— Гарс!

— Где ты была!

Наверное, она хваталась за соломинку, но ей было приятно беспокойство, которое послышалось ей в его грубоватом тоне.

— Доктор Траут приходил попрощаться. — Губы у него вытянулись в ниточку, но он ничего не сказал. — А как насчет ленча? Ты поешь сейчас?

— Почему ты думаешь, что мне совершенно необходимо поесть именно сейчас?

— Тогда ты не возражаешь, если поем я? Я... ничего не ела со вчерашнего дня. Наверное, это глупо, но мне не по себе.

У Элси закружилась голова, и она едва успела сесть в кресло. Ее тошнило.

— Элси!

Она слышала испуг в его голосе, но не могла ответить ему.

Тогда он сам подошел к ней и положил руку ей на лоб.

— У тебя влажная кожа. Опусти голову.

Элси сделала, как он сказал, слишком ослабев, чтобы не повиноваться. Когда шум у нее в ушах стих, она подняла голову, но он продолжал ее массировать.

— Лучше?

Его лицо было совсем близко, и она кивнула, на мгновение забыв, что он не видит ее.

— Да, намного лучше. Спасибо.

— Не двигайся.

Переполненная любовью, она смотрела, как он ощупью идет к столу и ищет, что бы принести ей. С некоторой заминкой ему все же удалось найти стакан сока.

Взяв у него стакан, она выпила холодный апельсиновый сок. Силы постепенно возвращались к ней.

— Вкусно.

— Почему ты не поела в самолете? — спросил он, опускаясь перед ней на корточки.

Он нашел ее руку, скользнул к запястью, чтобы посчитать пульс, а женщина затрепетала всем телом.

— Наверное, по той же причине, по которой не ешь ты. — Она подавила в себе желание прижать к груди его голову. — Все уже прошло, Гарс.

Он вздохнул.

— Тебе надо поесть. Я попрошу, чтобы принесли еще один ленч.

— Нет, мне хватит твоего. Не надо никого беспокоить.

Она поднялась на дрожащих ногах и, как ей ни хотелось быть рядом с ним, подошла к столу и принялась за цыпленка с булочкой.

Гарс тоже встал и с непривычной нерешительностью, несколько раз останавливаясь, приблизился к висевшему на стене телефону. Выронив трубку, он ругнулся, но тем не менее сам набрал номер коммутатора и попросил вызвать такси. Потом еще куда-то позвонил. Элси поняла, что он говорит на суахили, которым владел, как местный житель. Не успел он повесить трубку, как появился санитар.

— Мистер Гиффорд, все готово. Кресло-коляска за вашей спиной.

Элси заметила, как Гарс вновь сжал пальцы в кулаки.

— Разве я неходячий?

— Ходячий, сэр, но так положено в больнице.

— Гарс... — вмешалась она, желая успокоить мужа. — Я приехала сюда прямо из аэропорта, поэтому мои вещи остались в приемкой. Мне придется сходить за ними.

— Что ты привезла?

Она закрыла глаза.

— Все, что у меня есть, кроме Сайда. Папа позаботится, чтобы его доставили сюда на корабле. Я подумала, как будет приятно вновь увидеться с любимой лошадью.

Он сверкнул глазами и начал что-то говорить, но она выскользнула из палаты. Пока Элси шла по коридору, ей вспомнились слова, сказанные ее отчимом, которого она звала папой: «Твой муж получил больший дар, чем глаза. Твою любовь». Легко ему было говорить. После смерти мужа мать Элизабет вышла замуж за вдовца, у которого не было своих детей и который подарил девочке всю свою нерастраченную нежность. В их семье все любили друг друга и не скрывали этого. Но Элси уже поняла: чтобы помочь Гарсу, ей потребуется много больше, чем просто любовь.

— Это вы Гиффорд? — спросил, вылезая из машины, таксист.

— Да. Мой муж сейчас выйдет.

Таксист почесал в затылке, глядя на вещи.

— Это все?

— Нет. Еще один чемодан у мужа. Таксист буркнул что-то на непонятном языке и принялся укладывать чемоданы на крышу видавшего виды «пежо». Что не поместилось наверху, он положил на сиденье рядом с собой.

— Садитесь, а я дам вам один чемодан.

