немного поговорил с ней, подделав голос под Муракоси (они родом из одной деревни, говор у них одинаков).

Тот же Сануки приобрел, а потом, вероятно, продал на барахолке серое пальто, шляпу, полосатый пиджак для куклы Химэды и так далее. Только манекен продать, видимо, не удавалось. Напрасно он его не выбросил! Тогда гораздо труднее было бы распутать это дело. Впрочем, здесь мог сработать ум Муракоси — оставить хоть какое-нибудь свидетельство происшедшего.

До рассвета не смыкала глаз. Голова всю ночь работала с четкостью вычислительной машины. Утром поспала всего два часа и, проводив мужа, принялась за этот дневник. Не просто пишу, одновременно размышляю; много времени и сил уходит на эти записи. Устала. Надо немного отдохнуть.