— Просим тебя! — эхом откликнулись тонгорцы.

Нил встал. Его беловолосая голова медленно повернулась, пока он с высоты своего роста оглядывал присутствующих. Потом взгляд его остановился на Королеве.

— Люблю мой народ! — прогремел его мощный голос. — Люблю соблюдающих мой закон! Но не один лишь Тонгор в руке моей! И есть земли, где закон мой нарушен! Я восстановлю его! И все вы будете жить в спокойствии. Я сотворю необходимое и приду к вам, а пока, вместо ничтожного и неблагодарного раба моего, Ди Гона, о котором забудьте, я оставляю вам моего собственного слугу! Он не от мира сего, но он — великий воин и великий мудрец! Вот он! — И, подхватив Биорка, поднял его над головой.

Для туора это было полной неожиданностью. Но пришлось смириться. Что ему еще оставалось?

— Тебе зачтется! — процедил он на языке Малого Народа.

Но Нил только крепче сжал лапами его сапоги.

— Приветствуйте своего сирхара! — закричал он так громко, что дрогнуло пламя светильников.

И зал взорвался криками.

Великан опустил туора наземь, и тот, скрепя сердце, проследовал к трону сирхара.

«Это необходимо?» — спросил Санти мысленно. Теперь он вполне прилично слышал мысли Нила.

— Вероятно, — тихо сказал великан на астроне. «Это было не мое решение. Уж отца-то я предупредил бы заранее!»

Королева сделала знак, и в зал вошли музыканты.

Официальная часть «программы» завершилась.

Этайа очнулась от того, что рядом с ее изголовьем кто-то стоял. Фэйра не удивилась. Она ждала этого стройного, хорошо сложенного мужчину в черном колете и коротком плаще.

— Благодарю тебя, Тай! — маг поклонился. — Ты спасла его!

— Не я, — ответила фэйра.

— Не важно! — вправленный в серебряный обруч камень вспыхнул сиреневым светом. — Я знаю, кто поет гимн, а кто стучит в барабан, Тай!

— Где ты был?

— В горах.

— Сегейр?

— Да, Хранящая Жизнь!

— Уговори его. Пусть подождет, пока Дар вернется к нему!

— Ты говоришь? Нет! Он — Неуязвимый! Есть у него Дар или его нет! Он пойдет, Тай! Даже боги не заставят его ждать!

— Я прошу за него, Сегейр! Не дай ему погибнуть!

— Ты говоришь как человек, Тай!

— Многое связано с его жизнью. Для меня она важнее, чем поверженный демон.

— Потрясатель не угрожает твоей стране!

— Да. Магия, даже магия Других, бессильна на земле фэйров.

— Но ты не вступилась за Биоркита сама?

— Я могу действовать только из тени, Сегейр! Тебе ли не знать?

— Тебе ли не знать, фэйра, что и я связан тем же?

— Ты можешь.

— Да. Потому я здесь! — маг улыбнулся, и его хмурое лицо чудесно преобразилось: стало молодым и светлым, как у юноши.

— Я пришел, чтобы сделать, Тай! Я оставляю дракона и мальчика. Ты направишь дракона?

— Да, Сегейр.

— И еще я оставляю вот это! — Маг положил рядом с изголовьем Этайи обернутый в кожу предмет.

— Что это?

— Можешь взглянуть. Пусть Нил отдаст его демону. Вот и все. Ради Жизни, Тай!

— Ради Жизни, Сегейр!

ПЕСНЯ ТЭЛЛЫ

— Что это? — Нил вертел в руках цилиндрик в мин длиной, выточенный из светло-желтого камня и испещренный загадочной резьбой.

— Не знаю, — ответила Этайа. — Там, внутри, что-то движется.

— Это я и сам чувствую! — Великан положил цилиндрик на стол и потрогал фибулу с голубым бериллом, стягивающую края его пурпурного плаща.

Эак, дождавшийся своей очереди, взял цилиндрик и принялся его разглядывать. Санти посмотрел на его обезображенное ожогом лицо.

«Теперь он пострашней Нила!» — подумал юноша.

Этайа помогла Эаку, но помощь пришла слишком поздно: рубцы уже образовались, и сейчас на левую сторону лица и шеи аргенета невозможно было смотреть без содрогания.

«Может быть, ему еще можно будет помочь, — подумал Санти. — Надо спросить у Тай. Какие-то жалкие рубцы! Не может быть, чтобы магия фэйров…»

— Может быть, это печать? — предположил Эак. — Можно попробовать сделать оттиск?

— Ни к чему! — сказал Нил. — Что бы это ни было, я возьму его с собой!

«Он должен умереть, — подумал Санти. — Но ведь сейчас он жив!»

— Тебе не нужно спешить! — настойчиво произнесла Этайа. — Подожди — и Дар вернется к тебе! Я уверена!

— Даже если и так, — возразил Нил. — Стала бы ты ждать, если бы Горы Фэйр могли обрушиться на Золотой Лес?

— Этого не будет! — спокойно ответила Этайа.

— Но завтра и этот дом может кануть в Пылающую Твердь! Разве нет?

— Не думаю.

— Послезавтра. Я лечу послезавтра, будет благоприятный день.

— Я полечу с тобой! — вдруг сказал Санти.

— В этом нет нужды! — Нил быстро обернулся к юноше. — Но я признателен тебе! Понимаю: ты знаешь, на что идешь!

— Я полечу!

— Санти! — умоляюще сказала Ронзангтондамени. — Этайа, сестра, отговори его!

— Я решил! — твердо сказал юноша. — И попробуй не взять меня, Нил Биоркит!

— А верно, сын! — вступил Биорк. — Пусть летит с тобой! Этот парень способен на многое! Ты позволишь, Этайа?

— Он свободен. И сила его мала — весы не дрогнут. Но, Санти, ты рожден для другого!

«Для чего же, Тай?»

«Этого я тебе пока не вправе сказать».

«Тогда я иду с Нилом».

— Возьми мой меч, Сантан! — предложил Эак. — Теперь он даже больше твой, чем мой!

«Если ты останешься, я смогу сказать тебе, кто твоя мать».

«Я решил, Тай!»

— Спасибо, Эак! Ну так как, Нил? — И протянул ему руку.

— Ты загнал меня в угол! — улыбнулся тот, и рука юноши утонула в огромной ладони северянина.

— Гестион!

— Что? — Мальчик созерцал падающие и взлетающие струи фонтана, и голос Нила вывел его из оцепенения.

— Мы летим втроем. Санти полетит с нами.

— Здорово!

— Санти! — Ронзангтондамени с болью смотрела на юношу. Ее лицо сразу как-то осунулось, постарело. Санти встал, подошел к ней, опустился рядом, прижал ее голову к груди.

— Я вернусь, Ангнани! — тихо сказал он. — Вернусь! Ты веришь мне?

Женщина печально качнула головой.

— А ты верь! — сказал он настойчиво. — Верь! Ты же Женщина Тонгора!

— Генани, сестра! — промолвила Этайа. — Я не вижу его смерти! Он должен вернуться!