Это все ерунда и вы это знаете. Это всего–навсего чертовски большое здание, которых и без того хватает.

Нат подумал, что Гиддингс испытывает к этому здании в рождении которого он участвовал, любовь и ненависть. Но, уж если речь зашла об этом, он и сам колеблется между гордостью и восторгом, с одной стороны, и отчаянием от того, что это чудовище уже давно своим величием подавляет всех к нему причастных с другой.

Тогда останьтесь и прокляните её, сказал он.

А вы куда?

Возникшее между ними напряжение грозило перейти: открытую неприязнь. Если до этого дойдет, ничего не делаешь, но торопить события Нат не хотел.

Туда, куда мне давно пора, ответил он. К Дл Льюису по поводу тех изменений.

По пути через площадь он достал из кармана пропуск.

На этот раз он поехал в центр к вокзалу «Гранд Централь» на метро, потом вернулся на два квартала назад по Парк–авеню к Дворцу архитектуры и поднялся лифтом на десятый этаж, где на стеклянных дверях была надпись: «Джозеф Льюис, инженер–электрик». Кабинеты и чертежные залы занимали почти целый этаж.

Джо Льюис сидел в своем огромном кабинете, где все равно было не повернуться, не снимая шляпы. Это был маленький человечек, резкий, быстрый, прямой.

Если речь о каком–нибудь новом проекте, то объясните Бену, что на ближайшие полгода у меня работы выше головы. Если может подождать…

Нат бросил на стол пухлый конверт. Он следил, как Джо взглянул на него, взял и высыпал копии извещений на изменения на крышку стола, одну за другой быстро их просмотрел, потом отбросил, как нечто живое и неприятное. Наконец, с нескрываемой яростью взглянул на Ната:

Это ваша работа? Кто вам, черт побери, дал на это право?

Я их впервые увидел сегодня утром.

Но там стоит ваша подпись! Нат завертел головой.

Моя фамилия, да, но писал это кто–то другой.

Правда начинала терять в весе, как слово, которое слишком часто повторяют.

«В конце концов этому и я перестану верить», подумал он.

А кто?

Понятия не имею.

Джо ткнул в бумаги пальцем.

Эти изменения действительно проведены?

Это ещё предстоит выяснить.

Пока это был бесполезный разговор, но нужно было с чего–то начинать.

А чего вы хотите от меня? Я вам поставил чертежи, всю электрическую часть, весь монтаж. Если все сделано по документации, а не по этим…

Никто вас ни в чем не обвиняет.

«Пока», подумал Нат, но это «пока» касается всех.

Я только хочу, чтобы вы мне сказали, что здесь самое важное. На что нам обратить внимание.

На все. На каждый пустяк, хотя бы пришлось разрезать всю башню на части. Я на этом буду настаивать.! Господи, о чем вы думаете, ведь всю эту документацию подписал я.

И мы. Я это понимаю. «Ну почему интеллигентные люди не могут понять очевидные вещи?» Но на что нам обратить внимание в первую очередь? А на что потом? И так далее. Вы специалист. Дайте нам список по степени важности, и мы отправим туда людей Макгроу.

Льюис наконец сел.

Макгроу, сказал он. Берт не имеет с этим ничего общего. Он покачал головой: Это исключено. Если у Берта Макгроу кто–то начинает халтурить или пытается подкупить инспектора его голова будет немедленно подана хозяину на блюде.

Нат тоже сел.

Я слышал, но ещё не имел возможности убедиться, правда ли это. Но это позволяет взглянуть на дело под другим углом зрения.

Если не считать дорожного строительства, уже спокойнее продолжал Льюис, на строительстве крупных зданий больше простора для махинаций, чем в другом бизнесе. На этом деле всяческие мошенники могут кормиться годами. И даже дольше. Обычно, но не всегда, это бывает на строительстве общественных зданий. Там, в Нью–Джерси… он покачал головой. В некоторых джерсийских округах я бы не взялся за подряд по электрооборудованию, хоть увешай меня бриллиантами. Здесь дела лучше. В основном. Насколько я знаю, ребята, любящие легко урвать лишние доллары, сделали у Макгроу всего одну попытку.

Он улыбнулся. Это была горькая, но удивительно умиротворенная улыбка.

