Так была окончена легенда, окутывающая пирамиду. Проводник умолк, переводя дух, жадно глотая и дыша. Ему было тяжело более говорить, и силы оставляли. Мы с неподдельным интересом прислушивались к словам пугающим и загадочным, и хотели слышать все больше подробностей, которых и так было в избытке. Раззаженные головы наши с трудом воспринимали рассказанное, но жадно пытались понять. Все встало на свои места, и мы уже немного отошли от нагнанного на нас умелыми устами испуга.

- Я восхищен, - выговорил первым Шэл.

-Эта история, - сказал космонавт, - неподдельно колоритная, но уж очень сомнительная.

-Самая настоящая, правда, странники, - смиренно ответил нам проводник. – Нет больше смельчаков, согласных познать эту пирамиду и ее проклятие. Она оправдала за многие годы свою репутацию.

-То есть, - сказал я, - вы не пойдете туда с нами.

-Ни в коем разе, - замахал он головой. – Признаться, я восхищен вашей смелостью. Но, поверьте, вы не увидите больше света, если войдете.

-Увы, - сказал космонавт, - у нас нет выбора. Нам необходимо найти машину, способную перенести нас домой. Но, раз проклятие так страшно, вероятно вам не стоит идти с нами, - он посмотрел на Шэла.

-Да что же это, я струшу? Нет, это не про меня. Вместе пойдем.

Тогда, я желаю вам успехов, - мирно сказал проводник. Он встал, оправился, пожал нам руки. – Свою задачу я выполнил, дальше – ваше дело. Вот, - он протянул Шэлу маленький округлый предмет, - когда понадобится моя помощь, на тот случай, если вы все же выберетесь оттуда, жмите на кнопку, и я буду тут.

Так мы и попрощались с нашим проводником. Перед тем как призвать свою машину и умчаться на ней, он крепко сжал наши руки, повторюсь, и с какой-то смутной досадой посмотрел на нас, садясь в свой аппарат. Мы тоже чуть повздыхали о хорошем человеке и были благодарны ему. А с поворотом нам открылись новые задачи. Сквозь мутные, расплывающиеся видения пустынь, проглядывались огромные глыбы, складывающие строение гробницы фараона. Я смотрел ввысь, не видя края пирамиды, но виделся маленький проход и темнота за ним.

-Нас стало еще меньше, - сказал космонавт, - но я настроен решительно.

-Не сомневайся, - говорил я, - не так страши пучины каменных сооружений людских, как вселенские.

С спину светило Солнце. Его тяжело было уже заметить. Не то потому, что было настолько уж жарко, что притуплялись чувства, не то из-за того, что мысли унеслись прочь к внутренностям тайны Равира, не то вследствие совершенного равнодушия, вызванного скитаниями и жаждой. А влекла нас всех мечта о прохладе. А вдруг там, в пирамиде, холоднее? Короче говоря, мы отправляемся пытать удачу.

Препятствие №1: проход в пирамиду. Надо было видеть, с каким трудом давался тот проход. Первым пошел я. Кажется, рост мой в человеческом обличии средний, но, тем не менее, мне пришлось сложиться вдвое и попытаться сжать свои части тела для прохода. Для этого я сел на корточки и мелкими шагами двинулся вперед, обдираемый колючей поверхностью каменных стен. Из за тяжелого дыхания, приходилось пыхтеть, что казалось смешным и глупым. Думаю, я шел достаточно долго: ноги мои затекли, а расширения узкого прохода пока не было видно. Пока шел, я все думал о том, были ли люди, стоившие пирамиду очень маленькими или, скорее, очень непрактичными. А еще, было страшно, что узкий проход никогда не закончится. Благо, на этой же мысли он и оборвался, превратившись в широкое пространство.

-Эй, там! Вперед за мной!

Один за другим вышли Шэл и космонавт. Их путь был не легче моего, а старое тело космонавта и вовсе подводило. Препятствие № 2: темнота. Да, с этим возникли проблемы. Космонавт, я и Шэл впервые сталкивались с пребыванием в пирамиде. Никаких инструкций на счет поведения в такой обстановке не было полечено. Естественно, и к темноте мы не были готовы.

-Вот, говорят, - услышал я голос Шэла, - такие умные эти древние люди были, а в пирамиде вот темно.

-Да, - это был космонавт, - могли хоть лампочку вкрутить.

-Давайте держать вместе, - сказал я.

