— Все‑таки был? — протянул Гайд, и в его голосе звучало разочарование.

— Хорошо это для мистера Хольта, сэр? Или плохо?

— Как посмотреть, сержант. С одной стороны, это доказывает, что он говорил правду, с другой — подтверждает, что в роковую ночь он находился неподалеку от места гибели брата. Думаю, было бы весьма любопытно, сержант, если у вас нет других дел, — инспектор улыбнулся, а Томпсон состроил кислую гримасу, — составить график — поминутный график — передвижений Филиппа Хольта во время вчерашней поездки в Марлоу.

— Слушаюсь, сэр. — Сержант тяжело вздохнул. — А теперь могу я прислать к вам этого типа, Тэлбота?

Теперь наступил черед Гайда тяжело вздохнуть.

— Томпсон, — сказал он, — вы навсегда останетесь сержантом, если не научитесь быть тактичным. Не следует "присылать этого типа Тэлбота", надо спросить управляющего, не может ли он уделить нам несколько минут своего бесценного времени…

* * *

Первое впечатление о Дугласе Тэлботе — типичный хорошо знающий свое дело управляющий отелем. Модный костюм, свежая рубашка, симпатичное, тщательно выбритое лицо, располагающая к себе внешность — именно таким и представлял его себе инспектор. И все же что‑то в нем раздражало. Инспектор пригляделся и понял: тому не хватало уважительного отношения к людям.

Большинство управляющих отелями, с которыми Гайд встречался частным образом или по профессиональным обязанностям, отличались скромностью манер и тактичностью в разговорах. Даже если эти черты были наигранными, они создавали у гостей чувство некоторого превосходства. Тэлбот не обладал такой утонченностью. Хотя его речь звучала безукоризненно вежливо, но в манерах сквозило высокомерие, озадачившее и заинтриговавшее инспектора. Несомненно, этот человек исключительно успешно управлял преуспевающим отелем, однако Гайд понимал, что его манеры не могли не раздражать некоторых гостей.

Инспектор не был слишком удивлен, узнав, что Тэлбот всего пару лет подвизается на ниве гостиничного бизнеса.

— Я всегда считал, — убежденно говорил Тэлбот, — что гостиничный бизнес в Британии нуждается в перестройке. Что мы видим? Неумелое руководство, некомпетентный персонал, слоняющийся повсюду и вымогающий чаевые, засилье равнодушных дилетантов, не разбирающихся в бизнесе. А он на самом деле довольно прост, если с толком взяться за дело.

— Судя по тому, что я видел, — вежливо отозвался Гайд, — ваша работа здесь оказалась очень успешной.

Тэлбот самодовольно усмехнулся.

— Благодарю… Конечно, самоубийство — тяжелый удар по нашему бизнесу, но, к счастью, публика довольно быстро забывает о таких вещах.

Гайд кивнул.

— Я рад, что вы так относитесь к случившемуся. Мои попытки убедить миссис Кэртис смотреть на вещи так же, увы, не дали результата, она никак не может успокоиться.

— Миссис Кэртис — просто дура… — бросил Тэлбот, но вовремя поправился. — Боюсь, что нервы у неё совсем расшатались. Она ещё не пришла в себя после смерти мужа. Вы, наверно, знаете: он погиб в авиационной катастрофе пару лет назад.

— И миссис Кэртис попросила вас взять на себя руководство отелем?

— Да. Я был другом и советником семьи. Поначалу это была чисто временная договоренность. Я тогда работал в Сити, на фондовой бирже.

— А теперь вы управляете отелем чуть ли не одной левойлюбезно заметил Гайд.

Тэлбот покосился него, решая про себя, нет ли в словах инспектора скрытого смысла. Но открытая улыбка Гайда его успокоила.

— Да, теперь мне приходится заниматься здесь абсолютно всем.

Инспектор сменил тему разговора и попытался выудить из Тэлбота все, что относилось к смерти Рекса Хольта. К концу получасовой беседы, во время которой управляющий проявил завидную точность и очевидный интеллект, Гайд так и не узнал ничего нового.

Получалось так, что никому не известный постоялец заявился в отель "Королевский сокол", провел там три дня, читая книгу стихов, а потом аккуратно пустил себе пулю в лоб.

