Юниэр его больше не интересовал. Он был у него в плену достаточно долго, и жрец удовлетворил свою жажду мести. Он высосал из него все силы, растоптал душу и вовлек его во мрак, наполненный стонами страдальцев. То, что ей удалось вдохнуть жизнь в его бренное тело, было чудом, но магической силы ему никто не вернет. Их обоих можно было не опасаться.

Медовой музыкой прозвучал для него рев труб Фаразоновской армии, ступившей на берег Амана. Сбылась мечта: ненавистный король, перед которым он многие годы изображал вассала, на этот раз поднял руку на противника, который был ему не по плечу. Армия, которая без боя сломала его оборону в Средиземье, без сомнения сгинет, не устоит против ярости возмущенных стихий. Пришло его время, он расквитался с презренным народом, с королем, который привез его пленником на этот процветающий остров.

Он с явным злорадством оглядел свою паству, притихших женщин и детей, проводивших своих родичей на верную гибель. Сейчас, когда Валары наказывают не в меру дерзких вояк, поправших древний закон, эти люди еще надеются, что они добудут бессмертие и вернутся в их объятья. Как бы не так! Он, Саурон, — единственный хозяин их судеб. Жрец расхохотался.

— Что же вы мешкаете? Ваши воины вынули мечи из ножен. Да обагрит их кровь врагов Великого Моргота! Пора и нам совершить жертвоприношение.

Стражники подтолкнули пленников. «Вот она, та самая лестница, о которой рассказывал Лот», — подумала принцесса. Он тоже почти взошел на алтарь, но сотворенное ею чудо помогло ему бежать. Им не от кого ждать помощи. Эта лестница станет для них переходом в иной мир.

— Не бойся, Юни, — шепнула она своему спутнику, — мы не умрем. Там, куда мы придем, нас встретят друзья, мы забудем о наших страданиях, мои родители благословят нас, и мы никогда не расстанемся.

Произнося эти слова, Мирэ, как будто уже не принадлежала этому миру. Она почувствовала крылья за спиной и едва не взлетела вверх по лестнице.

— Не спеши, — придержал ее Юниэр, соображая, как можно избежать заклания. Он не хотел расставаться с ней, но не испытывал желания становиться жертвой. Для того ли она вернула его к жизни?

В это время ушел под воду нуменорский флот у берегов Амана, и скалы обрушились на короля и его воинов. Нуменорцы отправились в Аман, чтобы изгнать Валаров из благословенной земли. Они забыли о том, что Валары помогали Творцу созидать Эа, придумали и воплотили в жизнь плодородную землю и шуршащий песок, прохладную влагу рек и морской прибой, необъятную синь неба и россыпь сияющих звезд. Они сотворили мир прекрасным, и только потом в него пришли дети Эру. Перворожденные учили их, как любить землю и быть благодарными, как участвовать в божественной игре и обогащать мир своим творчеством. Они учили тому, что каждый живущий в Эа — не гость, а сотворец, все вместе народы Арды могли бы помогать Валарам делать землю прекраснее и лучше. Нуменор погиб, когда люди восприняли подарок как должное, а на дарителей возвели хулу и решили изгнать их из мира, который был для Валаров жизнью и любовью. От жадности люди решили, что если Валары уйдут, им достанется больше. До последнего мига ждали Валары, что люди одумаются. Если бы нуменорцы повернули корабли вспять, то были бы прощены. Но люди не сумели побороть в себе зависть, и страшным было возмездие.

Ветер взвыл, разрывая в клочья свинцовую завесу хмурых облаков. Им на смену с запада двинулись тугие черные тучи, задрожала земля, и люди притиснулись ближе друг к другу. Ужас застыл в их расширенных зрачках. «Началось», — прошептал кто-то. Стены храма заходили ходуном, а серебряный, покрытый копотью купол треснул и раскололся надвое. Вой ветра заглушил визг испуганных женщин, которые уже видели себя погребенными под тяжестью рухнувшего свода. Саурон взмахнул жезлом, и осколки купола упали вне пределов храма. Он понял — Валары не ограничились тем, что наказали воинов Фаразона, ступивших на берег Амана. Они пришли и по его душу. Мир вокруг него рушился, и он был обречен погибнуть вместе со всеми в ненавистном Нуменоре. Саурон боролся с бешеными ветрами, не позволяя сравнять с землей храм, который он создал. Нуменорцы, видевшие, что буйство стихии не затрагивает его, и храм незыблем, падали на колени и молили защитить их.

Гром грохотал, кричали люди, а на лестнице стояли пленники, предназначенные в жертву, позабытые посреди общего хаоса. Теперь, когда не было купола, казалось, что лестница ведет в небо. Она шаталась, и испуганные стражники, бросив пленных, сбежали вниз.