-Как же нам ходить? – спросил космонавт.

-Получается, - рассуждал я, - нам следует ходить, держась за руки.

Так я взялся за космонавта, а тот – за Шэла. Свободной рукой я держался за стену. Насколько я мог понимать, вокруг меня было много места: мы шли свободно, но иметь опору было надежнее. В темноте мы дошли до лестницы, при этом пострадала моя нога. Лестница вела вверх. Но, стоило мне поднять ногу, как мы все провалились вниз. Крики, испуг, раз – и мы на земле. Кажется, поднялась пыль, мы закашлялись. Но, вот подарок – факел.

-Кажется, я вижу яркий свет, - теребил меня космонавт.

-Да, да, вон он. Да это же огонь. Да, точно, это факел!

-Горящий факел, - думал я вслух, - не слишком уж странно?

-Да, пожалуй, - сказал космонавт. – Зато, у нас появился свет.

Я взял в руки факел. Мы не держались больше друг за друга, но ходили еще плотно друг к другу, осторожно приглядывались ко всему. Огонь не утихал, не пылал с новой силой, а только плавно кружил в такт с моими движениями. Наконец, место, в котором мы оказались, стало видно. Не так, чтобы особо, но, поднося факел ближе, очертания ясно проявлялись, и мы могли видеть, куда идем. Над головами внезапно оказался высокий потолок – я не видел его краев. Вперед уходила каменная дорожка, засыпанная песком. Чувствовалась сухость, жара все же спадала по мере того, как мы углублялись внутрь. Местами стены были выкрашены узорами и фигурками людей. Причудливые иероглифы, забавные сказки в иллюстрированном виде. Мы останавливались временами, изучая содержание.

-Смотрите, - говорил, прищуриваясь, Шэл, - наверное, это фараон Равир.

-Да, - сказал космонавт, - а это Лизимба. Вот, стоит рядом с острием в руке.

-Стало быть, - думал я, - вот это изображение – старуха, наславшая проклятие?

Все фигуры были изображены в профиль, с подведенными глазами, без верхней одежды, с подобием юбок внизу. А у фараона – высокий яркий головной убор. Все тела смуглые, черты лица у всех крупные. Они стоят в одной позе – одной ногой вперед. И рука, соответственно – одна вытянута, чаще всего, что-то держит. Рисунки все уходили выше и выше, туда, где факел не мог их достать. Они шли один за другим в той последовательности, которую мы с трудом смогли понять. Начиналось все еще выше – этого мы не видели. А конец истории располагался еще немного дальше по стенке и совсем внизу, у наших ног. Пытаясь все рассмотреть, мы прислоняли головы ближе, прижимались друг к другу и медленно, кропотливо делая шаги, продвигались. Лоб взмок от близости к огню. Но прочли уж всю историю. Тут все так же, как рассказывал нам проводник. Был Равир, правил, изображения благодарных людей с подношениями. Вот и подлец Лизимба пристроился. Его плутливые, завравшиеся глаза, приход незнакомки, Лизимба говорит с Равиром и зло косится на старуху. Следующая картинка: фараон прогоняет женщину, и она указывает, запрокинув голову, на него рукой. Фараон мертв, у трона Лизимба, погибает и он.

-Подождите, - сказал космонавт, будучи на коленях, утирая нос о стену, - тут еще рисунки.

Мы подошли к нему и устроились в похожей позе, храня факел.

-Ничего не понятно, - бурчал Шэл.

-Тут какие-то люди, - сказал я, - их много, у некоторых звериные головы. Много таких маленьких рисунков. Они, то ходят, то просто стоят к нам лицом.

-Да, - говорил космонавт, - и еще мелкие значки, черточки везде. Это уже совсем другие рисунки.

Так и не разобрав последних настенных упоминаний, мы прошли еще дальше. Дышать становилось все тяжелее, воздух наполнялся сонным весом бегущих пылинок. А проход свернул направо. Там он стал уже, ниже. Я регулярно освещал лица своих друзей, побаиваясь, почему-то, что их уж нет или они мой мираж. Не удивительно: мы шли тихо, в ногу, молча, и дышали в такт.

-А как вы думаете, - неестественно для такого беззвучия раздался голос Шэла, - куда же мы выйдем?

-Знаете, - ответил космонавт, - я как то читал, что в пирамидах находятся всякие ловушки, лабиринты, тайные ходы.