— Ты помнишь кого‑нибудь похожего, Джойс? — спросил он, не оборачиваясь.

Оказалось, что Джойс, занятая горой грязной посуды, тем не менее не пропустила ни единого слова.

— Не помню. К нам заходят сотни таких парней.

— Ну, а как ваш официант, — настаивал Филипп. — Кажется, Джозеф? Швейцарец, как говорил мне Рекс. Могу я с ним поговорить?

— С Джоэефом? Он здесь больше не работает.

Похоже было, что распросы зашли в тупик. Оскар и Джойс не проявляли желания помочь. И все же Лютер совершенно очевидно хотел направить Филиппа сюда. И тот, вспомнив напряженную паузу, последовавшую после упоминания имени Хольта, решил сделать ещё одну попытку.

— А вы случайно не знаете, где сейчас работает Джозеф? — спросил он.

— В какой‑то пивной на Бромптон–роад, — ответил Оскар, не задумываясь. — Но если вы здесь ещё побудете, можете его увидеть. Он обычно заглядывает в это время выпить чашку кофе.

— Спасибо. Попробую дождаться. Как я его узнаю?

— Садитесь вон там, — Оскар кивком указал на угловой столик на противоположной стороне зала. — Я дам вам знать, если он появится.

Поблагодарив бармена, Филипп заказал ещё одну чашку кофе. Оскар передал заказ Джойс и в тот же миг исчез за кухонной дверью. С чашкой в руках Филип пошел к угловому столику, краешком уха уловив еле слышный звук. Только устроившись за столиком и размешав в чашке три кусочка сахара, он вдруг понял его происхождение. Это был щелчок и позвякивание телефонного аппарата.

Достав сигарету, он не стал прикуривать, а сделал вид, что заинтересовался разложенной на столике газетой, и прислушался. Меньше чем через минуту звук повторился — очевидно, телефонная трубка была положена на место. Вскоре после этого Оскар появился вновь. Он что‑то буркнул женщине у мойки и, не глядя на Филиппа, вновь занялся зубочисткой и вечерней газетой.

В бар то и дело входили посетители, главным образом солдаты. Лишь немногих Оскар и Джойс приветствовали как старых знакомых, механически изображая на лице дружелюбие. Остальные довольствовались угрюмым, безразличным обслуживанием весьма низкого уровня.

Время шло — минута за минутой. И вдруг Филипп осознал, что Оскар незаметно исчез. Не было видно и Джойс. За стойкой появилось совершенно новое лицо — бойкая молодая девица в клетчатом фартуке. Она драила кофеварку "Эспрессо", любуясь своим отражением в её блестящей поверхности.

Выйдя из‑за столика и подойдя к бару, Филипп спросил:

— Куда все подевались?

— Не знаю, о чем вы.

— Где Оскар?

— На кухне, ужинает.

— Ну, ладно.

Он повернулся, чтобы пройти к своему столику, и замер от неожиданности. Свободное место напротив его стула заняла женщина, чья фигура кого‑то напоминала. Она даже не взглянула на Филиппа, когда тот проходил мимо и усаживался за столик.

С любопытством оглядев её, Филипп вполголоса спросил:

— Вы, конечно, не Джозеф, не правда ли?

ГЛАВА 11

Клер Сэлдон нетерпеливо тряхнула головой. В этой захудалой забегаловке она выглядела инородным телом.

Демонстрируя прекрасную выдержку, она закурила сигарету, не спеша ломая в пепельнице сгоревшую спичку.

— Все ещё играете в детектива, мистер Хольт?

— Совершенно верно.

— Проверяете свои способности? И когда вам надоест эта игра?

На вопрос Филипп ответил встречным вопросом:

— Как вы узнали, что я здесь? Оскар сообщил или Лютер Харрис? Странная у вас компания, миссис Сэлдон. Как поживает наш общий знакомый Клиф Флетчер? Тренируется с ножом?

— Вам повезло, что остались в живых, мистер Хольт. Клиф Флетчер редко ошибается. Будь вы более благоразумным человеком, вы давно бы уже вышли из игры.

— Боюсь, что наступил момент, которого я пытался избежать, и придется произносить героическую речь. Итак, я не собираюсь ни прекращать игру, ни выходить из нее, пока не выясню, кто убил моего брата и не передам убийцу в руки правосудия. Прошу передать мои слова тем джентльменам, с которыми вы состоите в столь странных отношениях.

