– Добрый день, – заговорил он со мной, видимо пытаясь, но безуспешно, вспомнить мое имя.

– Здравствуйте, Патрик, не ожидала вас здесь встретить, надеюсь, у вас нет серьезных неприятностей.

– Нет, я заехал, чтобы узнать о самочувствии Этти Саротти.

– Разве вы были с ней знакомы?

– Нет, я ее видел только в тот день, а имя… В газетах ведь пишут об этом происшествии.

– Понятно, – хотя я мало что понимала.

– Знаете, не могу не думать о ней, такая приятная женщина, и такое несчастье. Вот был в этих краях, да и решил…

– Да, конечно, – только и смогла сказать я.

Простившись с Руже, я покинула здание центра Бермана.

Думать об этой странной встрече я не стала. В подозреваемые Патрик Руже явно не годился, ведь в момент происшествия он находился в ресторане на глазах у нескольких свидетелей. Я решила в первую очередь позвонить Марте Критц, поскольку толком не представляла, как мне связаться с ее племянником. Комиссар вряд ли тут мог помочь, ведь формально Ронена трудно было привязать к событиям в Сент-Ривере. О том, что его не было там в день покушения на Стонера, он уже сообщил комиссару. А что его может связывать с Этти? Если он не захочет говорить на эту тему, так имеет на это полное право. Я же хотела просто попросить Марту устроить мне встречу с Критцем в неофициальной обстановке. Возможно, в таком разговоре мне будет легче получить и нужную информацию и представление о человеке, что не менее важно, особенно тогда, когда фактов не хватает, и я слабо себе представляю, в какую сторону направить мысли.

Марта сразу взяла трубку, словно ждала моего звонка.

– Здравствуйте, это Мэриэл Адамс, вы помните меня? – проговорила я скороговоркой.

– Помню, милая, вы – не такая уж серая пташка, чтобы я могла вас сразу забыть – в ее голосе была слышна улыбка. – У вас остались вопросы ко мне?

– Вопросы появились, но не к вам, а к вашему племяннику. Мне хотелось бы поговорить с ним, но я не уверена, что…

– Ну, что вы, Рони с удовольствием поговорит с такой красивой женщиной как вы, только я не представляю, чем он может вам помочь. Он ведь совсем ничего не знал.

– И он ничего не знал и о завещании Джудит?

– Конечно, нет! Собственно я тоже не знаю точно, просто предположила. Кому же еще она могла оставить свои акции, если не оставила их Джиму?

– Вы совсем исключаете возможность какой-нибудь тайной страсти?

– Единственной ее страстью в последние годы жизни были деньги. Нет, не подумайте, что она была скупой. Просто ей нравилось увеличивать свой капитал. Она очень хорошо разбиралась в бизнесе. Рони относился к ней довольно холодно, это и понятно, но к ее советам, нечастым, правда, прислушивался. Мне иногда казалось, что она была не совсем женщиной…

– Но Рони родился у нее от человека, которого она любила, или, по крайней мере, считала, что любит.

– Это так, но после родов, а она рожала тяжело, Джудит очень изменилась. Врачи говорили, что такое бывает, и что это пройдет, но она так и не стала прежней. Мне иногда думалось, что во время родов ей подменили душу.

– Что ж, если все это так, то, может, мне и не стоит беспокоить господина Критца. – Я сама почувствовала, что моя фраза прозвучала двусмысленно, но Марта правильно меня поняла.

– Нет, раз уж вы хотели с ним поговорить, то лучше пусть этот разговор состоится. Я приглашаю вас в субботу к нам.

– А вы уверены, что…

– Уверена, и вы не сомневайтесь. Ждем вас в субботу.

Что ж цель достигнута. Посмотрим, что это нам принесет. До субботы оставалось еще время, чтобы попытаться раздобыть дополнительную информацию. Сначала я позвонила комиссару Катлеру. Мы договорились, что я сейчас подъеду в управление. Я вызвала такси, и через несколько минут уже входила в знакомый кабинет на седьмом этаже.

– Возможно, сейчас, – осторожно начала я нужный мне разговор после обычных приветствий, – обстоятельства дела и собранный по нему материал позволяют вам обратиться в суд для получения распоряжения на конфиденциальный допрос Якова Шефнера?

