Солдат. Да платья-то, ду­маю, мно­го есть у не­го. Так в ка­ком при­ка­жешь его предс­та­вить?

Михайло. В та­кiм, яке но­сив сьогод­нi.

Солдат. Из­воль.

Михайло (жiн­цi). Я не вi­рю мос­ка­ле­вi: вiн хвас­та.

Солдат бе­ре вуг­ли­ну i вий­має шом­пол, розс­тав­ляє чо­ло­вi­ка i жiн­ку по обид­ва бо­ки сце­ни, об­во­дить їх кру­га­ми, за­в'я­зує хуст­ка­ми очi. Стає сам по­се­ред сце­ни i пи­тає по­важ­но, мi­ня­ючи го­лос.

Солдат. От­ку­да хо­ти­те, чтоб са­та­на в ви­де па­ни­ча вы­шел?

Михайло (бо­яз­ко). Не­хай жiн­ка ка­же.

Тетяна. З-пiд при­пiч­ка.

Михайло (на­бiк). О, хит­ра з бi­са!

Солдат. Не ро­бей­те, не бой­тесь ни­че­го, не го­во­ри­те ни сло­ва, не от­зы­вай­тесь и с кру­га ни на шаг не схо­ди­те; а не то - быть бе­дам!

Михайло. А з зав'яза­ни­ми очи­ма по­ба­чиш йо­го?

Солдат. К по­вяз­ке не дот­ра­ги­вай­тесь. Я сам сни­му ее, как при­дет вре­мя.

Михайло. Гос­по­да слу­жи­вий! Чи не мож­на, щоб цiї по­тi­хи не по­ка­зу­ва­ти? Ме­не ци­ганський пiт прой­має.

Солдат. Те­перь уже позд­но: все чер­ти встре­во­жи­лись в аде. Стой­те, не ше­ве­ли­тесь и слу­шай­те! (По­важ­но i по­ма­лу).

Тара, ба­ра,
Гала, ба­ла.
Во всех уг­лах
Трах-тарарах!
Из печ­но­ва дна
Вылезай, са­та­на!

При цих сло­вах Ми­хай­ло смiш­но кри­виться. Фин­тик ви­лi­зає з-пiд пе­чi. Сол­дат йо­му по­ма­гає, за­ту­ляє пiч, стає знов на своє мiс­це й ро­бить знак, щоб той мов­чав; пiд­хо­дить до жiн­ки, розв'язує їй очi, да­лi й чо­ло­вi­ко­вi. Ми­хай­ло, вгле­дiв­ши Фин­ти­ка, ви­яв­ляє пе­ре­ляк i ди­ву­ван­ня. Те­тя­на хо­че так са­мо зро­би­ти, та удає нев­да­ло..

Михайло (опам'ятав­шись). А мож­на, мосьпа­не, з ним i по­ба­ла­ка­ти?

Солдат. Нельзя: го­лос его сильнеє гро­ма, ког­да за­го­во­рит, из глаз зас­вер­ка­ют мол­нии, а из ушей дым пой­дет ко­ро­мыс­лом. Ты не пе­ре­не­сешь та­ко­го ужа­са.

Михайло. А жiн­ка пе­ре­не­се?

Солдат. Нет..

Тетяна. Неп­рав­да, пе­ре­не­су! (Вы­хо­дить з кру­га, до чо­ло­вi­ка). Чоловiче! Мос­каль жар­ту­вав над то­бою. Я то­бi все те­пер роз­ка­жу. Цей па­нич не чорт, а нас­то­ящий Фин­тик, но своїми умис­ла­ми по­хо­дить на чор­та.

Михайло. Як же то так?.. Чи ви ме­не справ­дi мо­ро­чи­те, чи на глузд пiд­нi­маєте? Я нi­чо­го тут не роз­чов­пу со­бi. А го­рiл­ка? А ве­че­ря пiд бод­нею?

Солдат смiється.

Тетяна. Все то не ча­ри. Пос­лу­хай. Три не­дi­лi вже то­му, як па­нич цей приїхав у на­ше се­ло до своїх ро­ди­чiв i, дiз­нав­шись, що те­бе до­ма не­ма, по­чав до ме­не вча­ща­ти. Я пер­ше ду­ма­ла, що для то­го хо­дить, що нi­чо­го йо­му ро­би­ти до­ма, аж нi: за­чав ме­нi го­во­ри­ти, що ме­не лю­бить, що без ме­не йо­му скуч­но, щоб бу­ла я до йо­го лас­ка­ва, що ко­ли чо­ло­вi­ка до­ма не­ма, то i дру­го­го не грiх по­лю­би­ти, бо так у свi­тi ве­деться. Та­ки­ми й гiр­ши­ми роз­ка­за­ми так менi на­доїв i осо­ру­жив­ся, що i ме­нi зду­ма­лось над ним пог­лу­ми­ти­ся. Вчо­ра дав гро­шей, щоб я ве­че­рю для йо­го спра­ви­ла на сьогод­нi. Я ку­пи­ла го­рiл­ки, кур­ку i ков­ба­су, та ще до ве­че­рi прий­шов мо­с­каль. Я ра­да бу­ла, що на Фин­ти­кiв кошт по­го­дується слу­жи­вий. Но цей слу­жи­вий та­ку ве­ре­мiю пiд­няв, як чорт у ло­то­ках. Я спро­ва­ди­ла йо­го спа­ти го­лод­но­го, но вiн, вид­но, не спав i пiдс­лу­хав, як я Фин­ти­ко­вi роз­ка­зу­ва­ла, де схо­ва­ла го­рiл­ку i стра­ву. Ти, як на те, вер­нув­ся з до­ро­ги. Мос­каль на хит­ро­щi пiд­няв­ся i уда­вав, мов вiн ча­рiв­ник. От то­бi вся прав­да; а ти знаєш, що я пе­ред то­бою не бре­шу i не об­ма­нюю те­бе.

