Тети промолчал.

— Вот и ответ тебе на вопрос, почему воруют слуги царя: потому что царю все равно, что происходит за пределами его дворца. Когда Хуфу строил свой Дом Вечности, никто не смел украсть и песчинку из пустыни.

— Хуфу был тираном, — тихо, но настойчиво сказал Тети. — Говорят, люди умирали на этой стройке, словно мухи. Говорят, камни в его Доме Вечности скреплены не известью, а кровью.

— Что за чушь, — сказал Нефру-ра.

— А еще я слышал… — Тети замялся. — Я слышал, что он потратил все свои сокровища на постройку пирамиды, и ему пришлось продать собственную дочь, принцессу Мерес-анх, в публичный дом, чтобы закончить стройку.

Нефру-ра отмахнулся.

— Нелепая сказка. Нынче многие ругают Хуфу, словно ужасного злодея. Но разве не Хуфу построил города вдоль Хапи и приказал основать многие поселения? Разве не он возвел десятки храмов? И разве не Хуфу прогнал дикие племена хабиру с наших северных рубежей? Разве не Хуфу проложил путь до Суина, откуда ты привез сегодня гранит, Тети? Разве все это сделал не Хуфу? Но обо всем этом забыли теперь. Вместо этого про Хуфу рассказывают ложь и небылицы. Хуфу — злодей, Хуфу — тиран!.. Да, Хуфу рубил руки за воровство! Но в Кеми строились города и храмы при Хуфу, а кроме того, еще и построена была наибольшая из пирамид. Разве не ее ты увидел первой со своей ладьи сегодня утром?..

— Пусть так, но ведь вы построите еще большую пирамиду!

— Нет, Тети, не построим. Величайшая пирамида лишь на словах Величайшая. На деле же она будет наименьшей из всех, что возведены здесь. Я ведь уже сказал тебе: ты можешь назвать воду песком, но от этого море не обернется пустыней.

Тети был потрясен.

— Это не укладывается у меня в голове, Неф, — признался он. — Ты говоришь странные и пугающие вещи.

Нефру-ра пожал плечами.

— Я сказал, а ты слышал, Тети. Мы не строим больше городов. На северных рубежах нас опять теснят хабиру. Всякий власть имущий крадет у народа и у царя. Так зачем Кеми сейчас величайшая пирамида? Разве пирамида нужна нам?.. Разве огромная куча камней — это единственное, чего недостает народу Кеми?..

— Куча камней? — переспросил Тети.

— А разве нет? — тихо спросил Нефру-ра. — Мы просто складываем один камень на другой, подобно тому, как это делает, играя, мальчишка. Вот только мы делаем это не ради игры. Мы тратим силы наших мускулов и горы золота на то, чтобы сложить ее. А ради чего это все? Да просто ради того, чтобы у царя была его собственная куча камней, не хуже, чем у его отца и деда.

— О чем ты говоришь, Неф? Как можно так говорить о Доме Вечности! Это же великое чудо под небом! Посмотри на нее, посмотри на две старшие пирамиды! Они простоят тысячи лет!

— Конечно простоят, Сетх их подери! — воскликнул Нефру-ра. — Ведь это же — огромная! — куча! — камней! Что с ними сделается?

— Неф, — в ужасе прошептал Тети. — Неф, очнись, ведь ты богохульствуешь!

— А ты донесешь?

— Нет, конечно! Как ты можешь… Но все же…

— Тогда послушай еще кое-что. Посмотри вокруг, посмотри на эти лачуги, эту грязь, вонючие циновки, в которых живут вши. На грязные горшки, на оборванных детей. Ты ведь видел все это сегодня в городке строителей?.. Видел? А ведь строители живут хорошо по сравнению с другими!

Тети промолчал. Нефру-ра тяжело поднялся со скамеечки и подошел к окну. Солнце осветило его лицо, и в этом красном вечернем свете Нефру-ра вдруг показался Тети очень старым и печальным.

