18

Июнь 1992 года, Сити, Лондон

Сегодняшний день, неимоверно долгий и жаркий, я был обязан провести за согласованием счётов. При одной мысли об этом мои конечности тяжелели, а мозг тупел. Просмотр компьютерных распечаток, многомерных таблиц — механический труд, скука. Я только недавно был принят в крупный банк, и, естественно, мне пока поручали лишь такую работу. Сейчас предстояло проверить соответствие балансов основных счётов банка в различной валюте. Теоретически в любой момент я мог раскрыть мошенничество, связанное с отмыванием многих миллионов долларов, но фактически это была сущая ерунда. Я бросил взгляд на главного менеджера отдела, маленького неряшливого человека, у которого непрерывно что-то чесалось под воротником. Он явно нервничал. Я фантазировал, что он опасается разоблачения, хотя знал причину нервозности. Менеджер боялся получить нагоняй от босса за обнаруженные недочёты. Но и это маловероятно.

Я закончил университет по специальности бухгалтер-аудитор, но аудит мне нравился больше, чем бухгалтерский учёт. Впрочем, и то и другое было скучно, скучно, скучно.

Моё существование в данный момент поддерживала единственная мысль, которую я лелеял, как путник в пустыне, увидевший на горизонте очертания оазиса. Вечером я иду на встречу выпускников школы-интерната Бродхилл. Мы соберёмся в банкетном зале отеля рядом с Марбл-Арч[22], директор школы произнесёт прочувственную речь, призовёт делать пожертвования, и будет много выпивки. Много-много. Здорово.

Я предвкушал встречу со старыми приятелями, с которыми после окончания школы не встречался. Знакомые фамилии попадались в газетах. Скромная девочка из нашего класса завоевала медаль по плаванию на Олимпиаде в Сеуле, один мальчик отличился во время научной экспедиции на Борнео, когда их группа две недели плутала по джунглям. Иногда появлялась информация о родителях. Например, отца Торстена Шолленбергера обвиняли в подкупе какого-то важного министра в правительстве Германии, а отец Троя Бартона получил «Оскара». Об отце Гая ни слова, как и о нём самом. Воспоминание об этой семье даже немного испортило мне настроение. Я надеялся, что сегодня Гай не придёт.

Он пришёл. Первым, кого я увидел, войдя в уже заполненный народом зал, был именно Гай. Он стоял с бокалом вина, беседовал с двумя нашими одноклассниками, которых я едва вспомнил. Гай изменился, но не очень. Немного раздался вширь, а белокурые волосы теперь зачёсывал назад. Вот, пожалуй, и все.

Я попытался прошмыгнуть мимо незамеченным, но Гай Джордан в это мгновение поднял голову, и мы встретились взглядами. Его лицо осветила широкая улыбка.

— Дэвид! Чёрт возьми, рад тебя видеть! Как поживаешь? — Он крепко сжал мою руку. — Давай-ка выпьем. — Гай вгляделся в свой полный бокал, осушил залпом и потащил меня к официантке с подносом. — За встречу!

У меня отлегло от сердца. Я полагал, что Гай не захочет со мной разговаривать, а он ведёт себя, словно ничего не случилось. Правда, мой школьный друг уже изрядно нагрузился. Ну что ж, придётся догонять.

— Итак, Дэвид, чем ты теперь занимаешься?

— Я на секретной работе.

— Секретной? И что это за работа?

— Не имею права рассказывать, ведь если ты узнаешь, тебя придётся убить. А это, сам понимаешь, неприятная процедура. А как ты?

— Я стал знаменитым актёром.

— Знаменитым? Почему я о тебе ничего не слышал?

— Выступаю под псевдонимом. Недавно вышли два блокбастера с моим участием. «Отдел» и «Грехопадение Морти».

— Надо же, я «Грехопадение Морти» видел, а тебя не узнал.

— Так я же владею даром перевоплощения.

В этот момент крупный мужчина с квадратными плечами и шеей игрока в регби хлопнул в ладоши, требуя внимания. Новый директор школы. Он говорил о школе и о том, что ей нужны деньги для нового театра, но мы его не слушали. Гай завоевал симпатию миловидной чернокожей официантки, которая продолжала приносить нам бокалы с вином. А мы их выпивали.

— Послушай, вон та девушка, случайно, не Мел Дин? — прошептал Гай.

