Беспокойство нарастало в ее душе. Сэм хотел, чтоб она играла роль, притворялась, вела двойную жизнь. Любовники в часы досуга, но на работе… Тут никто не должен ни о чем догадываться?

— Это не означает, что я отдаляюсь от тебя, — говорил он. — Просто тут у нас будет другой уровень отношений, чисто профессиональный.

Вайолетт с трудом заставила себя это принять. Сэм говорил так убедительно!.. Почему же в ней все бунтовало против его слов?

— Ты поддержишь меня? — продолжал он. — Ведь я могу на тебя рассчитывать, Вайолетт?

Какие могут быть вопросы? — подумала она и ответила, изобразив слабое подобие улыбки:

— Обязанность помощника — помогать. Я приложу все усилия к осуществлению твоих проектов.

Сэм удовлетворенно улыбнулся.

— Что ж, тогда за работу.

Он помог Вайолетт встать со стола. Она торопливо приводила себя в порядок и не могла поднять глаза на босса. Теперь их соединяет лишь дело. Все личное нужно спрятать глубоко-глубоко.

Сэм помог ей осознать ситуацию, сразу начав отдавать указания.

— Сообщи Тоду Хьюитту, что мы зайдем к нему в десять. И скажи Джоан Браунли, чтоб она была готова к двум часам просмотреть вместе со мной данные по художественной литературе.

— Думаю, ей это понравится, — ответила Вайолетт, размышляя, сможет ли спокойно выдержать заигрывание другой женщины с Сэмом.

— Сообщи мне, когда назначишь встречи. — Он предпочел проигнорировать сарказм в ее голосе.

Вайолетт кивнула и вышла из комнаты. Только не останавливаться. Не думать ни о чем, спокойно следовать всем распоряжениям. Принять правила Сэма и играть по ним, четко выполняя все его задумки.

Но сегодня ночью она возьмет реванш. И тут же эта мысль показалась ей отвратительной. Так нельзя! Но Вайолетт решила подумать об этом позже. Сейчас следовало работать.

11

Она не была так загружена делами, как рассчитывала. Поручений было на удивление немного. Новый шеф с его обаянием и активностью так увлек всех сотрудников, что работа в издательстве кипела, словно в улье. Конечно, Вайолетт во всем помогала Сэму, но при этом ее деятельность оставалась почти незаметной. Она служила лишь связующим звеном между начальником и подчиненными, передавала его распоряжения, назначала встречи.

Естественно, он никак не пытался изменить такое положение вещей. Впрочем, Вайолетт тоже не пыталась. Лишь иногда они обменивались взглядом, в котором можно было бы прочитать нечто большее, чем просто деловой интерес. Но никто ни о чем не догадывался. Сэм же старался не подпускать к себе издательских женщин ближе, чем на расстояние вытянутой руки. Он позволял себе лишь приветливо улыбнуться им. Правда, его улыбка многих привораживала. Однако, если кто-то смел надеяться на что-то большее, то делал это зря.

Пока Сэм был верен своему слову и никакая другая женщина не интересовала его, Вайолетт вполне обходилась без подтверждения их личных отношений в офисе. Ночи, проведенные вместе с ним, восполняли ей ощущение отчужденности днем. Впрочем, рабочие вопросы они обсуждали и вне офиса: Сэм делился с ней буквально всем. Казалось бы, день за днем общение с любимой женщиной все больше превращалось в неотъемлемую часть его жизни. Вайолетт по-прежнему влекло к нему, у нее и в мыслях не было прерывать их отношения. Ей казалось, что Сэм любил ее, и она считала, что тоже его любит.

Но установленные раз и навсегда границы никогда не нарушались.

Самое плохое время для Вайолетт наступало, когда ее возлюбленный оставлял ее наедине с тягостными мыслями. У него жизнь делилась даже не две половины, — то есть жизнь с ней и жизнь в издательстве. А была еще некая часть его бытия, связанная с Дэвидом Рэем и журнальным бизнесом. И туда он ее не впускал, потому что этого не хотел Дэвид. А тот играл ведущую роль в журнальной части их империи, в то время как Сэм налаживал дела в книжном мире.

