— А это что такое?! — спросил Орайя, поднимаясь с топчана, лежащего на полу в каком-то шатре.
— На большее у меня не хватило сил. Во втором отсеке можешь помыться.
Орайя поднялся на ноги и выглянул наружу. Светло вокруг, но Амир не так палил, как обычно. Орайя вышел и задернул за собой полог. Белые пески вокруг и ничего больше. Вернувшись в шатер, он прошел дальше и заглянул во второй отсек. Умывальня! Настоящая мийянская умывальня!!!
— Откуда ты знаешь, как мийяне моются?!
— Здесь моются так же, — пробурчала Айя и накрылась одеялом с головой.
Странно даже… Орайя вошел внутрь и уставился на чистое полотенце и новую одежду, аккуратно сложенную на стуле.
Айя не могла уснуть. Глаза не закрывались. Ее продолжало трясти и в голове то и дело всплывали образы созданных братом созданий. В какой-то момент она отключилась. Перед глазами возникла девушка за смотровым стеклом. Она прикасалась ладонями к стене, пытаясь понять, где находится. А потом вспышка… И шар белый… И темнота…
Айя распахнула веки и перевернулась на спину, позволяя слезам катиться по щекам.
Орайя повернулся к ней, слыша, как трепыхается ее сердце. Что он мог ей сказать?! Спросить, как она? Плохо, это и так понятно. А помочь… Чем он мог ей помочь? Рука потянулась к щеке, и палец коснулся влаги. Она отбросила ее, поднимаясь с топчана и убегая наружу.
— Айя… — прошептал Орайя, ложась обратно.
Он несколько минут просто смотрел в темноту перед собой, а затем рванулся и вылетел из шатра следом за ней. Она сидела на песке, подставляя лицо под лучи Амира. Орайя присел рядом с ней, глядя, как быстро высыхают слезы на ее щеках.
— Мне всегда говорили, — прошептала Айя, — что Внешний Мир — жесток. Что люди, рожденные там свободными, могут попасть в зависимость, и никто не несет за это ответственность. Мне говорили, что матриати для зрячего — это нечто неодушевленное, то, чем он пользуется, как захочет. И никому нет дела. Ни закона, ни защиты, только безнаказанность. Я была там. Я видела это. Но я видела и другое. Об этом мне не рассказывали. Я видела свободу. Свободу в зависимости, когда один, привязав другого, отдает ему все, что у него есть. Ростки человечности в пустыне безразличия и жестокости. Мне говорили, что этот Мир лучший. Что здесь всем правит Закон, и никто не остается безнаказанным. Мне сказали, что они посвящают жизнь служению равновесию. Но забыли уточнить, где простирается граница этого Мира. Теперь я знаю, где она. У стены Изона. А все, что за ней — это не их Мир, там они могут равновесию не служить. Гнилое дерево в пустыне скорби и насилия. Я рассказывала тебе, кто убил меня здесь, чтобы переселить в тело? Нет? Мама. Она всадила мне в грудь клинок, пока я спала. В тот вечер я в очередной раз отсрочила свою смерть. Боялась просто. Всего семнадцать лет — а мне нужно было умереть, почти умереть, чтобы получить возможность освободиться и трансплантироваться. Ночью мама пришла ко мне и завершила все споры. Моя мама убила меня. Моя настоящая мать никогда бы не сделала этого, никогда… А Квартли сделала. И даже понимая это, я все равно продолжаю ее любить. Даже зная, что ты меня не любишь, я все равно продолжаю любить тебя…
Она поднялась с колен и сменила одежду на желтый плащ.
— Думаю, Изона больше нет, — ответила Айя. — Мы не можем рисковать тем, что у нас осталось, — она повернулась к нему и накинула на голову капюшон. — Ты — последняя надежда земли I-ho. Ты, Данфейт и Кимао. Три человека. Три роли. Одна цель.
— В таком случае, говори, что делать.
— План «В», Орайя. Ты останешься здесь, а я — встречу Данфейт.
— И как же ты сделаешь это?
— Я попрошу помощи у ami.
— Ты в своем уме?! — закричал Орайя, поднимаясь с колен и глядя на нее с высоты своего роста. — Они убьют тебя!
Айя посмотрела куда-то вдаль и улыбнулась.
— Я должна завершить свой путь правильно, Орайя. Ты останешься здесь вместе с телепортом. Я встречу Данфейт, определю город, где находится первоисточник, и отправлю ее сюда. Остальное вам придется сделать самим.
