— И я читал. Еще лазар есть. Наскрозь камень нижет.

Толпа опять почтительно помолчала, отдавая дань достижениям науки и техники.

— Найти-то найдут, да в каком виде…

— Люди без еды по три месяца живут, а вода в Пещерах есть…

— Сердце не выдержит. Попробуй посиди в темноте один…

— Это верно. Сердце может не выдержать.

— Тут еще от характера зависит, от воли.

— И от бога.

— При чем тут бог?

— При том.

— Каждый в этих делах сам себе бог. Я так считаю: кто захочет жить — тот выживет.

— Кому на роду что написано…

— А мое мнение такое. По полезности. Ежели он полезен человеческому роду, нужен — то выживет, а ежели этот индивидуум не нужен людям — то погибает. Закон эволюции называется. Еще Дарвин открыл, — сказал тот же интеллигентный голос.

— Если бы так…

— Ну насмешил! Тогда бы весь мир из полезных людей состоял. А сколько нечисти вокруг!

— Каждый человек по-своему полезен. Нечисть тоже нужна. Если бы не было нечисти, то не с кем было бы бороться и прекратилась бы эволюция. Опять же по Дарвину, — солидно возразил интеллигентный голос.

— Ну хватанул! Нечисть ему потребовалась!

— Гляди, братва! Милиционер с ними идет!

— Да это наш! Кобчиков!

— Не то Минакова брать?

— Гляди — и пистолет…

— Да… Кому-кому, а уж Минакову лучше бы заблудиться насовсем.

— Минаков же утоп, братцы!

— Не утоп, а смылся в Пещеры. Отстаешь от жизни.

— Я отстаю? Утоп! Это точно! Одежу и деньги нашли!

— А последние данные говорят об обратном! — раздался интеллигентный голос.

— Братцы! Брехло идет! Вот у кого спросим!

К толпе быстрым шагом приближалась Циц.

— Мужики! Что здесь происходит? — Циц врезалась в толпу. — Деточка, убери свою попу. Пропустите, мужики…

— Слушай, Брехло, у нас тут спор вышел. Утоп Минаков, или залез в Пещеры?

— В Пещерах он! В Пещерах! — затарахтела Циц-Брехло. — С деньгами!

— Деньги-то в реке выловили! Как же это — с деньгами?

Женщина, знающая все, что происходило, происходит и будет происходить, заволновалась:

— Ты что, мне не веришь? Раз говорю — с деньгами, значит, с деньгами. В реке выловили незначительную часть. А с основным капиталом он ушел.

— Каким еще основным капиталом?

— Золото, брильянты, деточка, грабил он. Кассы сберегательные грабил, магазины. В Суходольск специально ездил, даже в Москву летал.

— О, господи!

— И еще вам скажу, — продолжала Циц быстро, сама себя перебивая. — Жену Рудакова он убил.

— Ну?!

— Да. За триста тысяч. Рудаков ему триста тысяч уплатил. Махинациями на заводе награбил. И командированного Минаков укокошил.

— Тоже по просьбе Рудакова? — спросил насмешливый интеллигентный голос.

— Нет. Это уже по собственной инициативе. За полюбовницу свою. Ленка Перова была полюбовницей Минакова, а командированный ее соблазнил — вот он и укокошил того командированного, деточка.

— Страсти-то какие! Господи!

— Куда же милиция смотрит?

— Что ему милиция? Он же гипнозом обладает!

— Гипнозом?!

— Ага. Кобчиков в него три обоймы выпустил, да пули голубчика обогнули и ушли в «молоко». Вот оно как, деточка.

— Ко всему прочему он еще и йог, — сказал насмешливый интеллигентный голос.

— Ёг? Какой ёг? Это что на головах стоят? — заволновалась толпа.

— Он самый, — отозвался тот же голос. — По три недели может не пить, не есть, в туалет не ходить и не дышать.

— Так на ево святой крест наложить, — посоветовала какая-то бабка.

— Он десять классов кончил, — возразил интеллигентный голос. — На образованных, бабушка, святой крест не действует.

— Ну, ловкий парень! Всех обвел! — не к месту вдруг восхитился кто-то.

— После такого, что натворил, будешь ловкий… — обиделся почему-то его сосед.

— А вот Бондарь говорит, что здесь что-то не так. Не виноват Минаков. Даже похоронил его душу. — Голос прозвучал робко.