Что‑то тут было не так.

* * *

За обедом, поданным в укромной боковой комнатке хорошенькой официанткой, инспектор тщательно обдумывал собранную информацию.

Самоубийство?

Или убийство?

Чаша весов могла склониться в любую сторону — ещё оставалась масса невыясненных фактов, которые следовало внимательно проанализировать. Пока что он мог опираться только на интуицию, но будучи человеком осторожным, доверять ей вполне не решался.

Филипп Хольт, человек, знавший Рекса Хольта лучше других, отказывался верить в самоубийство. И все же он был вынужден признать записку о самоубийстве подлинной.

Рекс Хольт служил в Гамбурге, и именно там жил и работал доктор Линдерхоф. Было ли это простым совпадением или означало нечто большее? Какова причина очевидной нервозности немца? А книга стихов Беллока, которая так не подходит к характеру и вкусам покойного? Случайно ли знакомство Линдерхофа с творчеством Беллока? Что касается самой книги… любопытно, какими будут результаты экспертизы.

Предположим, мы имеем дело с убийством. Кто от него выигрывал? Пока подозрение падало только на Филиппа Хольта, хотя именно он привлек внимание Гайда к трудно объяснимым фактам. Был ли это блеф, поскольку он знал, что рано или поздно о завещании все равно станет известно? Или чистейшая правда? Куда бы ни склонялась чаша весов, нужно было проверить и финансовое положение, и алиби Филиппа Хольта.

Говорил ли он правду, рассказывая о Шоне Рейнольдсе и пропавшей фотографии? Либо Филипп Хольт лгал, либо кто‑то действительно выкрал фотографию из вещей Рекса Хольта. Но, возможно, Рекс сам её уничтожил.

Гайд покачал головой и мысленно упрекнул себя за желание преждевременно домыслить версию. Он обязан оставаться непредубежденным, пока не будут установлены новые факты.

Два из них были выяснены в тот же день по телефону.

— Говорит сержант Томпсон, сэр. Я получил информацию о разводе Филиппа Хольта, сэр. Похоже, он не преувеличивал, когда говорил, что развод влетел ему в копеечку.

— И в какую же сумму, сержант?

Сержант Томпсон назвал цифру.

— В год, вы хотите сказать?

— Нет, сэр, в месяц.

Вопреки своим правилам, инспектор Гайд присвистнул.

— Мне тоже пришлось свистнуть, сэр, — обрадовался Томпсон. — Думаю, лучше оставаться одиноким.

— До чего же вы докопались?

— Я проследил его пребывание на вчерашнем конкурсе в Марлоу. Приехал он в восемь тридцать, принял участие в работе жюри и вручил несколько призов. Весь вечер никуда не отлучался. Время отбытия в Лондон: примерно без десяти двенадцать. Через Мейденхед он должен был проехать как раз в то время, когда банкет драматического общества был в самом разгаре, не так ли, сэр?

— Если только он ехал через Мейденхед.

— Едва ли он мог проехать другим путем, сэр.

— Пожалуй, вы правы. Другой дороги, пожалуй, нет.

ГЛАВА 3

Инспектор Гайд сидел в своем кабинете, размышляя над содержанием лежавшего на столе досье. Хмурый взгляд временами теплел, на лице появлялась улыбка. Взяв карандаш, он неторопливо вывел на папке: "Портрет подозреваемого в убийстве". Подумал и пририсовал большой вопросительный знак.

Он не торопился докладывать об этом деле шефу. Прежде чем отнести ему досье, инспектор взял ластик и тщательно стер пометки на полях, потом снова, в который раз, перечитал материалы.

Инспектор Гайд, сержант Томпсон и команда незаметных, но умелых следователей составили детальный портрет Филиппа Хольта, подробный отчет о его делах — финансовых, семейных, профессиональных, — включавший самые разнообразные примеры как логичных, так и парадоксальных поступков, из которых складывается поведение любого человека.

В материалах раздела "Финансовые дела", возникшего из кипы цифр, добытых загадочным, едва ли не сверхъестественным путем, содержалось противоречивое заключение: несомненно талантливый человек оказался не в состоянии справиться с финансовой стороной своего популярного бизнеса. Его многочисленные долги оставались неприятным и необъяснимым фактом.