— Хочешь, я приведу его девушку, ту, что видела его последней?

— Нет. Объясни-ка мне лучше, что значит — «исчез».

— Не знаю. Об этом не принято говорить, Нил. Пройдет менс — и дом продадут. Считается — исчез, значит, пропал без вести. Мой отец говорил: кого-то из таких видели на болотах Юга. Ты уверен, что нас никто не подслушивает?

— Уверен. Если то, что я слышал о Юге, — правда, им лучше было бы умереть.

— Что ты говоришь, Нил! Лучше быть живым на Юге, чем ситангом — в Нижнем Мире!

— Складно говоришь! Сам придумал? А кто твой отец?

— Моряк. Ходит помощником кормчего на кумароне.

— Что ж ты подался в строители?

— Я слабый. Больной. Зато умею резать по дереву. Видел мои фигурки? Лучше всего у меня получаются таги… и девушки!

— Да, славные.

Соан вздохнул:

— Знаешь, я отдал бы свое умение за твои плечи. Не смейся!

— Я и не смеюсь, брат. Дай-ка мне руку!

— Это зачем?

— Не трусь. Ты сказал мне то, что не сказал бы никому, верно?

— Ты чужеземец, Нил. А потом я знаю, что ты меня не выдашь. Не выдашь?

— Само собой. Открою тебе тайну: во мне есть кровь туоров. Слыхал о них?

— А то! Такие маленькие человечки с хрисса размером и такие же подлые, — он осекся, посмотрев на Нила.

— Не болтай, если не знаешь!

— Прости меня, господин!

— Нил меня зовут! Давай руку. О! Из тебя выйдет толк!

— А что войдет? — попытался пошутить Соан.

— Остроумие. Смотри — вот линия здоровья. Она идет вверх. Болезнь выйдет из тебя, уже вышла. Сколько тебе иров?

— Шестнадцать, просто я медленно расту.

— Будешь расти быстро. Грудь по утрам болит?

— Бывает. Лекарь сказал: меня не вылечить.

— Знаешь, есть такой зверь — ураноар?

— У которого рот на хвосте?

— Почти. Черепушка у него маленькая, думает слабо. Мозги — в заднице. Как у твоего лекаря.

— Хи-хи!

— Не думай — не будешь болеть.

— А что, туоры гадают по руке?

— Нет. Моя мать была прорицательницей в Аэлле. А этих, исчезнувших, их кто-нибудь ищет? Друзья, родные?

— Что ты! Кто ищет — сам исчезает. Это всем известно! Хотя, знаешь, Тилона как раз искали! Начальник Гавани, Отважный Саннон. Он-то никого не боится. Но и он не нашел. А уж у Саннона свой человек на каждой дырявой стене.

— А где жил Тилон? Была у него жена?

— Нет, они с Санти жили вдвоем. Вдвоем и исчезли. Дом его — приметный. Две милонги отсюда. Я покажу.

— Не надо. Вот бумага — рисуй.

— Все. Только ты уж, Нил, помалкивай…

— Не трусь, брат! Дать тебе еще денег?

— Хватит. Я теперь богач!

— Тогда я подарю тебе вот это.

— Что это?

— Оружие туора. Иглы с ядом червя хум. Нажмешь сюда — выскочит игла. Их здесь — 23. Число магов. Летит, учти, недалеко — шесть-семь шагов. Но если проткнет кожу…

— Убьет?

— Нет, усыпит. На полхоры. Нравится?

— А то!

— Все, брат. Спасибо тебе. Храни тебя Нетон! Пойдем вниз!

Уверившись, что никто не следит за ним, Биорк взбежал по ступеням и нырнул под тростниковый занавес. Какое-то время его темная фигурка отчетливо выделялась на фоне стены. Но лишь мгновение. К тому же соглядатай потерял его еще до темноты. В доме было пусто. И темно, конечно. Но не для туора. Его глаза отлично видели в темноте. Тише, чем дикий кот-аскис, двигался Биорк по пустому дому. Тонкий слой пыли уже успел лечь на предметы. Никаких следов борьбы или поспешных сборов. Комната за комнатой, миним за минимом беззвучно и тщательно туор обследовал все. Ничего, что дало бы знак. Только внизу, в спальне, в изголовье меньшей из кроватей, он нашел обрывок бумаги. Поднявшись на первый этаж, где мрак был не так густ, Биорк разобрал неровные строчки аматэна:

— Боги Короната! — прошептал туор.