— Виноват, не виноват — милиция разберется. Они за это деньги получают.

— Гляди, братцы, уходят!

Цепочка спасателей, нагруженных снаряжением, медленно двинулась ко входу в Пещеры. Еще не доходя до черного, мрачного отверстия, пещеролазы зажгли мощные фонари, стали их настраивать. Плотные лучи, похожие на длинные белые скалки, заметались по склонам горы, доставали до самого моста, высвечивали ажурное строение, делали его серебристым. Потом цепочка, такая же слаженная в движениях и молчаливая, скрылась в Пещерах. Возле грузовика остался лишь сторож. Шофер, из местных, давно ушел домой.

— Расходись по домам! Нечего глазеть! Теперь неделю шли приветы и жди ответа! — сказал сторож толпе и стал устраиваться на ночлег в кузове грузовика.

Толпа, возбужденная необычным событием, нехотя побрела от Пещер.

— Может, клад найдут…

— Клад Старик бережет. Кровью своей оросил.

— И Старика заарестуют. И кровь не поможет.

— Как же… Старика заарестуешь… Он сам их заблукает.

— В общем, чего-нибудь да найдут.

— Это уж точно. Кости найдут. Костей там, наверно, хватает. Поднакопилось за тыщи лет…

На этом разговор иссяк.

…Спасатели появились в Петровске по двум причинам. Во-первых, исчез при осмотре Пещер ревизор Токарев. Его искали собственными силами, но напасть на след не удалось. Почти следом в Пещерах заблудились член комиссии из центра и лесник Юра. Это уже было серьезно. Трое в Пещерах… В довершение всего под землю скрылся опасный преступник Минаков. Вот почему Москва, почти не споря, сразу же специальным самолетом выслала целую группу спелеологов. Тем более что факты были абсолютно точны. Главный инженер завода Громов рассказал в милиции, что, как он ни отговаривал гостей от осмотра Пещер, те все же настояли на своем. Правда, со вторым пропавшим — членом комиссии пошел не он, а лесник Юра, но лесники обычно хорошо ориентируются в лесу, а не под землей. Все трое наверняка заблудились в Пещерах.

И все же вряд ли так быстро удалось бы выбить целую группу опытных спасателей, если бы не Минаков. В Пещерах скрывался опасный преступник. В любое время он мог выйти наружу и улизнуть на все четыре стороны. Тогда и над районом и над областью повиснет нераскрытое преступление.

Таким образом, Костя Минаков, сам того не ведая, помог ускорить приезд спасателей.

Сведения о том, что Костя Минаков скрывается в Пещерах, принес в милицию Иван Бондарь — Железные руки.

В этот день всегда добродушный начальник милиции капитан Яковлев пришел на работу в пресквернейшем настроении. Во-первых, эти трое в Пещерах постоянно стояли у него перед глазами и даже снились ночью в виде болтающихся на ниточках скелетов. Хорошо хоть деньги удалось найти и вернуть в кассу. Спасибо дружинникам. Выручили, как всегда… Пришлось мобилизовать общественность, и люди почти сутки прочесывали реку. Из области чуть ли не всему Петровску пришла благодарность. Но с деньгами этими история темная. Грабитель Минаков утонул на глазах Кобчикова, и никаких денег при нем не было. Где же они были и как попали в реку?

Вторая причина плохого настроения: врачи категорически посадили Яковлева на строгую диету. Целых два дня капитан мужественно крепился — сидел на твороге и яблоках, а на третий день сорвался и теперь мучился и казнил себя.

И, в-третьих, Яковлева расстроило несерьезное поведение его помощника Кобчикова, который самовольно, в одиночку стал преследовать Минакова и утопил его в реке.

В довершение всего утром домой Яковлеву позвонил из милиции дежурный и доложил, что ночью в городе произошла хулиганская выходка. На кладбище с большими почестями похоронили находящуюся в гробу фотографию Минакова.

И кто же виновник этого невиданного происшествия? Хулиган, пьяница, дебошир? Нет. Фотографию хоронил передовой рабочий, всеми уважаемый человек, активный дружинник — капитан очень ценил его именно как дружинника, своего человека — слесарь инструментального цеха Иван Бондаренко по прозвищу Иван — Железные руки. Вот тебе и Железные руки… Вот тебе и дружинник…