Элси сделала, как ей было сказано, понимая, что сейчас не до удобств. Через несколько минут она увидела Гарса в кресле-коляске. Солнце золотило его каштановые волосы, и в черных очках он выглядел не хуже других, но она все равно заметила, как он скован и напуган своей слепотой. Ему потребовалось много мужества, чтобы покинуть больницу, где он был защищен от всех неприятностей, и Элси, понимая это, ничем не могла ему помочь, потому что Гарс сам не хотел этого.

Слепота мешала их отношениям, и женщина вновь разозлилась, оттого что увечье лишило их прежней близости. Ее как не бывало. Сейчас Гарс жил в своем собственном мире, и она не имела ни малейшего понятия, как проникнуть в него.

— Мистер Гиффорд, ваша палка. На память от всех в больнице.

Санитар положил палку Гарсу на колени, но он отшвырнул ее как можно дальше.

— Зачем она мне? Тогда уж лучше взять микрофон и орать, что я слепой.

Элси вновь была неприятно поражена непривычной грубостью мужа, но санитар, как ни в чем небывало, развернул коляску и пошел обратно. Взявшись одной рукой за дверцу, Гарс, залезая в машину, коснулся другой ее бедра, и сквозь тонкую материю она ощутила ее жар. Он не отнял руку, словно не в силах был противиться желанию дотронуться до нее. Элси же всем своим существом отозвалась на неожиданную ласку, и легкий стон сорвался с ее губ. Мгновенно убрав руку, Гарс откинулся назад, стараясь отодвинуться от нее подальше, несмотря на свои длинные ноги.

А Элси не могла отвести от него глаз. Он был так хорош в эту минуту, что она забыла обо всем на свете и мечтала только об одном — обнять его. Она еще не остыла после его прикосновения, и сердце у нее билось, как бешеное, отвечая на его недвусмысленный призыв, как бы на словах он ни выпроваживал ее из своего мира тьмы.

Таксист дал газ, и они влились в поток машин, в котором он лавировал с непревзойденным искусством, избегая столкновения с шумными пешеходами и другими машинами. Элси прислушалась к доносившимся до нее крикам.

— Гарс,— позвала она, бездумно хватаясь за его руку. Он вздрогнул, как от ожога, а ей пришлось мысленно отругать себя за оплошность. — Почему они злятся?

Он не повернул голову.

— Все так говорят на суахили. Эти крики ничего не значат. Ты привыкнешь,— ответил он и вновь замкнулся в себе.

Больше он не произнес ни слова.

Таксист ехал, не соблюдая никаких правил, впрочем, как и все кругом. К этому ей тоже надо будет привыкнуть. Несмотря на решение Гарса, она не собиралась покидать его.

Через несколько минут машина остановилась возле современного шестиэтажного здания в центре  города. Как-то муж сказал ей, что его контора всего в нескольких минутах ходьбы от дома и это очень удобно. Пока она была благодарна ему за то, что он привез ее в свою квартиру. По крайней мере, они наконец-то смогут побыть одни. Возможно, ей удастся даже поговорить с ним без посторонних.

— Таксист отнесет вещи в подъезд, а там тебе помогут,— неожиданно сказал Гарс, и от ее надежд не осталось и следа.

— А ты куда?

Она постаралась, чтобы он не заметил разочарования в ее голосе, хотя ей хотелось кричать от несправедливости, мешающей ему любить ее. До несчастья Гарс ни на секунду не отпускал ее от себя, что бы там ни было, а теперь не мог дождаться, когда она уедет.

— Элси, у меня дела в конторе, и я понятия не имею, когда вернусь, так что не жди меня. Я попросил доставить кое-какие продукты наверх. Обязательно поешь. Из дома не выходи ни в коем случае. Посмотри телевизор, если станет скучно, но я запрещаю тебе гулять в одиночестве по городу. Ты поняла?

Он всегда заботился о ней, но никогда еще его забота не была такой неуместной и обидной, однако ей не хотелось сейчас с ним спорить.

— Пожалуй, я лягу спать. Устала в самолете. Но прежде я хотела бы позвонить родителям, чтобы они не волновались. Ты не возражаешь, если я заодно позвоню и твоему отцу и скажу, что ты в порядке?

Он ведь беспокоится.

Гарс вздохнул.

— Не вижу необходимости, если скоро ты будешь дома. Но вообще-то идея неплохая. Пусть они тебя встретят.