Вы говорите, что вас зовут Мерседес и вы хотели бы выйти замуж за доктора. Вы хотели бы посылать своей матери побольше денег. Но мне потребовались недели, чтобы узнать это о вас, Мерседес, потому что вы хотели говорить только обо мне и моем здоровье.

Я хотела бы, чтобы вы называли меня Элен, а не мадам. Пожалуйста, не зовите меня миссис Харрис. Вы так дружелюбны, так интересуетесь моей семьей, когда они меня навещают. Мой высокий красивый муж Джеймс, моя обходительная свекровь Наташа, моя чудесная красивая дочь Грейс.

Вас интересует все о моей семье, и я с удовольствием вам рассказываю. Вы так много улыбаетесь. И вы не любопытны и не ведете себя подобно полиции, ведущей допрос. Так ведет себя Дэвид. Вы знаете Дэвида, это парень Грейс. Я думаю, вы понимаете это, часто вы его вежливо выпроваживаете. Вы знаете, что он меня утомляет.

Но с вами я готова говорить постоянно.

Вам нравится рассказ про тот вечер, когда я встретила красивого мужчину, Джеймса Харриса, двадцать семь лет назад, и когда я взяла платье моей соседки по квартире, чтобы пойти на вечеринку. Он сказал, что платье такого же цвета, как мои глаза, и что у меня должен быть хороший художественный вкус. На самом деле у нас было одно платье на троих, и оно мне подходило.

Я рассказала вам правду об этом и о том, как я в первое время боялась встречи с его матерью Наташей. Их дом был таким большим и внушительным, ее вопросы такими подробными. Я никогда раньше не ела устриц — это было так непривычно. Я рассказывала вам правду про множество вещей, и о том, как они были добры ко мне, после сиротства, в котором я росла, и о том, как они хотели, чтобы я сделала свадебный торт. Наташа возражала, потому что думала, что это получится неумело, но даже она была приятно удивлена.

Я часто навещала приют. Мне говорили, что я была единственным ребенком в приюте, кто не спрашивал о родителях. Все остальные очень интересовались, могут ли их матери когда-нибудь вернуться и забрать их.

Меня это не интересовало. Это был мой дом. Кто-то оставил меня, несомненно, не от хорошей жизни. Что тут спрашивать? Что пытаться узнать?

Я не говорила сестрам, что я так больна, Мерседес. Им было бы тяжело это вынести. Вместо этого я сказала им, что мы с Джеймсом уезжаем за границу и появимся позднее. Я оставила им кое-что по завещанию и письмо. Необходимо благодарить людей за то, что они делают. Это действительно так. Иначе они могут так и не узнать, как им были благодарны. Как вам, например. Я вам очень признательна за то, что вы так внимательно слушаете меня и интересуетесь историей моей жизни.

Вы работали так много и спасли стольких, что поймете, как я тоже много работала, учась на курсах секретарш здесь, в Лондоне. Другие ученицы проводили время за кофе или за разглядыванием витрин, но я много училась и работала.

Я жила в квартире с двумя другими девочками, которые любили готовить и научили этому и меня.

По субботам я работала в косметическом магазине в большом торговом центре и, кроме основного заработка, получала бесплатно образцы косметических товаров; по воскресеньям я работала в садовом центре, где научилась многому: оформляла букеты и рекомендовала окрестным жителям растения для оконных ящиков. Время от времени удавалось получить хорошую работу в Сити с приличным заработком, потому что я была более воспитанна, чем многие девочки, покинувшие приют вместе со мной. Когда я встречалась с ними, они всегда говорили, что я выгляжу как настоящая леди, что они гордятся мной и что я могу выйти замуж за герцога, если захочу.

Но я захотела выйти замуж за Джеймса Харриса.

Я читала в книгах о таких людях, как Джеймс, но не верила, что они реально существуют.

Он был джентльменом до мозга костей. Он никогда не повышал голос, он всегда был вежлив, у него была очень приятная улыбка. Я твердо решила выйти за него замуж и упорно работала над этим, как привыкла работать всегда. Я не скрыла ничего из своего прошлого. Мне не хотелось бы, чтобы его мать Наташа исследовала и получала сведения о маленькой Элен из сиротского приюта, поэтому я была готова к любым вопросам. И это окупилось сполна. В конце концов она согласилась на свадьбу, и мне кажется, что она стала испытывать уважение ко мне.

