Казалось бы, человек мог ожесточиться там, в плену, и теперь в какой-то мере вымещать все, что он пережил, на прямых союзниках врага. Но Гаврилов… сумел с исключительной гуманностью, образцово поставить дело содержания пленных в лагере. Он предотвратил эпидемию тифа среди японцев, ликвидировал злоупотребления со стороны японских офицеров, через которых снабжались пленные солдаты. Я видел у него документы с выражением благодарности по службе за хорошую постановку дела в лагере.

Однако служить в армии ему пришлось недолго… и он был уволен в отставку, на пенсию. Пенсию ему определили небольшую — в то время бывшим пленным не засчитывали годы войны в срок армейской службы, и жить на эти средства было нелегко».

Да и послевоенная жизнь для Петра Михайловича Гаврилова стала еще одним испытанием на прочность.

Учительница младших классов Альвединской школы Анна Козлова с горечью рассказывала: «Наша первая встреча с Петром Михайловичем состоялась в 1947 году. Послевоенное время было очень тяжелым. Бедность и голод хозяйничали в каждом крестьянском дворе. Петр Гаврилов, встреченный жителями села как враг народа, стал жить в землянке с матерью. Работал пастухом, помогал собирать колхозный картофель. Мы дружили семьями. Он частенько с матерью захаживал к нам в гости, мылись в бане, чаевничали. О войне он говорить не любил. Лишь изредка, после дотошных расспросов, рассказывал, что ему пришлось перенести. Вспоминаю случай. Осень. Идет уборка второго хлеба на колхозных полях. Лошадь тащит за собой телегу, из которой выпадает картофель. Петр Михайлович идет следом и собирает его. А люди, видя это, подкидывают ему еще: мол, «на, ешь, враг народа»! Самые наглые позволяли себе подойти сзади и пнуть его».

Другая жительница села, Анна Богомолова, о Гаврилове вспоминала следующее: «Вернулся он на родину со второй женой Марией. Первую супругу Екатерину Григорьевну и десятилетнего сына Колю он потерял во время бомбежек. Так они и жили в землянке втроем — мать и он с женой. Петра больше всего пугало, что вот-вот за ним прилетит «черный ворон». В 1949 году его вызвали в райцентр к секретарю парткома. «Теперь все кончено, точно заберут», — говорил он. К его удивлению, он был назначен директором кирпичного завода. Проработав в Пестрецах, снова приехал жить в деревню. Через некоторое время Петр уезжает в Казань и возвращается обратно».

В общем, на родине жизнь не сложилась, и пришлось Гаврилову попытать счастья в Краснодаре, где он долго служил в довоенные годы. Именно здесь, отказывая себе во многом, Петр Михайлович построил на окраине города небольшой скромный домик. Именно здесь очень круто изменится и вся его дальнейшая жизнь.

«В БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ ОСТАЕМСЯ НАВСЕГДА»

Письмо бывшего бойца 44-го стрелкового полка А. Бессонова о встрече со своим командиром писатель С. Смирнов получил буквально через неделю и сам тотчас же написал Гаврилову. Он рассказал, как ему пришлось искать его: «Писал, что, по моему мнению, там, в Брестской крепости, он совершил подвиг выдающегося героизма, и я верю — недалеко то время, когда народ узнает об этом подвиге и Родина по достоинству оценит мужество, самоотверженность героя».

А еще через две недели С. Смирнов приехал в Краснодар: «На вокзале вместе с Бессоновым меня встречал Гаврилов. С любопытством вглядывался я в этого человека, о котором столько думал и которого так долго искал. Это был худощавый пожилой человек с несколько изможденным широкоскулым лицом, казавшийся на вид старше своих 55 лет. На нем были старенькая офицерская шинель и ушанка военного образца. Он сразу же повез меня к себе — в маленький саманный домик на дальней окраине Краснодара. Там нас встретила его вторая жена Мария Григорьевна, радушно принявшая меня.

В домике было чисто, аккуратно, но по всему чувствовалось, что хозяева живут далеко не в полном достатке. Этот домик был построен руками самого Гаврилова и его жены, и я догадывался, что им пришлось во многом отказывать себе, чтобы обзавестись своим жильем и кое-каким хозяйством.

