Она читала так, как никогда еще в жизни не читала. Ярость душила ее, ярость против этих спокойных и равнодушных людей, снисходительно смеющихся над ней. Надя не помнила себя, она отчаянно потрясала палкой, кричала басом, запахивая воображаемый халат, голос ее срывался, она переходила на вкрадчиво-ехидный тон, обращая свои слова к сидящим перед ней. В довершение всего она сорвала с себя панамку и затоптала ее ногами. Закончив монолог, Надя победно посмотрела вокруг. Члены комиссии. . . хохотали: женщины, всхлипывая, вытирали глаза платками, а деликатный старичок шумно высморкался и тихо простонал:
- Как хотите, но это же цирковой номер. . . аттракцион.
- Деточка, - слабым голосом сказала женщина, сидящая в центре, - подойди поближе...
Когда Надя прочитала в списке принятых свою фамилию, она решила, что это ошибка. Она ждала, что однажды, придя на занятие, главный режиссер театра и ее педагог Ольга Ивановна Пыжова внимательно посмотрят на нее и удивленно спросят: "Девочка, ты что здесь делаешь?" И кончится ее необыкновенная, сказочно прекрасная жизнь. Но время шло, и никто не удивлялся, увидев Надю на занятиях, никто не спрашивал, что она здесь делает.
Надя любила приходить в театр пораньше и гулять по пустым гулким фойе. Театр в этот час казался огромным и заснувшим, со стен задумчиво смотрели красивые меланхолические женщины, серьезные мужчины, пахло клеем, красками и еще чем-то удивительно приятным и знакомым. Надя скользит по блестящему паркету фойе, в котором студенты занимаются движением, танцем. Девочка слегка наклоняется вправо, влево, приседает и снова скользит под строгими взглядами молчаливых портретов.
Прошло три месяца. Надя начала свыкаться с мыслью, что она будет актрисой. Однажды на занятиях по движению Надя развлекала уставших студентов, смешно копируя педагога. Студенты смеялись. Неожиданно наступила мертвая тишина. Надя оглянулась и замерла: в дверях стояла О. И. Пыжова и испытующе, в упор смотрела на нее. "Ну вот и конец! -подумала Надя. - Завтра меня вызовут к ней в кабинет и распрощаются".
На другое утро Румянцеву действительно вызвали в дирекцию. Пыжова была не одна: рядом с ней сидел
улыбающийся Михалков, а около двери стоял первокурсник Саша Лебедев. Надя еще не успела сообразить, почему здесь Михалков и Саша, как Ольга Ивановна приветливо сказала:
- Сергей Владимирович принес к нам в театр новую пьесу. Это очень интересная и важная пьеса о детях, которые во время войны потеряли свою родину, своих родителей и друзей. Вы, конечно, читаете газеты и знаете, как важно для всех нас, чтобы наши маленькие граждане вернулись к себе домой, и все мы по мере своих сил стараемся им помочь. Пьеса называется "Я хочу домой". Чтобы образы детей получились правдивыми и искренними, мы решили поручить эти роли вам, а не актерам, так как вы недалеко ушли от детского возраста.
 |
| 'Я хочу домой'. Спектакль Центрального детского театра |
Сенсационная весть облетела театр с быстротой молнии. Надю и Сашу поздравляли, обнимали, целовали, как будто они совершили какой-то героический поступок. Шутка ли, первокурсники, еще не умеющие толком и слова сказать на сцене, будут играть с профессиональными, опытными актерами!
Началась трудная пора для Нади: занятия и репетиции, репетиции и занятия. Прибавились новые волнения: а вдруг отнимут роль, вдруг ничего не получится? Во время репетиций в зале все время сидела вторая исполнительница роли -опытная актриса, которая вместе с Надей проходила всю роль. Ее присутствие заставляло девочку быть всегда собранной, всегда начеку. Она стремилась выполнить все замечания режиссера, прислушивалась к советам актеров. Надя еще не умела проговаривать сквозь зубы слова роли, беречь силы для премьеры, как это делали профессиональные актеры. На каждой репетиции Румянцева плакала настоящими слезами, задыхалась от горя, страдала, радовалась.