Вайолетт ревновала Сэма к Дэвиду. Понимала, что глупо ревновать к деловому партнеру, но ничего не могла с собой поделать. Ей казалось, что тот проводил с ним много времени, отстраняясь от нее.

Несмотря ни на что, отношения с Сэмом дарили ей столько счастья, что Вайолетт не решалась заговорить о том, что ее беспокоило, держала это в себе, подавляя изредка возникающее чувство протеста. В любом случае это бы ни к чему хорошему не привело. Сэм Крейк был слишком сложным человеком — страстным, увлеченным, активным. Ей и так здорово повезло, что она заняла место в его судьбе.

Итак, три недели игры по правилам Сэма пролетели почти незаметно. Но потом спокойная жизнь внезапно закончилась.

Это случилось в пятницу утром. Сэм был в зале заседаний с Джоан и одним из ее авторов. Они обсуждали проект новой книги — исторического романа о первых австралийских поселенцах. Вайолетт же обзванивала продавцов книг с тем, чтобы предложить им новые издательские разработки.

Она как раз закончила один разговор и собиралась набрать другой номер, когда раздался стук в дверь, и тут же, не дожидаясь ответа, в комнате показалось улыбающееся личико секретарши Викки Молин.

— О! Ты свободна!

— Свободна для чего? — Вайолетт улыбнулась ей. Викки была полненькой девицей, но при этом очень милой, с огромной копной каштановых кудрей и лукавыми карими глазами. Она была приветлива со всеми, и посетители всегда чувствовали, что здесь им рады.

— Ты только никуда не уходи, — шутливо приказала секретарша. — Оставь в покое несчастный телефон и держи дверь открытой. Я сейчас вернусь!

Вайолетт подчинилась, решив, что это неплохой повод сделать небольшой перерыв в работе. Она любила Викки. Та была ее главной помощницей в организации проводов Пола Барфилда на пенсию, которые состоялись всего три недели назад. В это было сложно поверить. Казалось, прошло очень много времени, столько всего успело случиться в жизни Вайолетт.

Ей хотелось надеяться, что Пол хорошо отдыхает. Он, несомненно, пришел бы в ужас, если бы узнал, какие отношения связывают его любимицу с новым боссом. Скорее всего Барфилд не нашел бы достойных причин для оправдания такого поведения. Впрочем, никаких причин и не было. Было лишь слепое желание. Так или иначе, у Вайолетт не было судей, кроме нее самой.

— А вот и мы! — возвестила Викки, втаскивая в комнату огромную корзину красных роз. — Ты была на телефоне, когда посыльный принес это, и я оставила их в приемной. Пришлось притвориться, что они для меня. Боюсь, я похитила часть их прекрасного запаха.

Красные розы? — подумала Вайолетт. Они не могли быть от Сэма… Или могли?

— Рассказывай Вайолетт, что случилось? — попросила, подмигнув, Викки. — Роберт вновь рискнул сделать тебе предложение?

Роберт! — вспомнила она.

У нее только возникла слабая надежда, что это Сэм решил ее удивить. Однако все быстро встало на свое место, как только Викки напомнила о человеке, который обещал любить Вайолетт всегда.

Красные розы — символ любви. Их так много, чтобы Вайолетт не сомневалась. Конечно, это от Роберта.

Он как раз должен был вернуться с острова Тасмания. Вероятно, бывший возлюбленный решил, что прошло достаточно времени, она все хорошенько обдумала и готова принять его предложение. А красные розы показались ему прекрасным поводом для примирения.

Действительно, цветы — как раз то, чем проще всего можно покорить сердце Вайолетт. Роберт знал это и дарил их часто — ландыши, колокольчики, фиалки, тюльпаны… А теперь вот красные розы.

Аккуратно поставив корзину с цветами на письменный стол, Викки немного отошла, чтобы полюбоваться ими.

— Ну, так что? — допытывалась она, невинно хлопая ресницами, тебе есть, что мне рассказать?

Вайолетт покачала головой.

— Это не то, что ты думаешь.

— Жаль! — Викки сочувственно вздохнула. — Ладно, оставлю тебя. Кстати, смотри, там есть записка. Если вы поссорились, то я бы на твоем месте его простила.

Дав этот мудрый совет, секретарша выскользнула из кабинета и притворила за собой дверь, оставив Вайолетт в одиночестве.