Позднее пришли к выводу, что произошло самовозгорание промасленной ветоши. Четыре литра растворителя рванули от жары, и горящая жидкость разлетелась во все стороны.

Тут же сработала спринклерная система, но козлы на некоторое время защитили очаг пожара, и огонь набирал силу; кроме того, водой нелегко потушить горящую жидкость вроде бензина, которая просто расплывается по поверхности и продолжает гореть. Но если бы не неожиданная защита в виде козел, небольшой первоначальный очаг равно был бы подавлен.

На контрольном пульте внутри здания тут же загорелся аварийный сигнал, но там уже никто не мог его заметить.

Вентиляционные трубы продолжали подавать в номер четыреста пятьдесят два свежий воздух, поставляя пламени кислород.

Занялась свежая покраска на стенах. Потом от непрерывно возраставшей температуры взорвались оставшиеся банки с растворителем.

Вентиляционная система удвоила свои усилия сохранить температуру в помещении, и с нарастающим потоком охлажденного воздуха доставляла все больше кислорода. Дым начал проникать в её трубопроводы, добравшись в конце концов до вентиляции банкетного зала.

Но до этого момента ещё не было реальной опасности, не было, собственно, и серьезной проблемы.

Почти сразу вошли в действие основные системы; вспомогательные были готовы оказать им помощь.

В пожарной команде, расположенной всего в двух кварталах, сработала тревожная сигнализация. Меньше чем за три минуты на месте происшествия уже были два пожарных автомобиля, пробиваясь сквозь поредевшую толпу на площади.

Но толпа стала собираться снова, мешая пожарным. Полицейские, в том числе Шеннон и Варне, заталкивали зевак за барьеры, которые ещё не успели убрать. Удалось навести относительный порядок.

Высоко вверху, на сверкающей стене здания, появилось облачко дыма, безобразным темным пятном выделявшееся на фоне неба. Люди в толпе показывали на него друг другу, нередко, не скрывая злорадства; обнаружив, что и те наверху, сильные мира сего, тоже столкнулись с проблемой, чувствовали странное удовлетворение.

* * *

Телевизионная камера, изображение которой было на экране телевизора в баре Чарли, начала невероятно долгую панораму вверх по стене Башни, этаж за этажом, и по мере увеличения угла съемки здание все больше нависало над головой.

Прекрасное чудовище, сказал Гиддингс. Стыдно сказать, но я в неё просто влюблен. Ничего, завтра выясним, что там с теми проклятыми изменениями, пройдемся по ним и все выясним. Я говорил с Бертом Макгроу, он готов сделать все необходимое, и если Берт сказал, значит, сделает. Он уже был в хорошем настроении. Вы иногда бываете колючим как еж, Нат Вильсон, но должен сказать, что, хотя иногда у вас бывают странные идеи, свое дело вы знаете. Точно.

Он вдруг запнулся. Глаза его прилипли к экрану. Камера все ещё показывала Башню. Теперь она остановилась, и на фоне ослепительно синего неба было видно все сверкавшее на солнце сооружение.

Гиддингс немного неуверенно произнес:

Что означает это облачко дыма? Там, сбоку.

Ага, Нат уставился туда же.

Это решетки кондиционеров, сказал Гиддингс. Где–то внутри появился дым, а это значит… Куда это вы?

Нат уже почти выбрался из бокса. Гиддингс крепко ухватил его за пиджак.

Ах ты, гад, прошипел он. Так ты все знал! Все это время знал…

Нат удивительно легко разжал его кулак. Выскочил из бокса и остановился.

Я иду туда, сказал он. Пойдете со мной или так и не соизволите приподнять свою толстую задницу?

* * *

Посреди площади стоял командир пожарной части в белой каске, с мегафоном и руководил ходом работ. По ступеням крыльца змеились пожарные шланги. На полу вестибюля уже образовались лужи.

Постовой Шеннон объявил:

Никому не заходить за барьер! и добавил: Надо же! Опять вы!

Уйдите с дороги! рявкнул Гиддингс и шагнул вперед. Тут появился постовой Барнс. Его черное лицо стало озабоченным.

Полегче, Майк, сказал он Шеннону. А потом Гиддингсу и Нату К сожалению, у нас приказ.