Я проследил за его взглядом. Это была Мел. В элегантном тёмно-синем костюме. Рядом стояла Ингрид Да Куна.

— Ты прав, она.

— Пошли поболтаем?

— Давай, если хочешь. — Я не понимал, почему Гай захотел пообщаться с Мел, но был не прочь встретиться с Ингрид.

Директор школы закончил речь, и мы под аплодисменты протиснулись к девушкам. Гай нежно положил руку на плечо Мел. Она развернулась, готовая сказать что-то резкое, но, увидев его, ошеломлённо замерла.

— Привет, Мел! — воскликнул Гай. — Похоже, ты не ожидала увидеть меня здесь. Наверное, забыла, что я тоже закончил эту школу. А Дэвида помнишь?

Он расцеловал Мел и Ингрид в обе щеки. Они тоже не сильно изменились. На Мел было меньше макияжа, а рыжая прядь с тёмных волос исчезла. Нежные губки по-прежнему надуты, чем, по моему мнению, она тогда привлекла Гая. Загорелая Ингрид выглядела так, будто только возвратилась с отдыха. Она, как всегда, по-доброму широко улыбалась.

Наконец Мел пришла в себя.

— Ты так вольно обращаешься со всеми женщинами, или у меня особая привилегия?

— Только у тебя, Мел. Хотя могу наделить этой привилегией и Ингрид, если она хорошо попросит.

— Не дождёшься.

Через минуту мы беседовали, как старые друзья, которые не виделись всего пару месяцев. Гай при содействии своей любимицы официантки производил непрерывную дозаправку нас вином, ну а в себя влил его несметное количество. Видимо, имел большую практику. Что касается меня, то я чувствовал приятное опьянение.

Время пролетело незаметно, и неожиданно мы обнаружили, что остались едва не последними в зале. Гай посмотрел на часы.

— Как насчёт ужина? Я знаю здесь рядом хорошее местечко.

Мел взглянула на Ингрид, та кивнула, и вскоре мы вышли на улицу. Гай привёл нас в греческий ресторан, заказал греческое вино «Ретсина», пахнущее смолой, и началось гулянье. Гай сконцентрировал все внимание на Мел, которая была уже изрядно пьяна и на всё, что он изрекал, реагировала восторженным смехом. Я общался с Ингрид.

— Первый раз в жизни вижу живого агента ЦРУ, — сказала она.

— Послушай, — я заговорщицки понизил голос, — это государственная тайна, но тебе признаюсь. На самом деле моя работа гораздо серьёзнее и опаснее. Я бухгалтер-аудитор.

— Не может быть! Я слышала разные разговоры, но не думала, что они действительно существуют.

— Как видишь, мы существуем. Но в обычных обстоятельствах никому вреда не приносим. Вот я, например, пока не изувечил ни одного человека.

— А Мел вообще собирается стать адвокатом.

Я покосился на Мел, она взорвалась пронзительным смехом. Глаза сияли, волосы растрепались.

— Не сомневаюсь, она будет прекрасным адвокатом. Трезвая, ответственная, надёжная.

— Верно, — согласилась Ингрид.

— А ты по-прежнему главный редактор «Вог»?

— Почти. Я редактор отдела журнала «Мир патио». Это новое издание. Очевидно, ты о нём ещё не слышал.

— Пока нет. Но наверняка подпишусь.

— Тогда поторопись, потому что он скоро закроется. Выходит всего шесть месяцев и уже прогорел.

— Жаль.

— Не беспокойся. На мне это не отразится. Я найду чем заняться.

— Я удивлён, что ты по-прежнему в Англии, когда в мире столько экзотических мест.

— Для меня экзотика — Лондон. Единственный город, где можно наблюдать столько очаровательных оттенков серого. А люди… они здесь такие сдержанные в проявлении душевной теплоты. Очень сдержанные. А влажные зимы романтичные.

— Ты настоящая ценительница красоты.

— Мне надоело переезжать с места на место. Моя мама теперь в Нью-Йорке, с новым мужем, и я рада, что больше не нужно следовать за ней. В Лондоне ощущается некая приятная стабильность. И работается хорошо.

— Вот только оформление двориков мало кого интересует.

— Ничего, придёт время, и я буду управлять собственной издательской империей. Возьму тебя к себе главным бухгалтером.