– Пожалуйста! – воскликнула Таммит. – Не нужно, чтобы эти создания меня держали. Я знаю, что не могу сбежать.

Красные Волшебники проигнорировали её просьбу, и зомби с обмякшими ртами и пустыми глазами успели подойти на шаг ближе, когда сверху раздался чей-то голос:

– Звучит здраво. Просто разместите пару зомби у выхода на случай, если она окажется не такой разумной, как выглядит.

Кинув взгляд наверх, Таммит увидела балюстраду, где стоял гигантский зомби со своим хозяином. Перед похожим на зародыш существом, словно яблоки на яблоне, висело несколько прикрепленных к разветвленному металлическому каркасу круглых линз. С того места, где она стояла, казалось, что его тело разбито на множество искаженных кусков. Из-за этого создание выглядело ещё отвратительнее, хотя, вроде бы, хуже быть уже не могло.

Существо приказало ей приблизиться, и она приготовилась достойно предстать перед ним, как бы в итоге все не обернулось. Но все же его вид заставил её содрогнуться, и рот девушки пересох. Как может что-то, настолько похожее на ребенка, выглядеть столь ужасно и излучать такую осязаемую враждебность? Таммит приложила все усилия, чтобы наскрести остатки мужества.

Ни голосом, ни жестом Красные Волшебники не отдали команду своим прислужникам, но, когда существо-зародыш произнесло свои слова, зомби прекратили двигаться. Орки посмотрели на одного из некромантов, и тот махнул безволосой татуированной рукой, отпуская их. Стражники незамедлительно ретировались; похоже, им было неприятно здесь находиться.

Таммит заставила себя без содрогания посмотреть на похожее на ребенка существо.

– В любом случае, благодарю вас. Я уже устала оттого, что все, кому не лень, обращаются со мной, как с вещью.

– Было бы ещё обиднее, если бы вещи стали обращаться с тобой, как с вещью? – оно улыбнулось своей собственной легкой игре слов. – Не беспокойся. Это может быть началом длинного и плодотворного сотрудничества, так что почему бы нам не начать по-дружески? Меня зовут Ксингакс, а тебя?

Она представилась.

– Долгое и плодотворное сотрудничество? Значит… вы не собираетесь меня убивать?

– Вообще-то собираюсь, но смерть ещё не означает окончания существования. К счастью для меня! Иначе я бы не протянул долго после того, как матушкин супруг-рогоносец вырвал меня из её утробы.

– Я… я не стану одной из них, – она указала на зомби. – Я сделаю все возможное, чтобы ваши прислужники сперва растерзали меня на части.

Ксингакс хихикнул.

– Не думаешь ли ты, что я и частям твоего тела не смогу найти применения? Если так, ты ошибаешься, но, пожалуйста, успокойся. Я не собираюсь превращать тебя в зомби. Для тебя у меня припасена куда более интересная перспектива. Ты увидела достаточно, – продолжало существо-зародыш, – чтобы понять, что это место на самом деле – фабрика нежити. У нас достаточно ресурсов, но мы создаем только тех, кто наиболее полезен для нашей цели – сильных, разумных созданий. Увы, для того, чтобы создать призрака или кого-нибудь вроде него, требуется значительно больше магии, чем на то, чтобы поднять безмозглую тварь вроде моего великана или помощников моих помощников. И, учитывая наши ограниченные возможности, мы предпочитаем действовать рационально. Поэтому многие из рабов станут зомби или гулями. Другие пойдут на корм тем новым созданиям, кто нуждается в такой пище, и после мы поднимем их скелеты. Только некоторые получат шанс стать более совершенным существом.

Таммит тряхнула головой.

– Как я понимаю, вы думаете, что это будет благом для меня. Но почему вы предлагаете это именно мне, ведь я не раз поднимала руку на ваших слуг?

– Именно поэтому и предлагаю. Ты смелая, а, учитывая то, что нужно для трансформации, мы найдем твоей отваге наилучшее применение. Я должен объяснить ещё кое-что. Я не только воссоздаю вымершие многие годы назад виды нежити, но и вывожу абсолютно новые. Это часть моих обязанностей – более того, это моя страсть. Моё искусство. Только таким образом я и могу приобщиться к тому, что называется отцовством. Проблема в том, что нам приходится улучшать магию путем проб и ошибок. Естественно, наши ритуалы несовершенны, пока мы не сделаем их совершенными.

