— Формально не могут.

Не могу сказать, что обнадёживает, но хоть что-то положительное.

Город был украшен. Всюду цветы, яркие ленты. Нас с Артуром пропускали, освобождали дорогу, кланялись, но это исключительно мне. Я старалась отвечать благосклонной улыбкой. Мы неспешно шли по улицам.

— Первая часть напоминает парад или, скорее шествие, — подсказал Артур.

Сворачивая на улицу, которая должна была вывести нас к проспекту, я меньше всего ожидала столкнуться с Милой Тильян. Кажется, она тоже была не рада меня видеть, но в следующий миг её лицо озарила улыбка и она подошла ко мне, излучая полное довольство жизнью:

— Вика, сто лет не виделись! Как у тебя дела? — кивок в сторону Артура, — Ещё не наигралась? В честь праздника выбирай из моих.

— Спасибо, всё в порядке, и нет, не наигралась. Никогда не наиграюсь. А у тебя как дела? Всё перебираешь варианты? Неужели среди пустой породы не попалось ни одного брильянта?

Мила скривилась, оскорблено поджала губы и, не придумав ничего лучше осмотрела Артура с ног до головы, состроив донельзя брезгливую гримасу. Перестаралась, вышло не обидно, а смешно. По крайней мере Артура её ужимки явно позабавили, но лицо он сохранил непроницаемое.

Обернувшись ко мне, Мила улыбнулась и сообщила, что раз мы так удачно встретились, дальше пойдём вместе. Интонация была слишком уж предвкушающей, но весомых возражений у меня не было.

Оказалось, обычно главы родов шли в храм небольшими группами, и Милу, а соответственно и меня, поджидали Лира Ореш, Анита Довур и Айша Сольская. Её мне хотелось видеть в последнюю очередь.

Айша при виде Артура как-то подобралась, всмотрелась в его лицо и, осознав, что все её усилия по воспитанию постепенно сходят на нет, резко отстранилась.

— Ты ещё пожалеешь, Вика, — процедила она.

— Вы мне угрожаете? — весело поинтересовалась я. Сейчас, на публике, опасности не было.

— Нет, — спохватилась Айша, — Когда так много позволяешь, садятся на шею. Поверь, не далёк тот день, когда он решит что в праве разговаривать с тобой в приказном тоне.

Я неопределённо пожала плечами. Уже разговаривал, точнее меня от собственной глупости защищал. Тут радоваться надо. Разговаривать стало резко не о чем. Но не для Лиры

Ореш подкралась справа и заговорила покровительственным тоном:

— Говорят, ты поучаствовала в судьбе госпожи Раммы?

— Не без этого, — всё равно нет смысла отпираться, — Действовала строго в рамках Закона, а что?

— Мне? Совершенно ничего.

Лира повернула голову, сильнее чем требовалось, скосила глаза. Почему им всем так не даёт покоя Артур? Тихий замечательный мальчик. Удовлетворившись осмотром, Лира доверительно сообщила:

— Очень рада, что ты не проигнорировала праздник, иначе, боюсь, жрицы бы расстроились.

Фраза, сказанная особым тоном, заставила меня начать беспокоиться.

— Артур?

— Пока всё в порядке. Уйти отсюда порталом мы всегда успеем, — легко ответил он.

Я моментально успокоилась, и задала вопрос Лире:

— Неужели я настолько интересую жриц?

— Разумеется, — согласилась она, — Не стоит от жриц ожидать иного.

Проспект закончился, и мы вышли к храму. Громадное здание возвышалось над городом и тянулось к небу вертикальными линиями, узкими окнами, шпилями и многочисленными башенками. Поскольку принять всех желающих храм не мог, агаты оставались на площади перед ним, но главы древних родов, их наследницы и алые проходили внутрь. Артур стал единственным мужчиной, кого просто не смогли не пустить, хотя молоденькая жрица на входе и заикнулась о том, что ему внутри делать нечего, я лишь властно протянула руку, взяла Артура за запястье и потянула за собой.

Парадный зал, прямоугольное помещение с высоким потолком, меня почти не интересовал. Невольно внимание привлекла статуя девушки, которая одну руку положила на живот, а второй сжимала вполне натуральный, не каменный хлыст. Одежда статуи была из ткани, неизбежное алое платье, подхваченное золотым поясом.

