— Адъютант все подслушал!

Но господин де Монбар тихо ответил ему;

— Не беспокойтесь об этом, господин Пэ, дверь ведь тяжелая и плотная.

Здание, покинутое королем, находилось в южной части Храмовой площади. Когда на следующий день рыцари вместе с оруженосцами и поклажей вышли из караван-сарая, они услышали крик муэдзина, созывающего мусульман на молитву с минарета сверкающей серебром мечети алъ-Акса. Привратник, стоявший у ворот дома, передал господину де Пайену большой ключ. Тот отпер ворота, и путешественники скрылись за стеной переднего двора.

Теперь девять друзей аббата из Клерво наконец достигли места, где им предстояло выполнить великую задачу.

Конюшни царя Соломона

Слуга короля провел Пьера в маленький домик, расположенный между Храмовой площадью и церковью Гроба Господня.

— Мой господин отвел вам этот дом для жилья, — сказал он. — Скорее всего, его выстроил мусульманин, ибо, как видите, здесь нет окон, выходящих на улицу. Мусульмане не терпят, чтобы кто-нибудь наблюдал за их семейной жизнью, а женщины не смеют показывать себя чужим людям. Будьте здоровы в этом доме! — он дружески кивнул и ушел.

В глухой внешней стене домика была только одна узенькая дверца, расположенная над двумя ступеньками. Когда же Пьер с семьей вошел в эту дверь и провел осла через порог, они оказались в уютном внутреннем дворе, над которым можно было натянуть простыню от солнца. В центре двора прямо в земле была оборудована каменная поилка для птиц, окаймленная коричневатой сухой травой. Лестница у стены вела на каменную галерею над тремя стенами, выходящими во двор.

В этой галерее было две двери, по одной с каждой стороны двора; внизу размещалась кухня, в верхнем этаже над ней располагалась спальня. Над стойлом для ослов и коз находился амбар; а над входной дверью была кладовая. Стена напротив входа принадлежала уже другому такому же дому на соседней улице, и там не было галереи. Когда Пьер и Сюзанна распаковывали на кухне немногие вещи, привезенные ими из дома, довольный ребенок ползал по мощеному двору.

Спустя неделю Пьер впервые вошел в дом тамплиеров. Эсташ, стоявший на карауле в башне, впустил его. Во дворе Пьеру встретился господин де Монбар.

— А вот и ты! — сказал он и схватил Пьера за рукав. — Пойдем со мной!

Он провел его во внутренний двор по трем плоским ступенькам главного портала, который, как подумал Пьер, служил для въезда верхом, мимо складов для инструментов, расположенных по обе стороны внутреннего двора. Там он показал каменотесу остывший очаг.

— Во всем доме невозможно найти смолу, — сказал господин де Монбар. — Не видел ли ты в городе какого-нибудь торговца смолой? Нам необходимы факелы.

— Я поищу такого торговца, — ответил Пьер.

Но господин де Монбар потащил его на середину двора, не слушая ответа. На лестнице он отпустил рукав Пьера.

— Посмотри туда! — он указал на полуразрушенную лестницу, засыпанную мусором, которая вела в темные глубины. — Что ты об этом думаешь?

Пьер спустился на несколько ступенек, нагнулся и внимательно всмотрелся в темноту.

— Мне кажется, — сказал он, не выпрямляясь, — внизу находится подвал, опорные стены которого повреждены. Полагаю, господин де Монбар, следует учитывать эти повреждения, чтобы здания, находящиеся сверху, не обрушились.

— Тогда позаботься обо всем, что посчитаешь нужным для выполнения этих работ. Я не могу прислать тебе на помощь оруженосцев: они заняты своими делами. Обойдешься без них?

— Дело пойдет и без них, господин, вы только не спрашивайте, каков срок окончания работ.

— Тогда иди в город и купи себе все необходимое для работы. Что понадобится?

— Лопата и корзины для очистки лестницы от камней. Лестница. Чан для воды, песок и штукатурная лопаточка. Молоток, если камни выпали из стен и мне придется их вставлять обратно.

— И не забывай о смоле и факелах!

— О них я помню.

Наступило воскресенье, когда девять рыцарей собирались дать монашеские обеты. В последний раз они надели свои рыцарские одежды и приказали оруженосцам одеться в цвета господ.

