Остаток денег, вырученных за кольцо, необходимо было сохранить для оплаты счета в больнице. Шерри подумала, что их хватит с лихвой. Если случится что-то непредвиденное с разделом счета в банке или же слушание дела затянется, она не останется без средств, требуемых для оплаты лечения Джонни. Что бы ни случилось, этого она не допустит.

Надо молиться, чтобы Джонни удалось отвезти из больницы прямо в аэропорт. В Нью-Йорке ее лучшая подруга Пат Симз (теперь Андерсон) приютит их до тех пор, пока Шерри не начнет зарабатывать на жизнь. Значит, если Джонни сможет лететь, а она продержится до того времени, все будет благополучно даже без надежды на какой-то счастливый случай.

Шерри позвонила мистеру Джордану и справилась у него, как обстоят дела. Он сообщил ей, что ее иск оказался встречным, но это не имеет особого значения. Адвокат выразил надежду, что слушание дела состоится в самое ближайшее время. Он снова заверил ее в том, что постоянно настаивает на этом. Он также воспользовался случаем предупредить ее, что судья будет обязан (понимает ли это Шерри?) предпринять усилия по примирению сторон.

Шерри же ответила, что это будет пустой тратой времени.

Но, стоя на остановке и дожидаясь автобуса, чтобы вернуться в больницу, она вынуждена была что есть мочи повторять себе: «Нет! Нет! Нет!» Ах, если бы она только могла. Была одна старая песенка, Вард очень любил ее: «Дуй, дуй, западный ветер. Пусть пойдет дождик…» Возможно, эти строчки она воспроизводила неточно. Но конец, конец Шерри помнила слишком хорошо: «Иисусе! Хотел бы я попасть к себе в кровать! И чтобы ты, любимая, снова очутилась в моих объятиях!»

Но нет! Нет! Нет!

Когда подошел автобус, Шерри влезла в него, сгорбленная бременем горестной потери, чувствуя себя тысячелетней старухой.

Уже наступило время обеда, когда Шерри добралась до больницы, и она направилась в кафе — самое скромное место поблизости, где можно было поесть. Шерри была очень голодна, но выбрала диетические блюда, самые дешевые. Возможно, она немного похудеет? Что ж, назовем это побочным благоприятным эффектом.

Шерри не могла не возвращаться мысленно к вопросу о деньгах. Остаток вырученных за кольцо денег она не станет тратить на себя без крайней необходимости, разве что будет умирать с голоду. На следующей неделе придется снова вносить ренту, но к тому времени от друзей придет перевод, а то и два, и все будет в порядке. А пока у нее пятьдесят два тридцать пять минус билет на автобус (один доллар десять центов), еще минус обед за семьдесят пять центов, а также минус чаевые, потому что Шерри (как никто другой) не могла не оставить чаевых.

Погоди-ка! Поев, она разыскала хозяина заведения. Не требуется ли ему случайно опытная официантка? Мужчина выразил сожаление — нет, не требуется.

Шерри вздохнула, тем не менее, поблагодарила его и поднялась к Джонни. У нее еще оставалось пятьдесят долларов и двадцать пять центов. Вполне прилично, сказала она себе.

Клиффа Сторма в кафе не было. Шерри подумала, не находится ли он сейчас в больнице, принимая какие-нибудь процедуры. Возможно, ее обязанность — подбадривать его, и пусть он оплачивает ей обеды. Она скривилась. Конечно, легко так рассуждать. Большинство девиц так бы и поступили. Почему же Шерри отказалась от предложения?

Что ж, вся суть в том, что Шерри не была обыкновенной девицей. И девушкой, и женой, и разведенной — она всегда оставалась сама собой. Вот и пребывай в преддверии ада.

Проходя мимо ординаторской, Шерри увидела женщину, которую уже встречала раньше, она тоже навещала своего ребенка, и та, заметив Шерри, встала и направилась к ней. Женщина была очень молодая, с черными волосами, лихо закрученными в сногсшибательную прическу, на создание которой, должно быть, были потрачены часы.

— Послушайте-ка, — обратилась к ней женщина, — я встречаюсь с одним парнем, а у него есть друг. И мы сегодня вечером собрались съездить за город, часов в девять. А мне нужно пригласить кого-нибудь. Может быть, вы составите мне компанию?

