— Чудесно. А теперь отвезите меня туда, как можно скорее.

Машина рванулась с места, и Шерри вжалась в подушки сиденья.

Хорошо! Она устала ползать, пытаясь выглядеть хорошей. К черту! Или слабой. Или безобидной. Она даже устала просто ждать. Хватит забиваться в угол, надеясь на лучшее.

— Разве мистер Сторм не обещал присматривать за Элси? — спросила миссис Кимберли. — Куда он подевался?

— Элси смотрит телевизор, — сказала миссис Линк. — Он бросил ее, бедняжку.

— Он слоняется по аэровокзалу, — предположила миссис Моран. — В мое время, разумеется, люди держали данное ими слово.

— Времена меняются, — презрительно заметила миссис Кимберли.

С улицы донесся рев мотоцикла, следом проехал легковой автомобиль. Оба транспортных средства изящно завернули к ярко освещенному дежурному входу. Из машины никто не вышел, но туда засунули головы люди в белых халатах.

— Должно быть, ребенок! — воскликнула миссис Линк.

— Ему нет никакого дела до того, где он рождается, — подхватила сияющая миссис Кимберли. — А до чего ему есть дело?

Все головы склонились, старческие глаза напряглись, лица, казалось, разгладились от воспоминаний.

— Времена не так сильно меняются, — сказала миссис Моран.

Автомобиль стремительно подкатил к дверям особняка Рейнардов и замер. Выйдя из машины, Шерри бросила водителю:

— Подождите, пожалуйста.

Она произнесла это властно и уверенно, а затем, нажав на кнопку звонка, стала ждать. Когда слуга открыл дверь, она приказала ему:

— Пожалуйста, Майкл, заплатите за такси.

И проскользнула мимо него.

— Да, мэм, мисс Шерри, — заикаясь, пробормотал удивленный слуга.

Шерри быстро проследовала в глубь просторной прихожей. Когда она проходила мимо дверей большой гостиной, она заметила четырех женщин, сидевших за карточным столом. Одной из них была Эмили, которая, судорожно вздохнув, попыталась встать.

Шерри поняла, что, должно быть, в свое время встречалась с этими женщинами, но не стала утруждать себя, пытаясь вспомнить их имена.

— Добрый вечер, — холодно произнесла она. — Я хочу видеть Варда, миссис Рейнард. Не беспокойтесь. Полагаю, он у себя в комнате.

Шерри проскользнула к лестнице.

Эмили Рейнард выскочила в прихожую. К ней обратился Майкл.

— Миссис Рейнард? Мэм, мне следует расплатиться с водителем такси?

— Ну да, разумеется, — засуетилась Эмили. — Извините меня, — через плечо обратилась она к своим подругам. — Мы не ожидали…

Она начала подниматься по лестнице вслед за Шерри так быстро, как только могла.

Но подойдя к комнате Варда и заглянув внутрь, Эмили пошатнулась и схватилась за косяк. Ей показалось, точно от сильного порыва ветра разверзлась земля.

Вард, одетый в халат, сидел в кресле. На полу у его ног валялась книга со скомканными страницами. Перед ним на коленях, прижавшись щекой к его плечу, стояла Шерри. Вард крепко обнимал ее, лицом прижимаясь к ее волосам. Они не двигались, не издавали ни звука, на молодых лицах было запечатлено бесконечное блаженство, и Эмили Рейнард настолько сильно сдавила пальцами деревянный косяк, что они побелели.

Вард начал бормотать:

— О, Шерри. О, Шерри. О, Шерри… Я думал, что никогда… О, Шерри…

Они по-прежнему не шевелились и в то же время, казалось, двигались навстречу друг другу, сливаясь в единое целое.

Эмили Рейнард, пятидесятичетырехлетняя женщина, поняла, что видит нечто такое, чего не видела никогда прежде. Это было торжеством плоти и в то же время являлось чем-то иным; это было тем, что она называла любовью, и в то же время являлось чем-то другим. Это нечто другое очень испугало ее.

Вард повернулся так, чтобы видеть лицо Шерри.

— С Джонни все в порядке, да? О Господи, Шерри, ты простишь меня? Послушай, я все знаю. Я помню. Я знаю. Я знаю. Я знаю.

Шерри откинула голову назад, на ее лице появилось тоскливое выражение. Но она ответила:

— С ним все в порядке. С ним все будет хорошо. Я простила тебя. Ты знаешь это. Но ты понимаешь, что у меня нет выбора?