Надю хвалили студенты и актеры, хвалила даже Ольга Ивановна, которая была скуповата на похвалу. Надя немножко приободрилась. Но что стоили слова накануне премьеры?
Надя уехала из дому с утра, оставив родителей в страшном волнении. Перед самым спектаклем она почувствовала, что почти ничего не слышит, уши заложило, а ноги стали ватные, совсем как тогда в школе. По всему телу разлилась слабость. Казалось, нет сил поднять руки. Перед самым выходом Надю охватил глубокий ужас, и она с такой силой вцепилась в кулису, что ее с трудом вытолкнули на сцену. К счастью, это состояние актрисы совпадало с материалом роли: ведь героиня пьесы сначала так же смертельно напугана, как и она сама.
После первого акта в уборную зашла Пыжова.
- Все в порядке, не волнуйся!
Но Надя была как во сне. До нее едва долетали реплики партнеров, она не слышала аплодисментов, не видела, как женщины украдкой вытирали глаза.
Когда последний раз дали занавес и за кулисы ринулась с поздравлениями толпа родственников и знакомых, Надю нигде не могли найти. Виновница торжества исчезла бесследно. Она спряталась от этого радостного шума, громких голосов, объятий и поцелуев. Ей необходимо было побыть одной, совсем одной, успокоиться, подумать...
О чем она думала после своего первого спектакля, сидя наверху за пыльными старыми декорациями? Об этом Надя не могла потом вспомнить. Она не испытывала ни удовлетворения, ни радости от сыгранной роли, только внутреннюю пустоту, какую-то отрешенность от окружающего мира.
На другой день в театре Надя была именинницей. Она только ходила и улыбалась всем, говорить уже не было сил. Б. В. Бибиков и О. И. Пыжова подарили ей книгу "Овод" Войнич. На титульном листе Борис Владимирович написал: "Учись, трудись и не падай духом, если будет трудно". Надя была счастлива.
Спектакль "Я хочу домой" получил высшую награду -Государственную премию 1949 года. И вместе со всеми успех спектакля разделила начинающая актриса. Надю заметили. Рецензенты единодушно хвалили исполнительницу роли Иры Соколовой. Известный детский писатель Лев Кассиль писал в "Литературной газете": "...роль этой девочки трогательно, с поражающей естественностью играет молодая актриса Н. Румянцева".
Больше всего в этих рецензиях Надю радовало то, что все единодушно ее называли артисткой...
Так прошло лето, а осенью студию Детского театра закрыли. Студенты разбрелись по разным театральным училищам, кто куда смог устроиться. Надю и Сашу Лебедева, ее партнера по спектаклю, оставили во вспомогательном составе труппы. У театра не было подходящих дублеров. Надя получила оклад 360 рублей. Эти деньги казались ей несметным богатством, она просто не знала, куда их девать. Теперь она стала актрисой театра, вполне самостоятельным человеком. Но на другое утро после приказа ее вызвала к себе Ольга Ивановна.
- Вот что, Надюша, - сказала она, - театр театром, все это прекрасно, но тебе надо учиться. Или ты уже возомнила себя настоящей актрисой? Нет, голубчик, до этого тебе еще очень и очень далеко, так же, как и год назад, когда ты читала здесь монолог Фамусова. Я понимаю, что сейчас ты не можешь бросить театр, ты здесь нужна, но я беру тебя вольнослушательницей на актерский факультет ГИТИСа, где я буду преподавать мастерство.
Всю зиму Надя продолжала учиться и работать в театре. Ее репертуар пополнился еще двумя новыми ролями: Ирочка в пьесе В. Розова "Ее друзья" и Маша в сказке М. Маклярского "Репка". Надя играла теперь наравне с профессиональными актерами, репетировала, ездила на гастроли, к ней пришла некоторая уверенность.
На следующий год Румянцева стала полноправной студенткой ГИТИСа. Она с увлечением репетировала с О. И. Пыжовой Фроську в "Жатве" Г. Николаевой. С успехом выступала в ЦДРИ, продолжала работать в театре. Время было заполнено до предела. Казалось, все мечты маленькой Нади сбываются.