Безымянная Великая мать, как считают агаты, или некто Эль-Ли, как утверждает диадема. Я приостановилась, встретилась со статуей взглядом, словно здороваясь и задавая вопрос: 'Кто ты?'. Статуя молчала, как и положено камню. Камню…. Мысль не оформилась, но что-то царапнуло, настораживая. Я прошла вперёд.

Глава 25

Зал постепенно заполнялся. Я так и стояла в компании этих крайне неприятных дам. Руку Артуру я не выпустила, иначе бы его просто оттеснили от меня. Мила не удержалась от замечания:

— Настолько не доверяешь?

— Настолько люблю, — негромко откликнулась я.

Мила презрительно фыркнула, а Айша вздрогнула и посмотрела на нас с лёгким ужасом.

— Я, конечно, счастлив, но зря ты их дразнишь, — мысленно сказал он.

Из бокового прохода потянулась вереница жриц. Они негромко пели, восхваляя Великую мать. Разговоры мигом стихли. Женщины внимали жрицам. В какой-то момент кто-то подхватил песню, и вскоре пели все.

Жрицы разбрелись по залу, протягивали собравшимся длинные алые ленты. Теперь уже по храму шли вереницы глав родов и их приближённых, держащихся за шелковистую ткань. Участвовали все, кроме Артура. Он касаться ленты права не имел, просто шёл рядом со мной, к тому же вцепилась я в него ещё крепче.

Песня закончилась. Жрицы собрали ленты и покинули помещение. Я заметила, как замерцал воздух за статуей. Кто-то переместился в незаметный закуток, используя талисман пути. И тут раздался голос. Казалось, он идёт прямо от статуи. Если бы своими глазами не видела того слабого мерцания, была бы близка к тому, чтобы поверить в чудо.

Великая мать обратилась к своим дочерям. Знают ли главы родов, что жрицы ежегодно показывают фокус? Не знаю. Кто-то знает и смотрит вслед уходящим жрицам, пока не услышит голос.

— Мои преемницы, мои достойные дочери, я завещаю вам свою власть, ибо вы моё воплощение, — вещала она. Мне хотелось заткнуть уши, но я всеми силами сохраняла на лице подобающее выражение.

Радует, что её словоохотливость уложилась в двадцать минут. Затем толпа вновь зашевелилась. Следовало подойти и поприветствовать Великую мать лично. Мила рядом со мной вся как-то подобралась, раскраснелась. Я насторожилась. Подходила наша очередь. Лира Ореш склонилась в лёгком поклоне, ничего не происходило. Следующая — Анита Довур.

Рядом с нами оказалась молоденькая жрица, смотрела она при этом в глаза Артуру.

— Храм выражает надежду, Алый, что вы поприветствуете Великую мать, раз вы здесь, сейчас, а не позднее вместе с мужчинами.

— Как пожелает храм, — откликнулся Артур ровно, а мне, не дожидаясь вопроса, мысленно ответил, — Всё нормально.

Мила присела в поклоне перед статуей, и тут раздался голос:

— Приветствую тебя, дочь.

Мила зарделась окончательно, склонилась ниже.

— Матушка! — воскликнула она. Зал благоговейно замер. Пожалуй, я была единственной, кого произошедшее не тронуло. Зато я начала осознавать влияние храма на глав родов. Мила, отмеченная самой Великой матерью, явно возвысилась.

Очередь заволновалась, покидавшие храм, те кто уже поклонился статуе, останавливались, оборачивались. Впрочем, жрицы умело оттеснили Милу от статуи, и вывели её из храма к народу, чтобы всеобщее оживление не захватило тех, кто внутри, слишком уж сильно. Я шагнула к статуе, присела в поклоне, как полагается, отступила. Мне, прячущаяся за камнем жрица, не сказала ничего.

Артура на это время пришлось отпустить, я остановилась и оглянулась, ожидая, что будет дальше. Артур остановился перед статуей, довольно низко наклонился, быстро распрямился, приблизился к ней и коснулся губами кончика хлыста. На этом приветствие было завершено. Артур повернулся ко мне, приблизился и… тоже поклонился. Кто бы говорил, что не следует излишне дразнить агаток, сам хорош. Я снова взяла его за руку, и мы покинули храм. Официальная часть праздника для нас завершена, осталась полуофициальная.