Юниэр огляделся и увидел мир по-другому. Он не был зажат в тиски страха, как все люди, молившие о спасении. Лестница, на которой они стояли, не кончалась кровавым алтарем. В небе, среди сверкавших молний, ему снова явился легендарный корабль Вингилот. Юниэр встретился взглядом с Эарендилом Ясным, и тот, как прежде, поманил его, предлагая подняться на борт. Юниэр понял, зачем звал его на звездный корабль необыкновенный капитан, он знал также, куда отправится Вингилот. Это знание пришло к нему внезапно, как озарение, он рассмеялся, счастливый. Издалека попало на землю странное племя людей-птиц, потерявших свою планету. Много веков провели они в Средиземье, но не оставили надежду вернуться домой. Из поколения в поколение передавали они легенду об избраннике — человеке, который найдет их в Арде и укажет им путь. Эарендил приглашал его в плавание к этой звезде. Юниэр с благодарностью принял приглашение. Он оповестит людей-птиц об их соплеменниках в Стране Вечных Льдов, и тогда легенда станет былью. Жизнь только начиналась! Юниэр обратился к любимой:

— Мирэ! Скажи, ты мне доверяешь?

Мириэль улыбнулась, она увидела, как затеплились в его зрачках озорные огоньки. «Совсем как Сиреневой ночью, — подумала она, — когда мне пришлось прыгать за ним в море с утеса». Вслух она сказала:

— Что ты задумал?

— Взгляни, — Юниэр указал на небо, — там Вингилот пришел за нами, Эарендил спускает звездную лестницу.

Мириэль вгляделась в грозовое небо и увидела тучи, силившиеся сомкнуться над храмом. Юниэр говорил о созвездии, как о настоящем корабле, на котором можно уплыть и избежать гибели. Юниэр не смутился ее растерянностью.

— Верь мне, и я проведу тебя, — сказал он и, взяв ее за руку, начал восхождение. Мириэль зажмурила глаза. «Ему виднее, — подумала она, — там действительно есть корабль. Мы спасемся». Она увидела море, каким оно бывает в теплый погожий день. Огромный серебристый кит выставил лоснящуюся спину погреться на солнышке. На его спине сидела Феорена. Она приветливо помахала ей рукой.

— До свидания, мама, — беззвучно прошептала Мириэль.

— Счастливо тебе! — благословила ее Феорена. Мириэль почувствовала себя легкой беспечной девочкой, которая знает о том, что ее любят, что на нее не сердятся. Она страдала оттого, что поссорилась с мамой в их последнюю встречу. Теперь все было хорошо. Мириэль открыла глаза и сразу увидела Вингилот, прекраснейший корабль на свете. На палубе их ожидал стройный, царственно прямой и строгий Эарендил, его длинные серебряные волосы спадали на плечи. Мириэль больше не чувствовала, как касается ступеней ногами, она стала невесомой, как снежинка, и только тепло от руки ее любимого давало понять, что все происходящее с ними реально.

На пути их Саурон боролся с молниями, не позволяя Валарам разрушить свой алтарь. Они легко миновали раздувшегося от злобы жреца. Саурон увидел их, хотел удержать, но они проплыли мимо, светясь невозмутимым спокойствием, взглянули на него отрешенно и никак не прореагировали на приказ подчиниться его воле. Те, кого он представлял себе изуродованными муками, скорченными в жертвенном огне, уходили в небо, светлые и невредимые. Саурон захлебнулся от ярости, он не предвидел, что Эру наделил детей способностью возноситься в небо. Он не мог смириться с тем, что упустил их. Жрец перестал сдерживать натиск ветров, оставил свою земную оболочку и черным вихрем взвился вслед влюбленной паре. Догнать, разнести их в пыль — вот все, о чем он сейчас думал. Он не видел волшебного корабля с сияющим сильмарилом на носу. Легким поворотом руля Эарендил развернул корабль, и злобный дух встретился с ослепительным светом немеркнущего кристалла. Ожегшись, он бросился вспять, и от вопля поверженного темного Майара содрогнулись элендили на метавшихся в штормовом море кораблях. Со страшным стоном погибала самая жуткая в мире тварь, и отчего-то мурашки бежали по коже. Это было последнее, что слышали нуменорцы. Как только жрец покинул храм, стены рухнули. Прекрасный остров с садами и парками, фонтанами и площадями, дворцами и крепостями, словно увлекаемый вниз всей тяжестью кровавых преступлений его жителей, канул в разверзшуюся пропасть и скрылся под волнами. Метнувшийся к брошенному телу мятежный дух больше не обрел его никогда.