Улицу прорезал пронзительный звук сирены; появился; черный лимузин с мигалкой. Машина ещё не остановилась, как из неё выскочил заместитель начальника пожарной охраны Браун. Он был без шляпы, с растрепанными рыжими волосами. Его неуклюжая походка заставляла вспомнить большого нескладного аиста. Остановился перед Натом.

Вы что, точно знали, что это произойдет? «Этот вопрос мне будут задавать снова и снова», подумал Нат, но не знал, как быть.

Неужели сейчас время для объяснений? Ваше дело заниматься пожаром, а мы здесь, чтобы помочь чем можно.

Чем именно?

Пока не знаю, но мы вдвоем знаем это здание лучше всех, кроме тех, кто внутри. Он, разумеется, думал о Бене Колдуэлле и Берте Макгроу. Но это был своего рода генеральный штаб. Он и Гиддингс возглавляли строительство и знали все в здании настолько подробно, как может знать только человек, проводящий в нем день за днем, месяц за месяцем. Он добавил: А может быть, и лучше, чем они.

Ладно, ответил Браун. Проходите, но не мешайте нам.

Шеннон собрался было протестовать, но Френк Барнс жестом остановил его.

Желаю удачи, сказал он и сделал паузу, а потом добавил: Я это серьезно.

Браун направился к командиру пожарной части, стоявшему посреди площади.

Что случилось?

Мы ещё не выяснили, с чего все началось. На третьем или четвертом этаже. Командир пожал плечами. Но горит здорово. Чертовски здорово.

Гиддингс вмешался.

А что со спринклерными системами?

Командир внимательно посмотрел на него и сказал:

Автоматическое орошение помогает. Большинство пожаров оно локализует. Но здесь этого не произошло.

И что это значит? спросил Нат.

Что это значит, я не знаю. Разберемся, когда все кончится. Иногда спринклеры только разносят огонь. Например, когда горят поташ, натрий, электрооборудование или бензин вода здесь ни к чему.

Нат медленно произнес:

Поташ, натрий… вы думаете, бомба?

Скорее всего. Командир поднял мегафон. Еще шланги! Давайте внутрь! Опустил мегафон. Видите, Дым черный, а это может означать и множество других причин.

Гиддингс сказал:

Вы намекнули, что существует возможность возгорания электрооборудования? Он взглянул на Ната.

Кто его знает, ответил Нат. Третий, четвертый этажи… Он покачал головой. Это не технические этажи, там ничего нет.

Браун заметил:

Шеф наверху, в банкетном зале. И мэр тоже.

И ещё чертова уйма всяких шишек, добавил Гиддингс.

Браун его уже не слушал. Спросил у командира:

Не убрать ли их вниз? Там есть телефон. И двух скоростных лифов вполне достаточно.

Если вы попытаетесь доставить их вниз другим путем, сказал Гиддингс, это будет адская прогулка. Ядро здания, где лифтовые шахты, самое безопасное место.

И тут они скорее почувствовали, чем услышали, казалось, где–то прямо под ногами, сильный взрыв. Через мгновение к ним долетел его звук, глухой и отдаленный, похожий на звук резко захлопнутой двери.

Лужи воды на полу вестибюля подернулись рябью, освещение сразу погасло. Гиддингс тихо прошептал:

Господи Боже! Браун взглянул на Ната:

Что это значит?

Нат закрыл глаза. Потом он снова открыл их и потряс головой, чтобы прийти в себя. Потом медленно и хрипло ответил:

Там, внизу, все коммуникации, все, что снабжает это здание и поддерживает его существование.

Внизу в подвалах все вводы высокого напряжения, да? Нат кивнул. Гиддингс повторил:

Господи Боже!

Кабели от электростанции, продолжал командир пожарных, Восемь, десять киловольт.

Он поднял мегафон, и его люди с топотом помчались внутрь здания.

Тринадцать тысяч восемьсот вольт, если уж говорить точно, поправил его Нат. Я не электрик, не если кто–то решил пошалить с силовыми трансформаторами, то спаси нас Господь! Он умолк, замер и не отрывал взгляд от входа в Башню. Пошли, наконец сказал он. Пошли!

Браун удивленно поднял брови:

Кто и куда должен идти?