— Я знаю. Я понимаю. Я знаю это. Но послушай, дорогая. Ты сможешь иногда — только иногда?..

Шерри еще немного подалась назад.

— Не знаю пока, как это сделать. — В ее голосе звучала нестерпимая боль. — Я могу сказать лишь «может быть». Я должна отвезти его домой на Восток, Вард.

Тот сказал в ответ:

— Не говори. Не говори. Позволь мне обнимать тебя. Ничего не говори.

Но сам продолжал говорить:

— Если бы мы только могли… если у меня не будет тебя, хотя бы иногда, то мне лучше сразу же умереть и покончить с этим. Я пытался найти выход. Я думал, что, может быть, если мы будем внимательно следить и не пускать меня к нему в комнату… Но я знаю, что из этого ничего не получится. Я знаю. Но это пустое. Позволь мне сейчас обнимать тебя. О, Шерри…

— Тебе лучше? — Откинув голову, она пытливо вглядывалась в его лицо, лицо, которое она так хорошо знала и так сильно любила. В его лице, в глазах она искала правду, и она нашла ее.

— У меня сейчас опять все снова начнется, — сказал Вард. — Врачи не знают, что делать. Я больше ничего не принимаю. И никогда не буду принимать. Но, похоже, это уже не имеет значения. Я не знаю, что мне делать. Иногда я думаю… Шерри, если бы ты была рядом…

Теперь она видела, как небосвод реальности заволокли тучи.

— Поправлюсь ли я, если ты будешь рядом со мной? — умоляющим голосом произнес он. Затем, внезапно отпустив Шерри, сжал кулаками виски.

Почувствовав за спиной какое-то движение, Шерри обернулась и увидела санитара, внимательно следившего за ними. Она подумала: «О нет! Только не сейчас. Только бы он не впал… во что бы то ни было… пожалуйста!»

Она произнесла вслух:

— Вард, у меня не осталось денег. Я пришла сказать тебе об этом. Потому что будет несправедливо, если ты этого не узнаешь.

Вард продолжал стоять в позе отчаяния, но его лицо стало осмысленным. Он сказал:

— Где ты остановилась, Шерри?

— В пансионе, через дорогу от больницы, где лежит Джонни.

— Где?

— У миссис Пибоди.

— Миссис Пибоди?

— Вард, ты слышишь меня?

— Почему у тебя не осталось денег? Что случилось с деньгами, лежащими в банке?

— Я не могу снять их, так как вклад оспорен. О, завтра, думаю, я уже смогу это сделать. Но кто-то украл деньги, которые были в моем бумажнике. Я пришла узнать, известно ли тебе что-нибудь об этом.

— Ну, — произнес Вард, — тогда… почему бы тебе… Банк уже закрыт? Шерри, послушай, все это твое. Кто-то считает иначе?

— Я так и думала, что это не ты, — пробормотала Шерри. Вард отнял кулаки от висков, и Шерри, взяв обеими руками один кулак, принялась разгибать пальцы. А может быть?.. У нее возникло сильное искушение.

Вард сказал:

— Если никакого выхода нет, зачем мне оставаться жить?

— Кто знает, кто знает, — ласково запричитала Шерри. — Может быть, врачи что-нибудь придумают. Ты только терпи. Терпи. И жди… и, возможно… Если я смогу…

В коридоре Эдвард Рейнард, взяв жену за плечи, спросил:

— Что здесь происходит?

Эмили, в первый и последний раз в жизни, напряглась и встала перед ним стеной.

— Оставь их одних, — прохрипела она не своим голосом.

— Что? — Он отодвинул ее в сторону.

Вард жалостливо бормотал:

— О, Шерри, что все-таки случилось? Ты поможешь мне?

Эдвард Рейнард властно вошел в комнату.

— Что вы здесь делаете? — грозно спросил он.

Вард взглянул на отца, его лицо исказилось. Закрыв его руками, он закачался в кресле. В нем не было той силы, которая могла бы противостоять силе отца.

Шерри села на корточки. Затем, взявшись обеими руками за ручку кресла, неуклюже и устало поднялась на ноги.

Поспешно кинувшись вперед, санитар подобрал с пола портмоне. Поблагодарив, Шерри взяла его.

— Я пришла сообщить своему мужу, — обратилась она к Эдварду Рейнарду, — что у меня нет денег.