— И употребляется с той же добавкой? — спросил я. — С гашишем?
— Да, но не только. Используют гашиш, смешанный с медом и маслами разных пряностей, ещё с добавлением испанской мушки и вместе с прочими афродизиатическими снадобьями.
— Да это целая бомба, — изумленно заметил я.
— Еще какая! — подтвердил Винклер. — Даже и без измельченной мушки.
— И даже без меда, — предположил Стэн.
— Но вот что меня поражает, — продолжал Винклер. — У нас в Штатах мензули практически никому не известны. А вот в Египте или на Дальнем Востоке — это весьма распространенный наркотик. Он там всегда был популярен с незапамятных времен. Но почему-то в Европе он почти не вошел в моду, а у нас и вовсе не привился.
— Это точно, — подтвердил Стэн. — Знаешь, Тед, я год работал в отделе по борьбе с незаконным оборотом наркотиков — когда я только-только получил ксиву детектива — и будь я проклят, если я хоть раз слыхал об этой дряни.
— Ты не первый! Мензули, как говорят, это птичье молоко.
— А каково её действие? — поинтересовался я. — Могла эта мензульная паста обострить восприимчивость организма Грира к угарном газу?
— Очень сомневаюсь, — последовал ответ Винклера. — Если что и могло произойти, то паста могла лишь затруднить его дыхание, а значит, он бы вдохнул меньшее количество СО.
— Другими словами, — опять встрял в нашу беседу Стэн. — Мензуль и алкоголь попросту нейтрализовали друг друга. Так?
— Есть такая вероятность, — согласился Винклер. — В любом случае, мне представляется, что покойный принял слишком малую дозу алкоголя и пасты, чтобы те возымели какой-то эффект. — Он сделал паузу. — Но вернемся к вопросу, почему Грир умер, а девушка нет. Должен сказать, что ваше со Стэном предположение о факте половых сношений — неплохая гипотеза. Но даже если половых сношений не было, возможно, имела место иная, столь же энергоемкая физическая активность со стороны Грира — и почти никакой активности со стороны девушки.
— Эх, вот если бы точно знать, — мечтательно протянул Стэн. — Чем больше я об этом думаю, тем больше это все не дает мне покоя.
— Что-нибудь еще, док? — спросил я.
— Нет, пока все, Пит.
— А как насчет проказы?
— Что? — не понял Винклер.
— Проказа. Вы не обнаружили у него на теле следов проказы?
— Нет. А почему ты спросил?
— Да я просто подумал, не заразился ли он у одного нашего подозреваемого. Взломщик из Чикаго по прозвищу Ударник Дуган. Дуган прокаженный, а они с Гриром давние кореша. Вот я и подумал, а вдруг Грир подцепил от него заразу…
— Понятно. И какая разновидность?
— А?
— Я про вашего Ударника Дугана. Какая у него разновидность заболевания?
— Ты хочешь сказать, что бывают разные проказы?
— Конечно!
— Господи, я-то все боюсь заразиться проказой от нашего Ударника, а тут ещё оказывается, надо думать, какой она разновидности!
— У этого Дугана ткани повреждены, Стэн? — спросил Винклер.
— Говорят, рубцы и язвы — и ещё какие! А что, они не у всех бывают?
— У всех, но иногда такие крошечные, что их и не заметишь.
— Только не у Ударника Дугана! — возразил Стэн. — Парню приходится бинтовать руки.
— Так, если рубцы крупные и превратились в язвы, то у Дугана, возможно, лепроматозная проказа.
— Это худший вариант?
— Без сомнения.
— Я так и знал! — воскликнул Стэн. — С самого начала догадывался.
— Я бы не стал так тревожится, — заметил Винклер.
— Ты-то — понятное дело! Не тебе же придется его брать!
— Проказой очень трудно заразиться, Стэн, — объяснил Винклер. — Если хочешь знать, это одно из наименее заразных инфекционных заболеваний.
— Большое утешение! Но ты меня плохо знаешь, Тед, я могу подхватить любую болезнь даже если просто подумаю о ней. Вот взять, скажем, ядовитый плющ. Поставь меня в пятидесяти шагах от куста, и у меня тут же по всему телу пойдут волдыри с кулак.
— Ну проказу так не подхватишь, Стэн. Чтобы заболеть проказой, надо в течение долгого времени находиться в тесном контакте со многими больными.