«Да, Джо Льюис один из тех, для кого работа дело! святое», сказал себе Нат, и это к лучшему. Вслух же он спросил:

Как это случилось?

Послали пару человек прощупать обстановку, ответил Льюис. Единственное, что им сказал Макгроу,. что он не будет иметь дело с мелкой сошкой. Только с главным, или ни с кем. Он помолчал.

Это был большой объект, на него отвалили уйму денег и, возможно, это было только начало, поэтому главный босс пришел сам.

Он снова помолчал.

Макгроу отвел его туда, где они могли остаться с глазу на глаз, на самую макушку стального каркаса, где–то на сороковой–пятидесятый этаж, вокруг никого и далеко внизу земля.

Ну что, засранец, сказал Макгроу, когда тот осмотрелся и зрелище ему совсем не понравилось, хочешь спуститься вниз грузовым лифтом, уйти домой и никогда больше здесь не показываться или хочешь спуститься поскорее и слететь к чертовой матери с этой железяки, чтобы внизу тебя с асфальта соскребать пришлось? Ты уж сам выбирай.

Льюис замолчал в третий раз.

Больше к нему никто не приставал. Видно поняли, что и пытаться не стоит.

Это была информация к размышлению. Нат немного посидел молча, сравнивая свои сведения о Берте Макгроу с историей, которую выслушал. Все совпадало. В старике была какая–то страсть доводить дело до крайностей, все ставить на кон. Это было заметно. Возможно, тот жулик был на волосок от смерти и в других обстоятельствах, Нат готов был поклясться, никогда не видел её так наглядно. Макгроу из головоломки можно исключить.

А вы до этого работали с Полем Саймоном? спросил он.

После того, как он женился на дочери Макгроу и тот помог ему встать на ноги.

А я и не знал, что так обстоят дела.

Поль хитрец, Льюис задумчиво разглядывал извещения. Думаете, это мог затеять он? Подписаться вашим именем?

Он медленно покачал головой:

Нет, не вяжется. Рано или поздно все должно выйти наружу, даже уже вышло, и каждый спросит: «Кому выгодно?»

Поставщик электрооборудования первый на очереди, ведь за несделанную работу он все равно получит по смете и заработает на этом.

Но это слишком на виду, слишком примитивно. И за чем ему это? У него процветающая фирма, его тесть Берт Макгроу, он, разумеется, закончил какой–нибуд престижный университет и, разумеется, родом из хорошей семьи. Зачем ему влезать в эту грязь?

Нат невесело усмехнулся.

Итак, ни у кого не было серьезных доводов давать указания об изменениях, и на них стоит мое имя. Замечательно! Но вы мне сделаете список? Если уж мы собираемся копнуть поглубже, то не упускайте ничего. Я должен все проверить.

Обратно он шел пешком; это было как условный рефлекс. Дошел от Парк–авеню до Сороковой улицы, потом перешел на Пятую авеню и продолжил путь в сторон бухты. Встречных он не замечал, видел только светофор и автомобили, которые могли представлять для него опасность, полностью ушел в свои мысли.

Указания об изменениях совершенно конкретны. Это: первых. Провели их или нет, но там были замены, которые позволяли сэкономить, хотя и ценой снижения качества. Это во–вторых. Компьютеры любую задачу решают одним и тем же способом, в двоичной системе, отвечая: данет. Этот метод дает почти стопроцентный результат при условии, что человек правильно ставит вопросы, но проблема в том, что число возможностей растет в геометрической прогрессии и что простой невинный ряд чисел 1, 2, 4, молниеносно превращается в многомиллионный кошмар.

Он с яростью подумал, что ему ни один компьютер не поможет. Когда человек пытается сосредоточиться, веч лезут в голову посторонние мысли.

С Пятьдесят девятой улицы он вошел в парк и все сразу переменилось. Шаг стал пружинистым, мысли пришли порядок и Нат начал замечать окружающее. Вокруг были деревья, трава и валуны, и даже небо, не испорченное цивилизацией, казалось чище и синее. Нет, это не были пейзажи его юности, не было гор с шапками вечных снегов, не было сухого чистого воздуха, которым невозможно было надышаться, не было настоящей тишины. Но все равно здесь его мозг заработал живее.