В полутёмных покоях великолепного ханского дворца, на дорогих коврах заморской работы, свернувши калачиком ноги, расселись полукругом беки и мурзы, темники и муфтии. Неподвижны их лица, и взоры обращены на Мухаммеда. Он восседал, обложенный подушками. Речь его была тихой и плавной, как воды Волги-реки.

- О надежда моя, цвет Орды моей! Темники мои Назиб и Абдула воротились от Нижнего Новгорода и на хвостах своих коней привели урусов. Скажите, мои мудрые муфтии, верные беки и мурзы, не поклониться ли нам князю Василию, как кланялись князю Ивану? Не дать ли нам выкупом Москве и не послать ли нам в Московию заложниками наших детей?

- Великий хан, достойный хана Батыя, - заговорил седобородый муфтий, - разве у темников Назиба и Абдулы вместо сабель кнуты погонщиков верблюдов?

- О почтенный Девлет! Зачем язык твой изрыгает ругательства, - гневно прервал муфтия темник Омар - Воины твои, хан, готовы биться с урусами.

- Якши, якши[200], - довольно произнёс Мухаммед-Эмин, и рысьи глаза его сверкнули. - Ты, Омар, поведёшь тумены на урусов! Ты заставишь князя Дмитрия показать нам его спину.

Сидевшие загудели одобрительно. Темник Омар склонил голову, спросил почтительно:

- Означает ли это, о великий хан, что темники Сагир и Назиб, Абдула и Верке с Узбеком подчиняются мне?

- Твои слова для них - мой приказ, темник Омар. Идите, и пусть вам поможет аллах!

- Аллах, аллах! - вразнобой повторили все.

- Слушаюсь и повинуюсь, великий хан, - снова склонил голову Омар и поднялся.

Следом за ним встали остальные темники.

Ночь сбрасывала свой покров. Рассеивающийся сумрак открывал корабли на реке, белеющие паруса и берега, тихие, будто мёртвые.

Отужинав холодным поросячьим боком, князь Дмитрий, слегка похудевший за долгие дни плавания, вглядывался в берег. Незаметно приблизился князь-воевода Вельский, старый, но ещё крепкий, с суровым, взрытым оспой лицом, сказал:

- Весть имею, татарские темники Назиб и Абдула в Казань не ворочались.

Дмитрий зевнул, сказал, будто не расслышав:

- Утром высадимся и город осадим - Поёжился - Озяб я что-то.

- Пущай Родивон Зиновеич огневым боем стрельницы разбивает, - сказал воевода. - Порохового зелья вдосталь. Одного опасаюсь, уж не замыслил ли Абдула с Назибом чего, не ударили б нам в спину. Куда они подались, как мыслишь, князь Дмитрий?

- Назиб с Абдулой как от Нижнего в бега кинулись, так и поныне хан их не сыщет, - рассмеялся Дмитрий - Я того не опасаюсь, о чём ты, воевода Фёдор Иванович, сказываешь.

- Кабы так. К полудню приблизимся к городу да изготовимся. Ладьям же велим у пристани чалиться. Ордынцы хитры и ратники, особливо конные, искусные.

- Делай, как знаешь, Фёдор Иванович, - добродушно согласился Дмитрий, - а мне позволь прилечь.

- Передохни, князь Дмитрий. Коли нужда будет, разбужу.

Горячее солнце краем заглядывало под балдахин, припекло лицо, прогнало сон. Дмитрий открыл глаза, долго лежал, вслушивался. На берегу людской шум, гомон. От кораблей доносятся дружные вскрики:

- И-эх! И-эх!

«Наряд пушки снимает», - догадался Дмитрий и встал.

Отрок помог надеть панцирь, подал шлем и Саблю.

По качающимся под ногами сходням князь перешёл на берег. Воин подвёл коня. Дмитрий долго не мог попасть ногой в стремя. Застоявшийся конь вертелся, грыз удила. Недовольный князь прикрикнул на воина:

- Придержи стремя!

С высоты седла огляделся. Полки уже выступили. Блистая на солнце броней, широкой лентой шла пешая рать. Дмитрий снял шлем, вытер вспотевший лоб. День выдался жаркий. Пустив коня, князь обогнал одну колонну за другой, разыскал воеводу. Тот, как и Дмитрий, был на коне. Увидев князя, сказал:

- За Поганым озером перестроим полки. Мыслится мне, что не станет Мухаммед дожидаться, пока мы ему ворота запрём, сам первым нападёт.

