Снижение государственных налогов на крестьянство заставило правительство искать новых источников дохода — эта задача была возложена на генерального контролера финансов Жана Батиста Кольбера (1619–1683).

Буржуа по происхождению Кольбер был преданным слугой абсолютизма; в своем стремлении укрепить его финансовое положение Кольбер проводил политику покровительства и поощрения зарождавшейся капиталистической промышленности и торговли. Однако это могло дать результаты лишь много поздней, а вначале еще увеличило расходы государства: крупные мануфактуры, насаждавшиеся Кольбером, на первых порах были не жизнеспособны и могли существовать только благодаря субсидиям и поддержке казначейства. Эдиктом короля с 1664 г. для этой цели ежегодно назначается 1 млн. ливров. Но для этого Кольбер был вынужден в несколько раз увеличить косвенные налоги и от политики «выжимания губок» снова переходить к политике займов у откупщиков. Людовик XIV оказался вынужден даже заискивать перед откупщиком буржуа Бернаром. Несколько раз за время правления Людовика для пополнения опустевшего казначейства приходилось пускать в переплавку золотую и серебряную утварь дворца, конфискуя заодно ее запасы у придворных: в 1688 г. подобная операция уничтожила произведений ювелирного искусства на сумму в 10 млн. ливров, превращенных в 3 млн. ливров в деньгах[215].

Постоянная нужда в деньгах определила экономическую политику Кольбера: изыскивая средства, он пытался осуществить на практике меркантилистские теории активного баланса. Чтобы избавить Францию от импорта и, наоборот, обеспечить ей прилив средств из-за рубежа, он поощрял создание во Франции мануфактур — в первую очередь по производству предметов роскоши: зеркал — по венецианскому образцу, чулок — по английскому, тонких сукон — по голландскому и т. п. Мануфактура голландца Ван Робэ в Абвиле на северо-западе Франции была по тому времени огромным предприятием, на котором работало свыше 6 тыс. человек; на лионских шелкоткацких заведениях выпускалось около половины всех потребляемых во Франции шелковых тканей; в Алансоне (Нормандия) возникло производство кружев, пошлина на экспорт которых приносила значительные средства финансовому ведомству Кольбера. Но одновременно росла и промышленность, связанная с военным делом: из Англии тайно вывозились мастера, знакомые с производством стали, и в Сент-Этьене (Лионнэ) началось производство оружия, в Вьен (Лионнэ) была построена большая сталелитейня.

Кольбер покровительствовал также торговле: при нем был прорыт Лангедокский (или Южный) канал, соединяющий Атлантический океан с Средиземным морем и начата постройка канала, ведущего от Сент-Омера (Артуа) к Кале. Одновременно прокладывались новые дороги и расширялись старые. Была уничтожена часть внутренних таможен. Для развития экспорта товаров были созданы привилегированные торговые компании, основывались колонии. Но монопольные компании и колонии чахли и далеко не полностью давали Франции ожидаемые экономические блага.

При всех перечисленных судорожных попытках улучшить финансовое положение Франции самыми различными и порой взаимно противоречащими методами королевский фиск всегда имел к своим услугам один вечный источник; давление на трудящиеся массы страны. Поэтому планы сократить налоги постоянно пересиливались введением новых налогов, выжимавшихся из народа всеми возможными способами. Народ, доведенный налогами фиска, поборами сеньеров, насилиями сборщиков и голодом до отчаяния, отвечал новыми восстаниями.

В конце 50-х годов пограничная с Испанской Фландрией область Булоннэ откупилась от постоя войск, но после заключения Пиренейского мира 1659 г. фиск ввел новый теперь уже постоянный налог на область. Делегация, отправленная к королю с ходатайством об отмене налога, вернулась ни с чем, и в 1662 г. крестьяне Булоннэ, создав вооруженный отряд численностью до 6 тыс. человек, подняли восстание. Правительство выслало войска для его подавления; произошел бой, при котором крестьяне сражались с яростью отчаяния, потеряв около 600 человек убитыми и ранеными. Число взятых в плен составило 3 тыс. человек. Из Парижа было прислано заранее заготовленное судебное решение: осуждено должно быть 1200 человек, из них часть — к колесованию и повешению, а 400 «наиболее здоровых» надлежало отправить гребцами на галеры пожизненно[216].