Михайло. Так ось во­но як… Е! (До сол­да­та). Гос­по­да слу­ж­ба! Так ти не ча­рiв­ник i па­нич цей не… дух свя­тий з на­ми? Го­рiл­ка i стра­ва - не од то­го, що не при ха­тi зга­ду­ючи? Га?

Солдат. Точ­но все так, как же­на те­бе-пе­рес­ка­за­ла. А при­том я хоть и мос­каль, а ру­ча­юсь те­бе, что же­на твоя, по всем мо­им за­ме­ча­ни­ям, ни­ка­ко­ва ша­ловст­ва с этим фер­ти­ком не име­ла.

Михайло. Та ме­нi й са­мо­му здається, що од моєї жiн­ки не тре­ба б спо­дi­ва­тись го­ро­дянсько­го, ва­ше­цi про­ше, беш­ке­ту. Та те­пер див­ний свiт…

Тетяна. Не грi­ши, чо­ло­вi­че! Хто прос­ту­питься, то той ви­ля, як со­ба­ка в чов­нi. Пог­ля­ди на ме­не i на па­ни ча - i вга­даєш, хто грiш­ний, а хто пра­вед­ний.

Солдат. Вот оп­рав­да­ние, ко­то­рое и стро­гий кригс­рехт ува­жил бы. Пос­ту­пим с ви­нов­ным по во­инс­ким ар­ти­ку­лам.

Финтик. Про­шу ми­ло­сер­дия, по­ща­ды и про­ще­ния! (Стає нав­ко­лiш­ки й спi­ває).

Помилуйте, вас про­шу:
Єй-єй же, по­ка­юсь!
I прельща­ти­ся чу­жим
По смерть за­цу­ра­юсь.
Я - без­дельник, приз­на­юсь,
I ду­рак письмен­ный!
Я про­ны­ра i крю­чок
I ха­пун от­мен­ный…
Я спо­ку­тую грi­хи
I, бо­жусь, iсп­рав­люсь
I лю­бить чу­жих жi­нок
По смерть не от­ва­жусь.

Солдат. Как же те­бе по­ве­рить, ког­да ты крю­чок! Те­бе не­п­ре­мен­но на­да сде­лать на­каз на спи­не и на реб­рах. (По­ка­зує на ми­гах).

Финтик (пе­ре­ля­ка­но). Ой, ой, уми­ло­сер­ди­тесь!

Тетяна (до сол­да­та). Не будьмо не­умо­ли­мi для дру­гих, од­ним со­бi за­зор­но­го не про­щай­мо. (До Фин­ти­ка). Слу­хай (спi­ває).

Треба б да­ти
Прочухана,
Щоб ти на­учив­ся;

Михайло.

Як об­ма­ню­вать жi­нок,
В дру­гий раз стра­шив­ся.

Тетя­на.

Ти за чванст­во,
За лу­кавст­во
I по­пав­ся в сiт­ку

Михайло.

За те б тре­ба
Дати хльосту
I спро­ва­дить к дiдьку.

Тетяна.

Признавайся,
Оправдайся,
То не бу­де ли­ха.

Михайло.

Добрих лю­дей не ку­сай
Явно, нi спiд­ти­ха.

Финтик.

О, го­ре мне, греш­ни­ку су­щу,
Ко оп­рав­дан­ню от­ве­та не иму­щу!
Како и чем мо­гу вас уб­ла­жи­ти?
Ей, от се­го ча­са бу­ду чест­но жи­ти!

Михайло. Гля­ди ж то­го! Встань та пос­лу­хай сю­ди. Ме­нi б тре­ба бiльше за всiх про­уче­нiє то­бi да­ти, но я не­пот­реб­ство твоєї ду­шi про­щаю то­бi, тiльки обi­щай нам нi­ко­ли не за­бу­ва­ти, яко­го ти ро­ду, по­чи­та­ти ма­тiр свою, по­ва­жа­ти стар­ших се­бе, не оби­жа­ти нi­ко­го, не пiд­си­па­тись пiд чу­жих жi­нок, а мою Те­тя­ну за три­дев'ять зе­мель об­хо­ди­ти; бо ко­лись за це да­дуть то­бi бе­ре­зо­вої при­пар­ки та­кої, що й пра­в­ну­ча­там бу­деш за­ка­зу­ва­ти.