Зато гордостью их был большой и заботливо ухоженный виноградник, раскинувшийся около дома. И когда мы сели завтракать, на столе появилось молодое вино собственного изготовления, и, конечно, первый тост был провозглашен за героев Брестской крепости.

А потом мы в течение нескольких дней беседовали с Гавриловым, и я записывал его воспоминания. Он рассказал мне всю историю своей интересной, но нелегкой и сложной жизни».

Сергей Сергеевич Смирнов (1915–1976) лично очень много сделал для увековечения памяти героев войны, а также для восстановления доброго имени бойцов и командиров, попавших в годы войны в плен. Его выступления в печати, на радио и телевидении того времени внесли поистине великий вклад в поиск пропавших в годы войны и ее неизвестных героев. Например, после выхода на радио в 1955 году цикла передач под названием «В поисках героев Брестской крепости» П.М. Гаврилов смог восстановить членство в партии. Следом в Министерстве обороны будет пересмотрен вопрос о его пенсии, которая будет значительно увеличена. А затем Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 января 1957 года за образцовое выполнение воинского долга при обороне Брестской крепости в 1941 году и проявленные при этом мужество и героизм Гаврилову Петру Михайловичу будет присвоено звание Героя Советского Союза. И в этом же 1957 году выйдет книга С. Смирнова «Брестская крепость», за которую автор в 1965 году будет удостоен Ленинской премии и награжден орденом Ленина.

Но и это еще не все. В 1956 году, когда Гаврилов приехал в Брест на 15-ю годовщину обороны крепости, то одна из жительниц города пришла к нему в гостиницу и сообщила, что его первая жена жива и находится где-то в доме инвалидов в Брестской области. Петр Михайлович нашел Екатерину Григорьевну, четыре года как парализованную, и забрал с собой в Краснодар. В том же 1956 году нашелся и приемный сын Петра Михайловича Николай, который служил в армии.

Так вот однажды жизнь никому не известного защитника Брестской крепости, командира 44-го стрелкового полка майора Гаврилова обрела новое рождение. Он стал активно заниматься общественной работой, совершая поездки по всему Советскому Союзу. Его избрали в депутаты Верховного Совета СССР. Возможно, благодаря этому он прожил достаточно долгую жизнь.

Петр Михайлович Гаврилов скончался в Краснодаре 26 января 1979 года и был похоронен с воинскими почестями на гарнизонном мемориальном кладбище Бреста.

Михаилу Шиманскому, будучи корреспондентом газеты «Известия» по Беларуси, довелось встретиться с Гавриловым осенью 1971 года на открытии мемориального комплекса «Брестская крепость-герой». И он спросил Петра Михайловича:

«…— Вы держались в крепости в течение 32 суток, больше, чем кто-либо другой из ее защитников. Что было для вас тогда самым тяжелым?

— Как вам сказать, — начал неторопливо. — Если говорить о самих боях, то, кажется, тяжелее того, что мы испытали в крепости, для солдата уже и быть не может. Но мы ведь были военными людьми. Через тридцать лет после окончания войны о Брестской крепости известно многое, все восхищаются стойкостью и героизмом ее защитников. Тогда же мы об этом не думали, да и не было времени на такие мысли. Мы честно исполняли свой воинский долг, и я не хочу говорить сейчас пафосно, хотя, понимаю, для вас, журналистов, такие наши слова важны и нужны. Конечно, самое тяжелое и обидное, что мы в крепости так и не дождались помощи наших войск, хотя ждали ее каждую минуту. Сейчас-то мы понимаем, что она и не могла прийти, но тогда ведь ничего не знали, что немцы уже далеко на востоке за Брестом…»

Известно, что древнерусского воина-богатыря называли ВИТЯЗЕМ. Петр Михайлович Гаврилов тоже был РУССКИМ ВИТЯЗЕМ Брестской крепости, сражавшимся в ней с 22 июня по 23 июля 1941 года до последнего патрона, до последней капли крови. Поэтому даже враг сохранил ему жизнь…

Все в том же 1971-м Петр Михайлович скажет: «…мы в Брестской крепости остаемся навсегда, иначе и быть не должно…»