Похоже, Клер Сэлдон тщательно взвесила его слова, прежде чем ответить.

— Примерно такого ответа я и ожидала. Глупость и упрямство часто идут рука об руку… Очень хорошо, мистер Хольт. У меня есть предложение для вас. Оно очень простое: вы даете мне то, чего я хочу, а я снабжаю вас фактами, за которыми вы так гоняетесь.

— Какими же?

— Например, зачем ваш брат отправился в Мейденхед. Почему он штудировал сборник стихов Беллока. Какое отношение к этому делу имел Томас Квейл. И многое другое.

— Если вы знаете так много, что мне, черт возьми, мешает стукнуть вас по голове вот этой пепельницей и оттащить в ближайшее полицейское отделение?

Снисходительная улыбка озарила лицо миссис Сэлдон.

— Вероятно, Оскар может помешать вам.

Ответ был весьма убедительным, в чем Филипп с неохотой признался.

— Ну, вот и хорошо. Давайте будем рассудительными. Вас интересует мое предложение?

— Но я не знаю, чего вы хотите от меня.

— Вы просто передадите мне посылку.

— Какую посылку?

— Которая была отправлена из Германии вашему брату, а сейчас находится в вашей квартире.

— Но никакой посылки не было.

— Вы уверены?

— Да, если только она не пришла сегодня вечерней почтой.

— Очень хорошо. Вам остается сидеть и ждать, когда она придет. Потом можете с радостными криками мчаться в полицию — и вы ничего от меня не узнаете. Примете мое предложение — узнаете всю правду о своем брате.

Мысленно взвесив все "за" и "против", Филипп задал ещё один вопрос:

— Где я смогу вас найти?

— Нигде. У меня нет ни малейшего желания приглашать инспектора Гайда или любого другого полицейского даже на порог, — она порылась в симпатичной кожаной сумочке и достала оттуда листок бумаги с напечатанным телефонным номером. — Когда поступит посылка, позвоните по этому телефону, и вам скажут, как поступить. Если вы надумаете меня перехитрить, ну, скажем, выяснить, кому принадлежит этот номер телефона, или упомянете о нашей встрече Гайду, наша договоренность аннулируется. Надеюсь, это ясно?

— Да, совершенно ясно. Вы знаете, миссис Сэлдон, меня поражает, как естественно и прозаично все это звучит в ваших устах. Сидящим за соседними столиками и в голову не придет, что мы только что заключили грязный контракт, связанный с убийством.

Она затушила в пепельнице сигарету и встала.

— Я рада, что вы используете слово "контракт", мистер Хольт. Мы с вами вовлечены в бизнес, и этот бизнес — отнюдь не производство детских игрушек. Я буду ждать вашего звонка.

Не оглядываясь по сторонам, она быстрым шагом покинула бар, оставляя за собой легкий запах дорогих духов.

* * *

Прошло два дня, и Филипп ждал почту со все нарастающей нервозностью и раздражительностью. Он был достаточно честен, чтобы признаться себе, что его беспокоило те только отсутствие посылки; его начинала мучить совесть. Он обещал сотрудничать с инспектором Гайдом, не скрывать от него своих поступков и воздерживаться от рискованных ходов, а на деле поступал как раз наоборот. Он пытался убеждать себя: если полиция каким‑то образом покажет, что знает о договоренности, Клер Сэлдон может испугаться и скрыться до того, как выполнит свою часть сделки. По этой причине он не контактировал и с Лютером Харрисом, хотя хотел бы задать этому скользкому типу несколько неприятных вопросов.

И все же совесть его мучила, и он становился все более раздражительным. Если поблизости оказывалась Рут, главный удар, порожденный его скверным настроением, приходилось выдерживать ей. Атмосфера предельно накалилась к концу второго дня, когда хорошая погода вдруг сменилась разразившимся ураганом с ливнем, что также не пошло на пользу нервам Филиппа.

Предлогом ссоры стала почта.

— Еще недавно вы по крайней мере признавали, что я "всего лишь очень хороший секретарь", — на гладких щечках Рут вспыхнули яркие пятна — признак гнева. — А теперь даже не доверяете мне вскрывать почту!