Полные любопытства, стояли вдоль улиц иерусалимские христиане, когда рыцари направлялись в церковь: слух о том, что теперь будут существовать воины-монахи, стремительно распространился по городу.

Патриарх оказался мрачным человеком с суровым взглядом. Брови на его лице образовывали сплошную толстую темную черту. Он носил красную шапочку поверх черных как смоль волос, безо всякого перехода сливавшихся с густой бородой. Между двумя длинными кисточками бороды сверкал широкий золотой крест. Патриарх гордо называл себя шестьдесят седьмым преемником апостола Иоанна, любимого ученика Христа.

Богослужение отличалось большой пышностью. Король и господа свиты тоже были облачены в роскошные одеяния.

Девять рыцарей стояли перед алтарем. Левые руки они положили на евангелия, правые руки подняли для клятвы и дали обет охранять паломников, которым угрожали разбойники. Затем они дали три монашеских обета: бедности, послушания и целомудрия, — и патриарх благословил их.

Они повернулись к присутствовавшим в храме верующим и сообщили им девиз, под которым собирались провести дальнейшую жизнь: «Не нам, Господи, не нам, но все ради славы Имени Твоего!»

После того как монахи-рыцари произнесли свой девиз, они сняли с себя налобные повязки с драгоценными камнями, ожерелья и кольца и передали королевскому чиновнику, ведающему раздачей милостыни. Щиты и мечи они, однако, оставили у себя, хотя те и были украшены драгоценными камнями и благородными металлами. Поверх своих роскошных одеяний они надели серые рясы, на которых со стороны сердца был пришит маленький красный крест.

Когда рыцари-монахи выходили из церкви, собравшиеся в ней верующие в благочестивом молчании отошли в сторону, образовав для них проход. Домой они вернулись пешком. С тех пор они стали называть себя «Бедными Рыцарями Христовыми»; народ же их называл тамплиерами или храмовниками, поскольку жили они на Храмовой площади.

Вскоре им стали приносить милостыню; тамплиеров требовалось кормить, так как народ нуждался в защите. Но об их главной великой задаче никто ничего не подозревал.

Недалеко от дома тамплиерам будто бы случайно встретился королевский адъютант. Дружески улыбаясь, он поравнялся с ними. До чего же он изменился! Рыцари не понимали, что с ним произошло.

— Посмотрите, какое сегодня ясное небо! — воскликнул адъютант с преувеличенной веселостью. Когда же господин д'Альдемар, рядом с которым он шел, только пожал плечами, он сменил тему и заботливо спросил:

— Надеюсь, вы уже привыкли к вашему дому? Но и этот вопрос остался без внимания.

— Ну да, — наконец пробормотал шедший впереди адъютанта господин де Сент-Аман, немного обернувшись.

— Честно говоря, — продолжал адъютант, — честно говоря, я немного удивлен, что король вместе со своим двором удалился из этих прекрасных зданий — и все это ради вас!

Он показал на дом тамплиеров, до которого они уже дошли. Старый слуга вместе с Эдюсом распахнул перед ними огромные ворота. Рыцари отошли в сторону и сначала пропустили вперед оруженосцев с конями, потом обернулись к народу, сопровождавшему их до самого дома, и в знак приветствия подняли мечи. Только теперь они вошли в ворота.

После того как Пьер купил все необходимое, он тут же принялся убирать мусор на лестнице. Однако, там были такие завалы, что ему пришлось убирать их несколько недель. И вот однажды вечером рыцари, возвратившись с охраняемых ими путей пилигримов, зажгли факелы в очаге заднего двора и, когда факелы запылали ярким пламенем, спустились по ветхим ступенькам в Конюшни царя Соломона.

То, что они там увидели, потрясло всех. Пьеру тоже никогда в жизни не приходилось видеть такой гигантской подземной постройки. Свет факелов не охватывал и десятой части этого сводчатого помещения. Там стояли колонны, каждую из которых едва ли могли обхватить все девять рыцарей; и если в качестве масштаба можно было принять рост господина де Мондидье, то его нужно было пять раз поставить на самого себя, чтобы измерить высоту колонны.