Однако ряд построений сторонников глобальной тектоники представляется докладчику излишне схематичным. В то же время Кропоткин считает, что суждение Вегенера о существовании единого материка Пангея или двух материков, как считали его некоторые последователи (Лавразии и Гондваны), напрасно оставлено без внимания неомобилистами. Если дополнить глобальную тектонику идеей о материках как областях сжатия, а об океанах как областях растяжения (следуя пульсационной гипотезе), то результаты исследований, проведённых разными методами, дают очень схожие результаты. «Таким образом, — отметил докладчик, — представления, которые я развиваю, ближе к классическому мобилизму, выросшему на базе исследований Вегенера и других».

«Соображение по ходу» Сорохтина:

«Как и классический мобилизм Вегенера, так и мобилизм «пульсирующей Земли» обречены — при всём моём уважении к их авторам — именно из-за неправильных механизмов, умозрительных и противоречивых с точки зрения современной физики. Суть в том, что те же силы, что способны в принципе изменить радиус Земли на 100 километров, непременно действовали бы и на Солнце, а это повлекло бы за собой необычайно сильное изменение солнечной радиации, облучающей нашу планету, что неизбежно должно было бы привести к полному уничтожению земной жизни».

В конце своего выступления Кропоткин выразил уверенность, что геологическая наука, преодолев нынешний рубеж, полностью примет мобилистскую концепцию в том из её вариантов, который окажется наиболее убедительным.

В. В. Белоусов назвал свой доклад «Тектоморфизм Земли. Идеи и реальность». Сложный термин «тектоморфизм» понимать надо так — строение земной коры и механизм основных динамических процессов, в ней происходящих. Противопоставление же реальности идеям сразу подчёркивает полемический характер выступления.

«Хотя океанами и покрыты 2/3 поверхности земного шара, — сказал Белоусов в начале доклада, — самые древние геологические документы, найденные в океане, не выходят за пределы 150 миллионов лет, а на материках известны объекты с возрастом в 3,5 миллиарда лет… и для установлений длительных закономерностей развития Земли мы должны прежде всего обратиться к материкам».

Материки, по мнению докладчика, однозначно свидетельствуют о том, что все основные движения коры — вертикальные: подъём её в одних местах, опускание в других. Какой из этих процессов преобладает, зависит от степени проницаемости коры, то есть от возможности проникновения через неё поступающей из глубин магмы. Именно по этому критерию выделяются два типа континентальных образований — геосинклинали и древние платформы, а также рифты.

Те участки земной коры, которые насыщены большим количеством пород магматического происхождения, обладают «тенденцией к опусканию», в то время как в противоположном случае участок коры стремится подняться. Геосинклинали — это зоны, особенно активные в смысле именно вертикальных движений. Здесь поднимается из глубин магма, создающая в процессе переработки базальтовую кору океанического типа, из-за чего и рождается впечатление, что «геосинклинально-инверсионный комплекс возникает на океанической коре».

Развитие внутренних (эндогенных) процессов «подчиняется определённому ритму, и можно говорить об эндогенных циклах продолжительностью около 200 миллионов лет каждый. В основе этой ритмичности и лежит периодичность самых крупных общих колебательных движений, которые вызывают крупные трансгрессии и регрессии (трансгрессия — наступление моря на сушу в результате опускания суши, поднятия океанического дна или увеличения объёма воды в океанических бассейнах, регрессия — обратный процесс, то есть отступление моря из-за поднятия суши, опускания дна океана или уменьшения объёма воды в его бассейне. — И. Д.), отмечающие начало и конец цикла. Лучше всего они выражены на платформах…»

Далее Белоусов подробно останавливается на том, как в свете этой концепции возникают, развиваются и гибнут геосинклинали, какое это влияние оказывает на континентальные платформы, которые также обладают весьма различным характером в молодом возрасте и тогда, когда получают право именоваться древними.

