Настоящим именем валлийца Джеффри было Груфидд аб Артур, он был архидиаконом Монмутским, поэтому имел исключительные возможности для разысканий свидетельств относительно традиций его народа, каковые имелись на XII век. Он указывает в предисловии к одному из ранних рукописных вариантов своей работы, что он «перевел эту книгу с валлийского на латынь и уже в престарелом возрасте перевел обратно с латыни на валлийский язык». Так что сначала произведение было написано на валлийском языке. Позднейшая версия того, как создавалась книга, гласит, что Уолтер Мэйпс, архидиакон Оксфордский, привез книгу из Бретани. Она была написана на английском языке, и было очевидно, что перевести ее мог только тот, кто владел валлийским, и что она послужила основой для всей истории Джеффри.

В этих двух заявлениях нет ничего несогласованного. Джеффри мог почерпнуть материалы для своей истории из валлийской традиции и из некоей бретонской книги, и я и минуты никогда не считал, что его работа представляет собой «величайшую литературную уловку в истории». Факты, приводимые им, значительно отличаются от тех, что представлены в записях Ненния и других валлийских летописях — местами Джеффри более многословен, местами его повествование провисает, а в целом оно менее обстоятельное. Я абсолютно не склонен утверждать, что книга не содержит изрядной доли вымысла, но это совсем не уменьшает вероятность того, что она опирается на определенные источники. Ряд замечаний об истории Артура носит такой характер, что позволяет со значительной степенью уверенности утверждать, что они были почерпнуты из бретонского источника. Местопребыванием Артура неизменно называется Керлеон, между тем как британские хроники постоянно указывают на Корнуолл. Более того, римские походы этого героя совсем не упоминаются в отечественных легендах, а описания Парижа, Бургундии, Альп и Италии, конечно же, не могли быть сделаны современником-бриттом. Кроме того, Джеффри демонстрирует почти полное неведение относительно валлийских событий в биографии Артура, и расхождения в сведениях относительно британской истории того периода — как они даются в его работе и в книге Ненния — столь значительны, что можно с уверенностью утверждать, что Джеффри в целом опирался на какой-то чужой источник. Одного того факта, что бретонская книга связана с именем Уолтера Мэйпса — человека, которому валлийский роман обязан тем, что был введен в обиход «норманн» и облачился в норманнское одеяние, — достаточно, чтобы подтвердить заявление Джеффри, что он получил его от Мэйпса, который сам никогда это обстоятельство не отрицал.

Но нельзя сказать и того, что Джеффри не имел доступа к некоторым валлийским рукописям и не знал валлийские традиции, или что он не использовал эти знания. То, что он имел доступ к этим источникам, достаточно очевидно уже из одного того факта, что он являлся автором «Vita Merlini»[19] — пророчеств Мерлина.

Г-н Кендрик заявляет, что в своем историческом исследовании и своей «Vita» Джеффри ни слова не говорит о друидической подготовке или практике. Но это, конечно, не так. Например, он говорит о Мерлине: «rex erat et vates» — «он был король и прорицатель». Но поскольку мы не располагаем вариантом книги на валлийском языке, то мы не можем сказать, переводом какого слова является слово «vates».

В книге Джеффри мы находим смешение британской и армориканской традиций. Проливается ли здесь какой-то свет на ранний период британской оккультной традиции, и если да, то какой?

В главе десятой мы читаем о том, как Бладуд поддерживал огонь в храме Минервы, который никогда не угасал, он также обучал некромантии в своем королевстве, «он продолжал практиковать свои магические операции до тех пор, пока однажды не попытался вознестись в верхние слои атмосферы на искусственных крыльях, которые он сам сконструировал, но упал на храм Аполлона в городе Триновантуме, разбившись насмерть». Мы иногда встречаем подобные вещи у ирландских друидов.