— А посмотри на меня, — негромко продолжал Нефру-ра. — Я учился у самого Джедефра! Того Джедефра, что возводил храмы в Инбу-Хедж, того, кто отстроил целые улицы в славном городе Белых Стен. И что я делаю сейчас?

Тети едва заметно покачал головой. Нефру-ра, заметив этот жест, указал рукой на основание пирамиды, видневшееся за окном.

— Я складываю камни! — воскликнул архитектор. — Я складываю камни в огромную, будь она проклята, кучу камней! В то время как мой народ живет в жалких хижинах из необожженной глины и спит в грязи, как крокодилы. Разве не мог царь приказать построить города и дома для них? Но у царя есть свой дом, красивый и большой, с белыми стенами, а другие дома его не интересуют. Он пьет вино и не думает о тех, кто пьет воду из Хапи. Он ест мясо и не думает о тех, кто ест один лук. Он живет свою жизнь, подобную двум жизням, а вокруг него умирает его страна!

Нефру-ра перевел дух и снова заговорил, уже тише и медленней:

— Мы строим Дом Вечности не для царя, Тети. Мы строим его для всего Кеми. Мы хороним его под этой громадой из камня и покрываем сверху розовым суинским гранитом, чтобы было красивее. Так как же мне гордиться тем, что я — царский архитектор, если хороню свою страну? Как я могу считать это место своим домом, если оно — гроб моему народу?

Тети молчал.

— Там, на стройке, ты сказал мне, что городок строителей напоминает тебе доску для игры в сенет, — очень тихо сказал Нефру-ра. — Знаешь, друг мой Тети… Мне иногда кажется, что кто-то и в самом деле играет нами в сенет или какую-то другую, более сложную игру. Только доска для игры — вся страна Кеми, и фигур на ней тысячи. И знаешь… Тот, кто играет нами — проигрывает свою партию.

Тети помолчал, потом признался:

— Мне страшно от твоих слов.

— Прости, — сказал Нефру-ра. — Прости, друг. Я не хотел испугать тебя.

Он помолчал несколько мгновений, а затем сказал:

— Ти-фер пришла.

Действительно, внизу, на лестнице, послышались шаги, а потом в комнату вошла Ти-фер.

— Я слышала, вы спорите, — улыбнулась она. — Так ты развлекаешь гостя, Нефер-неф?

Нефру-ра слабо улыбнулся, услышав это ласковое прозвище.

— Здравствуй, Тети, — сказала Ти-фер. — Рада видеть тебя снова у нас в гостях.

Тети неловко поднялся, чуть не опрокинув столик, поклонился хозяйке дома.

— И я рад видеть тебя, госпожа Ти-фер, — ответил он.

За спиной Ти-фер появилась черная тень — Касу, державшая в руках деревянный поднос, на котором дымилась большая миска с мясом и овощами и лежали куски свежего хлеба. Девочка вошла в комнату и поставила поднос на стол, а затем молча удалилась.

— Давайте есть, — сказала Ти-фер. — А потом мы сыграем в сенет. Надеюсь, Тети, ты не разучился играть за время плавания?.. Мой муж хороший архитектор, но плохой игрок.

Тети улыбнулся.

— Вот увидишь, госпожа, — сказал он. — На этот раз я выиграю у тебя.

— Посмотрим, — засмеялась Ти-фер.

Тети взглянул на Нефру-ра, по прежнему стоявшего у окна, и увидел, как тот смотрит на жену. В глазах архитектора первый раз за вечер загорелись теплые искры, и лицо, изрезанное морщинами, уже больше не казалось таким старым и печальным.

Потом архитектор сел, и все трое принялись за трапезу.

Солнце заглядывало в окно, освещало выбеленную стену и потолок, а за окном, огненно-красные с запада и черные на востоке, высились пирамиды — две, покрытые блистающим белым известняком, и третья, недостроенная, похожая на обломок зуба. Кое-где в городке строителей уже разжигали костры и рабочие заводили песни, залетавшие в окно с улиц вместе с прохладным вечерним ветерком.

Солнце — как и все Древнее Царство — медленно близилось к закату.