Он бережно сложил обрывок и спрятал в сумку. Больше ему незачем было оставаться. Но прежде, чем выйти, он остановился и впитал в себя наружные запахи и звуки. Что-то настораживающее было там. Но того, что неизменно выдает туору готовящуюся на него засаду, — запаха страха, не было. И он шагнул наружу…

Мощнейший удар обрушился на его голову. Сознание потухло, и туор, скатившись по ступеням, ничком упал на камни. И пришел в себя от жестокого удара по голени. Биорк попытался встать на четвереньки, но новый удар — сапогом под ребра — свалил туора набок.

— Вот живучий мальчишка! — сказал грубый голос на конгаэне.

Сильная рука ухватила Биорка за шиворот и поставила вертикально. Он не сопротивлялся, выжидал. Тень скрывала его лицо от глаз напавших, тень и капюшон, все еще державшийся на голове. Зато сам туор видел отлично: трое солдат — справа, слева и сзади тот, что держал. А прямо напротив — начальник, чиновник, судя по одежде.

— Ты, ублюдок хриссы! Говори, что вынюхивал? — зашипел чиновник.

— Нужно обождать, начальник! — сказал тот, что держал. — Сопляк еще не очухался.

— Не учи меня, сын фрокки! — огрызнулся чиновник и пнул Биорка ногой в пах. Лучше бы он этого не делал!

Пользуясь тем, что солдат все еще держал его на весу, туор уперся спиной в его кирасу и выбросил вперед ноги. Страшный удар раздробил лицевые кости чиновника. Перевернувшись через голову, туор оказался на плечах державшего его воина. Сдернув с солдата шлем, Биорк оглушил его ударом в затылок и спрыгнул прежде, чем тот упал. Солдат справа ткнул мечом, но туор отвел удар ручным браслетом. Второй удар, слева, подсекающий колени… Туор подпрыгнул. Локоть его врезался в крепкий подбородок. Оттолкнувшись от головы мечника, он вскарабкался на террасу второго этажа, промчался на другую сторону дома, спрыгнул, мягко ударившись ногами о землю, и канул в темноте.

Эак проснулся от шума на террасе. Верней, от едва слышного шелеста, производимого рукой, осторожно отодвигающей листья. Эак нащупал меч, лежавший справа от ложа. Но едва он начал приподниматься, как широкая ладонь накрыла ему лицо. Запястье правой руки будто попало в стальной капкан.

— Ч-ш-ш! — Широкое лицо Нила белело над ним в полутьме.

Совершенно бесшумно гигант прокрался к выходу на террасу. Между серебристыми листьями горшечных растений двигалась маленькая фигурка. Биорк. Эак отложил меч и потянулся к светильнику, но туор отрицательно покачал головой и показал на каморку Нила.

Хиссун проснулся, приподнял острую мордочку, но, узнав хозяев, спрятал нос под пушистым хвостом. Тусклый свет масляной лампы отбрасывал длинные тени. Нил протянул отцу чашку с холодным кайфи и горсть сушеных плодов и спрятал в шкаф кожаный пояс с коротким мечом — суортом, снятый Биорком.

Туор ел и рассказывал.

— Я должен уйти, — сказал он в завершение. Нил и Эак согласились с ним. Мастеру скрадывания нетрудно сбить со следа охотников. Но столь же легко догадаться, кто убил чиновника. А уж тогда любой ангмарский хиссун живо опознает убийцу.

— Тебе надо изменить внешность! — сказал Нил.

Биорк потрогал бороду.

— Шестьдесят иров никто не видел моего подбородка, — пробормотал он.

— Подходящий случай показать свое настоящее лицо! — ухмыльнулся Нил, доставая бритву. — Как бы оно нас не разочаровало.

— С тех пор как тебя поцеловала корабельная мачта, ты, сынок, можешь потягаться красотой с кем угодно, даже с морранской уранфроккой[20], — парировал туор.

— Тор любит мужественные лица! — примирительно произнес Эак.

— Хочешь, сениор, я сломаю твой благородный нос? — спросил великан, отстригая очередной рыжий клок. — Пусть Тор полюбит и тебя!