Мутные окна застыли дымчатыми пятнами на желтых обоях. Отсутствие занавесок придавало помещению не то больничный, не то новосельный вид. Самарин сидел на кожаном крутящемся кресле прямо перед столом и ощущал постоянно готовой вспотеть спиной огромное пустое пространство вокруг себя. По всем признакам это было помещение, которое не посещал ни один таракан. Здесь вообще не могло быть живых существ, включая микробов. За исключением, конечно, людей, закованных в строгие костюмы, с героическими, но не запоминающимися фамилиями. Один из них – паукообразный хозяин кабинета – краснолицый седоватый мужик сидел на другом краю континента под названием Канцелярский Стол.

– То, что вы сделали, Алексей Юрьевич,– без сомнения, подвиг. И дело не в том, что вы нашли. Наибольшую ценность представляют ваши последующие исследования.

Самарин почувствовал, что краснеет. Он вдруг увидел не замеченный им раньше фикус в кадке, часовым застывший в углу. Из земли в кадке выглядывали окопавшиеся там окурки.

– Послушайте, за три месяца общения с вами я так и не понял: вы что-нибудь знали о комете Рикса? Ардалионов сказал: «Никто не хотел паники…» Что это значит?

– Алексей Юрьевич, я не силен в астрономии. Моя профессия лежит, как вы понимаете, совершенно в иной плоскости. Мы ничего не знали о комете Рикса.

Краснолицый встал, достал папиросу, прикурил и, закашлявшись, подошел к окну. Что он там мог видеть, Самарин не понимал и предположил, что хозяин кабинета медитирует на волнообразных узорах бронестекла. Наконец паукообразный владелец апартаментов выдохнул сизый клочок дыма и, не поворачиваясь, прохрипел:

– Не хотелось вам говорить. Вы ведь были близки с ним?

– С кем?

– М-да-а, – собеседник Самарина, лихо прицелившись жирным глазом, метнул патрон папиросы в кадку с фикусом. Проследив за идеальным полетом бычка и зафиксировав кивком точность попадания, он самодовольно улыбнулся, по военному развернулся, щелкнув каблуками, и почти строевым зашагал к своему креслу. Сев, коротко брызнул глазами на Самарина и доложил:

– Мы засекли его в Вене. Так, ничего особенного – неслужебный контакт. Проверяли почти для проформы. Но…

– Ничего не понимаю. Ардалионов работал на ЦРУ?

– Нет. ЦРУ здесь не при чем. Он работал напрямую с правительством США. Впрочем, это неважно.

Дверь кабинета бесшумно отворилась. Самарин почувствовал это по ветерку, чуть коснувшемуся лопаток. В кабинет вошел невысокий коротконогий человек, с маленьким серым лицом, прошмыгнул мимо Самарина и быстро уселся на одном из длинного ряда стульев и улыбнулся. Потом неожиданно вскочил и сделал широкий шаг к Самарину, одновременно выбросив вперед ладонь с растопыренными пальцами. Самарин ответил на рукопожатие. Новый посетитель метнулся на облюбованный стул. До Самарина неожиданно дошло, что перед ним Президент. Почти сразу в комнату вошли двое мужчин и наполнили воздух американским акцентом:

– Мистер Президент, мистер Иванов…

Взгляды их были прикованы к Самарину.

– Мистер Самарин, разрешите выразить вам свое восхищение…

– Мистер Самарин…

– Господа, – жестко оборвал их тот, кого они назвали Ивановым, – у господина Президента довольно напряженный график. Я уверен, вы представляете, какие трудности нам пришлось преодолеть, чтобы организовать эту встречу. Для окружения он в буквальном смысле вышел в туалет. Мы готовы выслушать вас прямо сейчас.

Американец, представившийся Робертом Фолкнером, прокашлялся:

– Вкратце суть такова: комета Рикса – не комета.

Американец оглянулся на Самарина, явно обращаясь к нему как к человеку осведомленному. «Мистер Иванов» перехватил этот взгляд и сцепил пальцы рук. Самарин вжался в кресло.

– У нас есть все основания полагать, что это – управляемый космический корабль, внезапность появления которого объясняется тем, что он вынырнул из сверхпространства.

– Чей корабль? – вырвалось у Президента.

– Мы не знаем.

– Пришельцы? – изумился Президент.

– Мы не знаем. Кто бы они ни были, они достаточно далеко продвинулись в технике. У нас есть их корабль.

Иванов подался вперед.

– И топливо? – быстро спросил он.

– Если бы топливо было, мы бы здесь не сидели. Правда, нам известно, какое именно топливо они используют.

– И какое? – Спросил Самарин.

– Антивещество. В принципе, мы могли бы создать его, но пока неизвестно, как его хранить в «нашем мире». Мы можем изготовить антивещество и с помощью магнитного поля удерживать его в вакууме, но при этом расходы на один грамм такого топлива будут совершенно неприемлемыми. Судя по результатам работы, которую провел Самарин, он обнаружил на месте падения контейнер с антивеществом. Мы не скрываем, что нас интересует именно этот контейнер. Речь идет о нашей общей безопасности.

– Почему общей?

– Кто бы ни были владельцы этого корабля, у нас 138 зафиксированных и доказанных случаев посадки. Было множество похищений людей. Обследование похищенных дает нам основание предполагать, что у них брали образцы тканей и крови. Мы не желали бы огласки, прежде чем не обнаружим их истинные цели.

– Вам это удалось? – и без того пылающее лицо Иванова приобретало багровый оттенок, как будто он наливался фиолетовыми чернилами.

– Нет. Единственное, что роднит все визиты, – похищение людей. В большинстве случаев их возвращали на место. Многие ничего не помнят. А сколько тех, о ком мы так ничего и не узнаем? Единственный выход – это создание космического флота, не уступающего флоту визитеров. Думаю, что нам следует торопиться. У меня есть все необходимые полномочия. Итак, наш корабль – ваше топливо.

– Не думаю, что нам стоит торопиться, – мягко хлопнул по столу рукой Президент. – Все, сообщенное вами, согласитесь, не вызывает доверия. Где-то я все это уже слышал.

– Если мы не успеем вовремя подготовиться… Боюсь, у нас нет времени даже на испытания.

– Это похоже на давление. – Иванов встал.

– Зачем они похищают людей? – спросил Президент. – И зачем им эти… образцы тканей, крови… Что все это значит?