- Что ертоульные доносят?

- Пока тишь вокруг.

- Иного и не будет, - весело тряхнул головой Дмитрий. - Вот поглядишь, князь-воевода Фёдор Иванович. Мухамедка, завидевши нашу рать, враз мира попросит.

Вельский пожал плечами, ничего не ответил.

Ордынцев увидели нежданно. Их верхоконные тумены стояли плотной стеной…

Темник Омар с высоты холма наблюдал, как на ходу перестраиваются русские полки, разворачиваются крылья. Душа темника радуется: хорошее место для боя выбрал он. Русской рати тесно, и их пушки в пути, не успеют подтянуться, а татарской коннице вольготно. Ко всему тумены Назиба и Абдулы вот-вот подойдут, ударят урусам в правое крыло.

«Нет, хан Мухаммед-Эмин не ошибся, когда доверился мне, Омару, - думает темник - Сегодня, не позже восхода солнца этих урусов порубят татарские сабли».

А вслух темник Омар говорит презрительно:

- Яман[201] воеводы у князя Василья. - И сплёвывает через плечо.

Темники Берке и Сагир согласно качают головами. Да, плохие воеводы у русских. Им не надо было идти за Поганое озеро.

Со степи полным намётом скакал всадник. У самого холма он осадил коня, спрыгнул наземь.

- Темники Абдула и Назиб ждут твоего слова, темник! Омар посмотрел на изогнувшегося в поклоне сотника, потом на русские полки и снова на сотника.

- Спеши к темникам Абдуле и Назибу, пусть ждут моего знака.

Сотник птицей взлетел в седло, плёткой огрел коня. А Омар приподнялся в стременах, выкрикнул гортанно:

- Урагш![202]

Гикая и визжа, вращая над головами кривыми саблями, понеслись на русские полки тумены Берке и Сагира. Их встретили роем стрел, копьями.

В топоте копыт, многотысячном крике вздрогнула земля.

Сшиблись! Зазвенела сталь, дыбились кони, стучали боевые топоры и шестопёры, полилась кровь, упали первые убитые. Качались над бившимися русские хоругви и стяги, татарские бунчуки.

У воеводы Вельского мелькнула мысль: зачем дал он уговорить себя идти на Казань без конных полков князя Ростовского? Почему послушался он Дмитрия?

Успев заметить, что у татар левое крыло послабее, крикнул князю Дмитрию:

- Левым крылом тесни ордынцев! Посылай туда Большой полк, князь Дмитрий! С нами Бог! Там наша победа!

Темник Омар, увидев, как превосходящие силы русских теснят его тумены по правую руку, усмехнулся. И было в этой усмешке злорадство. Русские воеводы не разгадали его хитрости. Омар поманил стоявшего неподалёку десятника:

- Пусть Абдула и Назиб почешут этим урусам спины саблями…

А князь Дмитрий торжествовал. Русские полки теснят татар. Осталось ждать совсем мало до победы, скоро Дмитрий возьмёт Казань и воротится в Москву.

Сладкие мысли великокняжеского брата нарушил тревожный вскрик воеводы Вельского:

- Татары со степи!

Дмитрий повернулся и вздрогнул. В спину Большого полка грозно надвигались тумены Назиба и Абдулы.

Когда исчезла первая оторопь, Дмитрий подал сигнал к отходу. Заиграли рожки, и, отбиваясь лучным боем, русская рать покатилась. По полкам сотники и десятники, сдерживая воинов, шумят:

- Спину не показывать, посекут!

- Воевода Вельский коня вздыбил, крикнул:

- Я к Большому полку!

Полки успели развернуться, встретили конницу в копья, секиры. Дмитрию видно, как люто бьются воины. И хоть отступают, но не бегут. На сердце полегчало. Прокричал «громко:

- Отходить к ладьям!

И услышали, повернули к кораблям. Тут упал, сражённый стрелой, князь Вельский. Охнул Дмитрий, закричал:

- Князя Фёдора недругам не оставлять! Воины подхватили тело воеводы.

А у казанцев ярость спадать начала. Верно, сила их иссякает. К полудню и совсем выдохлись. Отвёл темник Омар свои тумены. По русским полкам радостный гул. Недоумевают: как удалось уцелеть? Кабы ещё чуть навалились, всех посекли бы.