Далее мы читаем о короле Лейре, который поделил части своего королевства между дочерьми, и о том, каким образом был захоронен в гробнице, располагавшейся под рекой Сор в Лейчестере, — «первоначально там находилось подземное святилище бога Януса». «Янус» означает здесь Брана Благословенного, чья трехликая голова — как и у римского бога — обладала магическими свойствами защиты, а сам Лейр — это, по сути, британский морской бог Ллир, отец Мананнана. Белинус, о котором далее говорится в хронике, это еще один друидический бог, маскируемый под британского короля.

Пытаясь найти воспоминания о сохранившихся следах друидических верований, мы обнаруживаем упоминание о Луде, который восстановил стены Триновантума, или Лондона, — речь идет о кельтском боге Ллуге, или Ноденсе. Чуть ниже мы читаем о великом принесении в жертву животных Кассибелауном «богам-хранителям» в честь победы. «На этом празднестве они заклали сорок тысяч коров, сто тысяч овец и домашней птицы разных видов без числа, кроме того, тридцать тысяч диких зверей разных видов. Как только они закончили совершать эти торжественные приношения своим богам, они принялись угощаться сами оставшимся, как то было принято на таких жертвоприношениях». Описание заклания животных в точности укладывается в правила друидической практики, особенно в том, что касается диких зверей, которых многими тысячами приносили в жертву на ежегодных друидических фестивалях.

В девятнадцатой главе четвертой книги дается описание того, как Луциус, король Британии, принял христианство. Там говорится:

«Святые врачеватели, после того как почти истребили язычество на всем острове, стали обращать храмы, которые основывались в честь многих богов, для служения одному-единственному Богу и Его святым и наполнили их собраниями христиан. В Британии было тогда двадцать восемь жрецов и три архижреца, им подчинялось множество других судей, распорядителей и служек. Согласно апостольской заповеди, они удалились от идолопоклонства; те, кто были жрецами, стали епископами, те, кто были архижрецами, стали архиепископами. Местопребыванием архижрецов являлись три благороднейших города, а именно Лондон, Йорк и Город Легионов, старые стены и здания которого были расположены над рекой Уске в Гламорганшире. Этим трем, теперь очищенным от предрассудков, были переданы двадцать восемь епископов с их епархиями».

Это описание обычно считается целиком вымышленным. Но если вспомнить то, что уже говорилось о кульдеях и о существовании в британской церкви на протяжении многих веков касты, которая во многих отношениях отличалась от ортодоксального клира, то не покажется совсем уж невозможным, чтобы этот рассказ основывался на реальных фактах, пусть и не совсем точно приведенных.

Далее нас интересует упоминание о Мерлине, у которого Вортигерн спрашивал совет относительно строительства башни, в которой он мог бы успешно защищаться от ярости саксов. Услышав, что Мерлин — это человек, у которого никогда не было отца, и, будучи наущенным магами отыскать как раз такого человека и окропить фундамент башни его кровью, с тем чтобы получить защиту от землетрясения, которое башню постоянно опрокидывало, — Вортигерн посылает за ним. Он идет вразрез с наущениями магов и говорит королю, что его башня не выстоит из-за двух драконов, красного и белого, которые лежат под ней в подземном озере. Потом Мерлин пророчествует относительно будущего Британии в таком тоне, который, должно быть, был позаимствован из валлийских источников.

Позднее Аврелий, король Британии, желая возвести памятник тем британским аристократам, что были убиты саксами, спросил совета у Мерлина относительно того, какого рода должен был быть монумент. Чародей посоветовал ему послать в Ирландию за «Танцем Гигантов» (Стоунхенджем), который должен был стать долговечным памятником. На это Аврелий рассмеялся, и Мерлин, упрекая его, сказал: «Я прошу Ваше Величество воздержаться от напрасного смеха, поскольку то, что я говорю, не вздор. Это мистические камни, они имеют лечебное значение. Древние гиганты привезли их с самого отдаленного берега Африки и установили в Ирландии. Они были составлены так, чтобы в них можно было устраивать купальни в случае болезни. Методика этих людей заключалась в том, что вода омывала камни, а больных помещали в эту воду, которая служила надежным средством лечения. С таким же успехом они излечивали и раны, лишь добавляя в этом случае определенные травы. Нет такого камня, который не имел бы каких-либо лечебных свойств».