Докладчик связывает эти события с состоянием астеносферы под разными участками земной коры или, шире, с плотностью верхней мантии. «Под щитами астеносфера выражена слабей и погружена больше всего, а в вулканических зонах, в которых мы можем видеть аналоги древних геосинклиналей, её кровля поднимается под самую подоснову земной коры. Аналогично изменяются и тепловые потоки… Модель тектонического процесса для материков можно представить в следующем виде. Периодические тепловые импульсы приводят к большой подвижности астеносферы, к быстрой инверсии плотностей. Далее процесс развивается в зависимости от проницаемости земной коры… Причину периодических тепловых импульсов мы можем искать в периодическом поступлении материалов в процессе дифференциации земной коры… или в периодическом нагреве мантии движущимися зонами расплава… Следовательно, эндогенные процессы на материках связаны с очень большими глубинами».

Подробно изложив свою концепцию формирования материков, Белоусов перешёл к рассмотрению современных взглядов на развитие ложа океана. Он отметил, что здесь господствует идея «растекания океанского дна». Её обязательный атрибут — перемещение срединных хребтов «со скоростью, равной половинам скоростей растекания дна по обе стороны от него, что придаёт большую искусственность этому построению». Докладчик выразил и своё несогласие с идеей о роли в круговороте вещества подножия островных дуг и глубоководных желобов, где, по мнению сторонников тектоники плит, должно происходить опускание конвективного потока в мантию. Он отметил, что в случае с Алеутским желобом, под который, по утверждениям неомобилистов, «проскользнула» в Беринговом море одна из ветвей срединно-океанического хребта, картина получается крайне запутанной, и сторонникам «тектоники плит» пока не удаётся внести здесь ясность».

«Соображение по ходу» Сорохтина:

«Всё это было объяснено уже в начале 70-х годов».

Из приведённого противоречивого толкования Белоусов сделал такой вывод: «Я полагаю, что достаточно одного этого примера, чтобы сильно усомниться в правильности интерпретации этой гипотезы природы глубоководных желобов. Представляется, что мы имеем дело с чрезвычайно формальной геометрической моделью, правдоподобный физический механизм которой вряд ли может быть найден». В целом докладчик оценил концепцию новой глобальной тектоники так: «Довольно поспешное обобщение ещё недостаточных данных».

При этом в докладе не были совершенно приняты во внимание сведения, добытые магнитологами на суше, что обычно для сторонников фиксизма: все эти исследования отметаются ими как неосновательные, ибо, по их мнению, само магнитное поле Земли могло в дальние от нас эпохи иметь совсем иной характер. Существует предположение, что в те времена на планете было не два полюса, а множество, то есть Земля была не дипольным магнитом, а мультипольным. И хотя серьёзных обоснований этой гипотезы пока не обнаружено, но фиксисты стоят на своём: раз она не опровергнута, то все магнитные реконструкции доверия не вызывают.

Так же с порога отвергается сторонниками фиксизма и вся обойма сведений, собранных зоогеографами и палеонтологами, значительно пополненная со времён Вегенера. А факты здесь явно свидетельствуют, что объяснить распространение многих видов животных на планете в наш век и в удалённые от нас эпохи невозможно, если считать, что материки никогда не соприкасались друг с другом. Фиксисты заявляют, что такого рода суждения недостаточно обоснованны и брать их в расчёт — значит, только сильнее запутывать и без того запутанную ситуацию…

Излагая же собственный взгляд на процессы формирования океанских бассейнов, Белоусов сказал: «Я продолжаю думать, что наиболее реалистическое объяснение того, что происходит в океане, — это базификация океанской коры, занимавшей ранее большую площадь, чем сейчас». То есть перед нами традиционная фиксистская схема. Материки занимали раньше если не весь земной шар, то значительную его часть. Потом часть из них, «пропитавшись» поступившим из глубин веществом мантии, «отяжелела» и утонула — погрузилась в более лёгкое вещество нижней оболочки, а «останцы» были залиты новыми порциями базальтовой магмы, составляющей ныне молодую океаническую кору.