В 1664 г. поднялась южная область Ланд из-за введения нового налога на соль. Локальный бунт вскоре разросся в крестьянскую войну, известную под названием «восстания Одижо» (от имени ее вождя, небогатого дворянина Бернара Одижо, примкнувшего к крестьянам). Это восстание охватило Беарн и Гасконь, и правительству удалось его подавить лишь ценой огромных усилий. За голову самого Одижо были назначены награды — сначала 1200 ливров, потом 1200 экю; захваченных повстанцев не брали в плен, а беспощадно казнили, но и при этих условиях население его не выдало. Лишь в декабре 1665 г. ему пришлось уйти от преследовавших его войск в Испанию, и движение пошло на убыль. Ландам пришлось подчиниться габели. Одижо еще в течение 10 лет временами повторял набеги на Гасконь, всюду восторженно встречаемый населением. В 1675 г. правительство предпочло амнистировать его и дать ему в командование полк драгун; так было обезглавлено опасное движение.

В том же 1664 г., когда произошло восстание в Ландах, волновалась и полунищая область Берри — из-за введения налога на вино. Волнения были подавлены лишь после казней и отправки части захваченных на галеры.

В 1668 г. вспыхнуло восстание из-за введения габели в пограничной области Руссильон. Почти одновременно с руссильонскими событиями происходило восстание в Виварэ, известное под названием «восстания Рура» (также от имени вождя восстания Антуана Рура, принявшего звание «генералиссимуса угнетенного народа»). Восстание началось из-за слуха, будто налогами будут облагаться каждое новое платье, обувь или рубаха, каждый купленный фунт хлеба, рождение каждого нового ребенка; в этом, очевидно, отразились попытки Кольбера начать именно в 1670 г. сбор статистических сведений по Франции[217] и страх населения перед любым актом абсолютистской власти. Восстание быстро разрослось: армия Рура достигла 10 тыс. человек, и власти не смогли мобилизовать местного ополчения против мятежников. После разгрома движения Рура значительными силами правительственных войск было казнено свыше 100 человек и на галеры отправлено около 600.

В 1675 г. восстания вспыхивают почти одновременно в Бордо и в Бретани[218]. Бордосское восстание временно даже увенчалось победой народа: парламент именем короля отменил все новые налоги; из Парижа были вынуждены подтвердить эту меру. Но, как только правительство смогло собраться с силами, начались казни, и цитадель Бордо была перестроена так, чтобы держать под обстрелом сам город.

Бретань попыталась откупиться от введения гербовой бумаги и налога на табак. Приняв этот взнос, правительство все же ввело налог; население ответило восстанием. Это было одно из самых грандиозных крестьянских антифеодальных возмущений XVII в.: крестьяне выдвинули обширную программу требований; крупные города Бретани — Нант, Ренн и др. — поднялись в свою очередь. Бретонское восстание было подавлено правительственными войсками со страшной жестокостью. Кроме казней, население было наказано постоем войск, которым было Предоставлено право бесчинствовать, как в завоеванной стране.

После 1675 г. восстания идут на убыль: абсолютизм победил, Франция была обескровлена и устрашена. Отныне можно было заняться внутренними делами первой очереди.

Одним из таких первоочередных дел для Людовика XIV явилась ликвидация прав протестантов (гугенотов), дарованных им Нантским эдиктом при Генрихе IV в 1598 г. и подтвержденных при Ришелье в 1629 г. Еще в 1665 г. началось наступление на их права: гугенотов побуждают перейти в католичество; новообращенным разрешается не платить долгов их бывшим единоверцам; их освобождают от постоя войск и на два года от взноса налогов. В 1677 г. открывается «касса обращения», и каждому перешедшему в католичество уплачивается премия: дворянину до 3000 ливров, а простолюдину в размере 6 ливров. В 1681 г. дается разрешение обращать в католичество детей в возрасте от семи лет, и их начинают силой отнимать от их упорствующих родителей. Гугенотам запрещается состоять на государственной службе, заниматься финансовой деятельностью, быть юристами, врачами, учителями, цеховыми мастерами. Наконец, им запрещаются похороны — они могут хоронить своих покойников только ночью и втайне. В 1684 г. в Беарне, Лангедоке, Пуату — местностях, где большинство населения принадлежало к «R. P. R.» (religion pretendue reformee — «религия, именующая себя реформированной» — официальный термин эпохи), — размещаются «миссионеры в сапогах», т. е. на постой ставят драгунов, позволяя им всеми способами, вплоть До насилий над женщинами и пыток в домашней обстановке, обращать жителей в католичество. Католическая реакция все усиливалась, и наконец в 1685 г. был опубликован завершающий «Эдикт об отмене Нантского эдикта», после чего драгонады еще усилились; галеры и тюрьмы были переполнены гугенотами. За время преследований с 60-х годов около 400 тыс. человек протестантов, особенно из числа ремесленников, ушло за границу, укрепляя экономику Англии, Голландии, Женевы и Пруссии.