Таммит представила, что может случиться с пленником, когда ритуал все ещё неисправен. Она словно воочию увидела свое тело, искореженное, словно горшок, который неопытный ученик пытается в первый раз вылепить на гончарном круге, и услышала свои вопли, полные бесконечной муки. Невыносимая картина! Девушка поняла, что была дурой, раз так боялась того, что станет зомби. В сложившейся ситуации это было бы для неё наилучшим выходом. Пусть её тело окажется в плену, но душа, освободившись, будет ждать Барериса в посмертии.

Таммит бросилась к ближайшему Красному Волшебнику. На поясе у него висел кинжал с кривым лезвием. Она схватит его и перережет артерию на боковой части шеи, и весь её страх и унижение смоет потоком крови.

Очевидно, некромант ждал, что она предпримет что-нибудь в таком роде. Он выкрикнул непонятное слово и левой рукой очертил в воздухе какую-то магическую фигуру. Вокруг его ладони спиралью закружились пятна тьмы.

Девушка обнаружила, что не может оторвать от них взгляда, хотя никакого другого вреда это заклинание ей не нанесло. Остановившись, Таммит заворожено уставилась на них. Часть её разума вопила, что так делать нельзя, но над волей своей девушка была уже не властна.

Волшебник отошел, и зомби, ковыляя, приблизились к ней. Их липкие руки крепко вцепились в её тело. Спираль исчезла, и к Таммит вернулась способность сопротивляться. Она забилась в руках зомби, колотя тварей по ногам, рукам и пытаясь ударить их головой; девушка даже вцепилась зубами в подгнившую, склизкую плоть. Все было бесполезно – как бы она ни пыталась освободиться, зомби крепко держали её. Раз они не чувствовали боли, никакие усилия не могли заставить их ослабить хватку.

– Я ожидал этого, – произнес Ксингакс, – но, все равно, какой позор. Ведь ты так хорошо вела себя.

– Мне её подчинить? – спросил маг с кинжалом.

– Думаю, так будет лучше всего, – ответил Ксингакс.

Из потайного кармана мантии Красный Волшебник извлек оловянную пробирку и откупорил её, держа в вытянутой руке. Он поднес сосуд к носу Таммит. Девушка попыталась отвернуться, но зомби крепко держали её, и ей это не удалось.

Дым имел сильный металлический запах, и она почувствовала его привкус на своих зубах. Её конечности моментально ослабли. Как бы она ни пыталась напрячь руки или ноги, тело, словно во сне, больше её не слушалось.

– Положите её в пентаграмму, – произнес Ксингакс.

Зомби положили её на спину, раскинув ей руки и скрестив лодыжки. Через некоторое время Красные Волшебники начали читать заклинание на неизвестном ей языке. При этом маги размахивали дымящимся кадилом, тонким, мерцающим мечом и черной чашей, вырезанной из куска дыма.

Она совершенно не понимала, что происходит, хотя выглядело все это довольно зловеще. Затем некромант с кинжалом – у неё создалось ощущение, что в этой паре верховодит именно он, – опустил указательный палец в черную чашу. Когда он вынул его, тот оказался покрыт чем-то красным. Склонившись над ней, волшебник принялся смазывать её губы, десны, зубы и язык. Таммит почувствовала во рту солоновато-медный привкус крови.

После этого ей каким-то образом удалось почувствовать разлитую в воздухе силу и понять безумную, пугающую истину: эти чары были самостоятельны, являлись в некоем роде живыми, тем самым позволяя магам осуществлять задуманное посредством чтения трёх– и четырёхстиший. Она не до конца понимала, что происходит, но девушка почувствовала – то, чего хотели добиться некроманты, вот-вот произойдет, и вынести это она не сможет.

Над Таммит сгустилось бурлящее облако тьмы. Вскоре девушка едва могла разглядеть потолок и Ксингакса, жадно изучавшего её через пару закрепленных друг перед другом линз. Сгусток тьмы, похоже, начал обретать материальность – в нем обозначились углы, выпуклости и грани.