Я была красивой невестой. Я показывала вам фотографии? Конечно, показывала. Я хочу посмотреть на них еще раз.

Все мы хотели появления ребенка.

Кого-то, кто унаследует солидное Наташино имущество. Когда вы очень богаты, Мерседес, вы не говорите «деньги», вы говорите «имущество». И вот, когда прошло уже три года, как мы поженились, и никаких признаков беременности не появлялось, я стала беспокоиться. Джеймс проявлял озабоченность, а Наташа сердилась.

Я отправилась к врачу в совершенно другую часть Лондона, где меня обследовали.

Оказалось, что мне нужно лечиться от бесплодия.

Но я слишком хорошо понимала, как Джеймс будет возражать против этого. Если бы стало известно, что он способен быть отцом ребенка, но его жена не способна забеременеть, между нами бы все изменилось. Если бы Наташа об этом узнала, миру в нашей семье пришел бы конец.

Я поняла, что для нас с Джеймсом нет возможности поступить так, как поступают нормальные супружеские пары, имеющие проблемы с зачатием: получить ребенка «из пробирки». Я не могу пойти на секретное искусственное осеменение. Это тоже, очевидно, было невозможно.

Джеймс не согласился бы на ребенка, выношенного суррогатной матерью, это даже не обсуждалось. Никакого усыновления, даже если бы была такая возможность. И я даже не хотела думать о том, какое лицо сделает Наташа по поводу того, что в нашем доме появится заморский ребенок. Маленький Харрис-африканец! Харрис-азиат! Не смешите меня.

Нет, Мерседес, вы очень добры, но я не расстраиваюсь, вовсе нет. Я знаю, что вы очень следите за тем, чтобы я не расстраивалась, особенно когда приходит Дэвид и начинает меня расспрашивать. Но это другое дело. Я хочу все объяснить вам. Я хочу это вам рассказать, я нуждаюсь в том, чтобы рассказать. Вообразите, что пишу вам письмо. Письмо для Мерседес от Элен.

Хорошо, я выпью глоток чаю, благодарю вас, дорогая, вы всегда готовы прийти на помощь.

Итак, как я говорила, предстояло решить, что делать дальше.

С тех пор прошло двадцать три года, вы тогда только научились ходить, бегали себе по солнышку на Филиппинах. Там ведь солнечно, правда? Ну а я была здесь, в Лондоне, и ломала себе голову.

Я всегда быстро находила решение, для меня это не составляло большого труда. Одна из девочек на моей работе была в отпуске в Дублине, в Ирландии, и, когда она была там, она ездила в одно место — Россмор. Это небольшой, но очень красивый городок, там есть старый замок, лес, который называется Боярышниковым, и даже волшебный источник. Святой источник. Вы, католичка, должны знать об этом, Мерседес. Люди приходят туда молиться святой, и она отвечает на их просьбы. Там оставляют мелкие предметы в знак благодарности.

Просят они каждый о своем, святая очень могущественна. Люди молят о муже или об излечении от болезни. Очень многие о детях. Представьте себе, к колючим веткам привязана масса маленьких детских ботинок и других вещей от людей, желающих иметь ребенка.

Я настолько живо все это себе вообразила, что думала об этом день и ночь. Вот где я должна молиться о том, чтобы у меня появился ребенок.

Эти люди не шли бы туда молиться, если бы это не приносило никаких результатов. Поэтому, когда Джеймс отправился в деловую поездку, я взяла два дня отпуска и ускользнула в Ирландию, где на автобусе добралась до Россмора.

Все было очень необычно. Это действительно было очень странно. Вполне современный город с красивыми магазинами и хорошими ресторанами, я даже сделала прическу в модном салоне. Но проедешь по дороге всего милю — и можешь наблюдать эту сцену идолопоклонничества, как в странах третьего мира. Извините, Мерседес, я не хотела вас обидеть, но вы понимаете, о чем я говорю.