– Вы просто читаете мои мысли, – удивил меня комиссар, – я уже послал запрос в секретариат суда.

– Отлично. Хорошо бы получить сведения о содержании скрытой части завещания Джудит Стонер до субботы.

– Почему?

– В субботу я встречаюсь с Роненом Критцем, хотелось бы пойти туда, уже владея информацией. Надеюсь, это возможно?

– Да, я запросил разрешение на раскрытие наиболее важной информации частному детективу, помогающему следствию в интересах Милены Саротти.

– Милены?

– Мне пришлось попросить ее нанять вас, поскольку в противном случае я не надеюсь получить подобное разрешение. Ведь завещатель хотел скрыть информацию именно от Джима Стонера, а, если вы действуете в его интересах, то это может неоправданно нарушить права завещателя.

– Да, как я сама об этом не подумала?

– Кроме того, вы должны будете подписать обязательство не разглашать полученную вами информацию.

– Конечно, я подпишу.

– Что ж будем надеяться, что все это сработает достаточно быстро. Дал ли что-нибудь разговор с Миленой?

Я рассказала комиссару и о разговоре с дочерью Этти, и о своих соображениях по поводу мотива для второго покушения.

– Но в случае, если в скрытой части завещания упомянуты наследники Джима Стонера, главным подозреваемым становится Ронен Критц. Однако мотив его, пожалуй, сможет обосновать только психолог. Мы наводили справки о состоянии его финансов и о положении в фирме. И то, и другое не дает повода для подозрений.

– Думаю, что у нас есть более подходящий кандидат.

– Вы имеете в виду загадочного поклонника?

– Да. Этти могла рассказать ему о предполагаемом наследстве, допустим, она об этом знала, или догадывалась, когда же случилось несчастье со Стонером, она могла заподозрить своего ухажера, или даже в чем-то уличить.

– Что ж, этот сюжет понятен, но слишком много допущений. Кстати в такси, которое сбило госпожу Саротти, были найдены отпечатки пальцев, разумеется, их там оказалось море, но нашему эксперту удалось, не без помощи компьютерной программы, обнаружить пару отпечатков, которые совпадают с теми, что были сняты с поверхности дверцы в почтовом фургоне. Если учесть, что это за машины, вряд ли подобные отпечатки могут служить доказательством, но если мы найдем того, кто оставил эти следы, то, по крайней мере, сможем точно сказать, что он побывал в каждой из этих машин. И, если этот человек еще и окажется в числе знакомых потерпевшей, то это будет не просто совпадением.

Я не могла не согласиться с Эриком Катлером.

– В архиве, как я понимаю по этим отпечаткам ничего не найдено? – На всякий случай уточнила я.

– Нет, ничего, – ответил комиссар

Тайна второго конверта

Присутствовать на конфиденциальном допросе Якова Шефнера я не могла, по закону его проводил комиссар один на один со свидетелем, записи не производились.

В результате, мы, наконец, узнали, кто был упомянут в закрытой части завещания Джудит Стонер. Да, Джудит была очень умной и предусмотрительной женщиной. Она понимала, что управление акциями – слишком обременительная забота для ее мужа, поэтому она не стала перекладывать это на его плечи, но позаботилась о том, чтобы он ни в чем не нуждался. Фактически, она составила это второе завещание для его удобства и, если хотите, позаботилась о том, чтобы наследники не ждали с нетерпением его кончины. Она обязала адвокатскую фирму сохранить в тайне имена наследников акций. Их было двое – Ронен Критц и племянница Джима Этти Саротти. Джудит считала, что о втором конверте никто, кроме Джима и его сестры, не будет знать. Да и вряд ли это кого-нибудь заинтересует. Она знала этих людей достаточно хорошо, но, видимо всего не учла. Как разворачивались события дальше и почему они привели к таким печальным последствиям, можно было только предполагать.

Этти так и не пришла в себя, хотя и появилась надежда, что это произойдет. Ее состояние стабилизировалось, она уже самостоятельно дышала, и приборы обнаруживали мозговую активность, пусть и очень слабую. Но до того момента, когда ей можно будет задать вопросы, было далеко в любом случае.