— Я не позволю тебе идти к ami!!! — проревел Орайя, останавливаясь у нее на пути. — Нет!!!
— Посмотри на меня, Орайя, — улыбнулась она. — Посмотри…
Девушка протянула руку и погладила его по щеке.
— Я прощаю… Я все тебе прощаю… Живи… Просто живи…
Почему очевидное приходит к нам так поздно? Почему ответ на самый простой вопрос в нашей жизни мы получаем лишь тогда, когда теряем все? Юга, он любил ее. Он только сейчас осознал, что на самом деле любил ее. Девушка в приспущенных штанах и байке с капюшоном, стоящая в очереди в столовой. Она обернулась и посмотрела куда-то в сторону, а он…он продолжал смотреть на нее… «Вы, господин Сиа, — человек, которого не знает никто». Насколько же она была права. Его никто не знал, даже он сам. Она сотворила невозможное всего за несколько недель, вывернув его нутро наизнанку, так же, как он намеревался вывернуть ее. В игре за разгадку сущности Айи Гвен он безоговорочно проиграл, поняв, что разгадывал все это время себя самого.
— Я люблю тебя… — произнес он, сжимая ее лицо своими руками. — Я люблю тебя, Айя.
Она продолжала смотреть на него глазами, полными слез.
— Я должна идти…
— Я не отпускаю, — прошептал он, прикасаясь к ее губам. — Не отпускаю…
Она позволила себя поцеловать. С жадностью он впился ее рот, прижимая к себе и зная, что если она отстраниться, он потеряет ее навсегда. Айя повернула голову, глядя куда-то вдаль, а он прижался носом к ее щеке и закрыл свои глаза.
— У тебя нет другого выхода, — наконец, произнесла она и, взмахнув рукой, оттолкнула его от себя.
Вокруг тут же поднялась буря, и Орайя закрыл лицо руками, припадая к земле. Когда ветер стих, Айи уже не было рядом.
— Нет! — закричал он. — Н-н-нет!!!
Впереди, в песке, был вкопан телепорт. Его красный маячок сигнализировал о том, что он — активен.
— Айя! Н-е-ет!!! — проревел Орайя, вздымая руки над собой.
Небо рассекли разряды молний, ударяясь в землю и плавя песок.
Айя вздрогнула и, пригнувшись к рулю, вдавила акселератор мотоцикла до упора.
Она вошла в поселение и установилась у ворот, восстанавливая то, что только что разрушила.
Люди, глядя на нее, замерли на своих местах.
— Отведите меня к Матери Семей!!! — прокричала Айя, продолжая стоять на месте.
— Назови свое имя?! — спросил кто-то из толпы.
Айя скинула с головы капюшон и выставила руку вперед. На гладкой коже ее ладони высветился огненный знак принадлежности к Великому роду Amijadja.
— Я — дочь Feria Amijadja — Aja Amijadja. Я обращаюсь к Вам за помощью на языке своих предков и взываю ответить на мой призыв!
— Дочь Feria Amijadja мертва! Ты — предала свой народ, и для народа тебя больше нет!
Кто-то бросил в нее камень. Еще один. Айя не сопротивлялась их воле. Раскинув руки по сторонам, она смиренно терпела удары, наносимые ей не знакомыми людьми. Когда камень угодил в висок, Айя пошатнулась и едва не упала, но, вновь обретя силы, выпрямилась в полный рост, позволяя им продолжать.
— Стойте!!! — прогремел чей-то голос за их спинами.
Толпа разошлась, пропуская вперед пожилую женщину.
— Ты желала видеть Мать Семей?! — спросила коренная женщина в белых нарядах, расшитых золотыми нитками.
Айя упала на колени, склоняя свою голову и прижимаясь лбом к песку.
— Для того, чтобы вернуться сюда и призвать меня у тебя должна была быть веская причина. Я дам возможность тебе изложить ее, но потом… Ты знаешь Закон.
Айя подняла голову, смиренно опуская глаза.
— Спасибо, Великая мать!
— Пойдем!
Женщина махнула рукой и Айя, поднявшись на ноги, медленно поплелась следом. Местные жители, что собрались здесь, обзывали ее, плевали под ноги, кто-то осмелился кинуть камень ей в спину. «Предательница». «Рабыня». «Шлюха». «Чернь».
Великая Мать остановилась и обернулась ко всем остальным.