— Ой, благодарю вас, но, думаю, я не смогу, — быстро ответила Шерри. — Я занята.

У девушки задвигались челюсти, словно она жевала резинку.

— Ну, — сказала она, пожимая плечами, — я предложила.

«Почему меня?» — подумала Шерри. Странно. Как эта девица догадалась, что из всех женщин, приходивших в больницу, именно Шерри не спешила домой к мужу и четырем детям?

Ладно, размышляла она, сплетни быстро распространяются. Доктор Бьянчи мог услышать в пансионе о предстоящем разводе. Упомянул об этом какой-нибудь медсестре. Не слишком правдоподобно, но какое другое объяснение можно было еще найти? Это происшествие странно подействовало на Шерри.

Она устроилась поудобнее, готовясь провести здесь долгий день, и подумала, что если однажды, когда-нибудь, такое случится снова, тогда она поедет. Но не сейчас. Не в этот раз. «Неужели я выгляжу так, — печально подумала она, — словно уже начала охотиться?»

Когда она вышла в коридор, чтобы взять из шкафа плюшевую игрушку, девушка с высокой прической разговаривала по телефону-автомату. Увидев Шерри, она повернулась к ней спиной. Шерри не заметила в этом движении злобы, одну осторожность, словно Шерри могла читать по губам. Ну же, сказала Шерри себе, ты что, потихоньку сходишь с ума?

Но все это было… как бы это сказать… несколько странно.

У Клиффа Сторма был очень, очень загруженный день. Выйдя из дома рано утром, он убедился, что Норны (укоренившееся в доме прозвище сообщил ему Джо Бьянчи, и Клифф нашел его великолепным) надежно засели в гостиной, а Шерри отправилась по делам. И он воспользовался возможностью проскользнуть к дальней стороне дома и внимательно изучить снаружи веранду, в которой жила Шерри.

Да, это действительно когда-то была дверь. Клифф обнаружил, что она заперта, но ключ по-прежнему торчит изнутри, и к тому же она заколочена. Гвозди не крупные. Возможно, не помешает устроить для Шерри удобный способ уходить и входить незамеченной. Тогда Клифф, режиссер, сможет заявить: «Смотрите, вы думаете, она сидит взаперти, но не тут-то было!» Или же: «Видите, вы считаете, что она отсутствовала, а она была здесь!»

Но Клифф быстро передумал, так как он обладал творческим воображением, а не был каким-то плотником — упаси Боже! Он решил нанести удар в другом месте. Тогда, возможно, здесь и мучиться-то не придется.

Сев в машину, которая стояла на улице, Клифф не смог найти, куда бы еще можно было нанести удар, и вновь отправился на побережье. В доме не было никого, кроме одной из женщин, которая сидела на полу посреди убогой комнаты, поджав под себя ноги, и играла на тамбурине. На Клиффа она взглянула безумными глазами. Женщина возбужденно болтала сама с собой. Клифф ничего не смог разобрать в ее бормотании.

Некоторое время он следил за ней. Наконец ему удалось выпытать у нее название наркотика, который она приняла, а затем и источник снабжения. Он находился прямо в этой комнате — консервная банка, в которой лежало несколько маленьких кусков сахара (каждый чем-то пропитан, решил Клифф) и горсть карамели. Клифф стащил по паре того и другого. Он не мог определить, поняла или нет женщина, что он сделал. В любом случае, она не стала возражать. Ничего не сказала. Вообще никак не отреагировала. Она казалась такой же сумасшедшей, как болванщик из поговорки, и Клифф про себя отметил это.

Он еще не знал, что будет делать со своей добычей. Он чувствовал себя генералом, расставляющим войска. Или, возможно, старьевщиком, не знающим, какие из вещей могут оказаться полезными.

Затем Клифф не поленился и, посетив агента по недвижимости, присмотрел пустующий дом надлежащей выдержки, выставленный на продажу и находившийся в нужной части города. Клифф рассказал агенту такую историю: у него есть покупатель. Но возможность сделки зависит от одной супружеской пары, которая могла захотеть, а могла не захотеть открыть в этом доме пансион. Клифф пообещал прислать их осмотреть дом. Можно ли условиться о встрече и сделать это вечером? Подключено ли электричество?