— Так, ладно, но как же все-таки люди заболевают проказой? — не унимался Стэн.
— Ее вызывает весьма пассивный грибковоподобный микроб под названием micobacterium leprae.
— Да плевать, что её вызывает, — в сердцах проговорил Стэн. — Как, как именно ею заражаются?
— Ты хочешь сказать, каким образом она проникает в тело?
— Ну!
— Вот тут я не могу точно ответить. Некоторые считают, что микроб проникает через дыхательную систему, другие полагают, что через пищеварительный тракт. Есть точка зрения, что микроб активен в местах ушибов и кровоподтеков.
— То есть наверняка неизвестно. Так?
— Боюсь, что нет, Стэн.
— Но болезнь заразная?
— Да, и это очень странная болезнь. Она, например, развивается только у людей. И самое удивительное, поражает главным образом мужчин, соотношение больных мужчин и женщин составляет два к одному. И к тому же у неё удивительный инкубационный период. В среднем семь лет, но известны случаи, когда его продолжительность достигала тридцать лет!
— Ты хочешь сказать, надо ждать тридцать лет, чтобы понять, заболел я или нет? — переспросил Стэн.
— Да, если у тебя был контакт, — подтвердил Винклер. — Но как я уже сказал…
— Неважно, — отрезал Стэн и, положив трубку, медленно опустился на стул.
— Спасибо за информацию, Тед, — поблагодарил я судмедэксперта. — Ты нам здорово помог.
— Всегда к вашим услугам, Пит. Пока.
— Тридцать лет, — мрачно протянул Стэн, когда я положил трубку. — Ты только подумай: тридцать лет!
— Так, я думаю, нам стоит пролистать рапорты об арестах и рапорты о происшествиях, — сказал я. — Если сегодня утром у кого-то угнали машину вблизи от того гаража…
— Успокойся, Пит. Я уже об этом подумал. Наша нагая малышка так стремительно упорхнула с кем-то в туман, что времени ломануть чью-то тачку у них просто не было.
— Но все-таки что-то ты нашел?
— Да. Единственное утреннее происшествие рядом с тем местом — это авария Йойо Бейкера…
— Кто такой Йойо Бейкер?
— Наркоторговец. Я ему однажды оформил привод. За хранение. — Стэн усмехнулся. — Это был самый легкий арест за мою карьеру. Один стукачок шепнул мне, что Йойо сидит на первом ряду в киношке на Сорок второй. Я туда завалился — ну и точно: старина Йойо храпит себе как ни в чем не бывало, а в двадцати шагах от него на белой простыне ковбои скачут, шерифы палят из кольтов, индейцы улюлюкают — шум-гам стоит, а ему хоть бы хны…
— А что с ним стряслось сегодня утром?
— Врезался в фонарный столб.
— Он был один?
— В рапорте сказано — один. С собой у него была банка сырого опиума и достаточное количество ангидрида и соляной кислоты, чтобы перегнать этот опиум в героин стоимостью в четверть миллиона.
Я тихо присвистнул.
— Ага. А ты говоришь — хранение. Вот оно, хранение, где!
— И когда он въехал в столб?
— Судя по рапорту, в 5:35.
— Примерно в то самое время, Стэн!
— Ну, не совсем.
— А кто составлял рапорт?
— Боб Латц.
— Может, стоит с ним поговорить?
— Ты начальник, тебе решать.
И тут опять ожил мой телефон. Это был Гарри Уилсон из БКИ.
— Слушай, ну сколько можно занимать телефон? — набросился он на меня.
— Извини, Гарри. Я говорил с доком Винклером.
— Я так и подумал. Ох уж и болтуны эти врачи!
— Ну как, нарыл что-то на Мориса Оттмана?
— Что-то — не более того. Посмотрим, легко ли тебя обрадовать.
— Обрадовать меня очень легко! Ну, что там?
— Может, тебя немного развеселит история о попытке убийства?
— Шутишь! — Стэн снял отводную трубку и подключился к нашему разговору. — Морис Оттман? Попытка убийства?
— Так точно. — подтвердил Гарри. — Морис Оттман, президент и генеральный менеджер фармацевтической компании "Оттман-Майер". Возраст при попытке убийства — шестьдесят один.
— И кого же он пытался убить?