— Да, это ужасно. Ужасно узнать, что тот, кого ты любишь, не свободен.

Чела пристально посмотрела на подругу:

— Ты так говоришь… таким тоном будто с тобой произошло то же самое..

Мариелена передернула плечами:

— В какой-то степени. Выяснилось! что мой шеф женат.

— Значит, с тобой произошло то же самое, — Несколько утешенная этим открытием, произнесла Чела.

— Нет, не то же. У меня с ним ничего нет.

— Да, но он пытался тебя соблазнить, — наполнила подруге Чела.

— Не то чтобы соблазнить… Впрочем, его поведение можно истолковать именно так. Ты права.

— Скажи, а что у него за жена? — допытывалась Чела.

— Очень красивая и властная сеньора. Говорят, она намного старше моего шефа, но по ней этого не скажешь.

— Ах, Мариелена, как мне тяжко, — снова вернулась к своей Собственной проблеме Чела. — Мы с Камачо вынуждены прятаться. Я превратилась в какую-то попрошайку, которая выклянчивает у него встречи, как милости. И тогда он снисходит до меня.

— Но он женат, Чела. Разве ты способна разбить семью?

— А ты способна? — вопросом на вопрос ответила Чела.

— Нет, — твердо сказала Мариелена.

— Ну, а если бы ты знала, что твой шеф несчастлив со своей женой, если б он пообещал тебе оставить ее ради тебя? — настаивала Чела.

— Слушай, я и думать не желаю об этом. Я не могу представить себя в подобной ситуации, — отрезала Мариелена.

В доме Кармелы царило радостное оживление: с минуты на минуту ожидали возвращения молодой супружеской четы — Альфредо и Иоли. Вчера от них пришла телеграмма. Кармела хотела было встретить дочь с супругом, но дон Руфино ее отговорил: надо было, не тратя даром ни минуты все устроить к их приезду, убрать комнаты, повсюду расставить цветы, приготовить всякие вкусные вещи, чтобы молодые, прежде чем отправиться в дом дона Руфино, могли посидеть за столом со всеми родными и близкими.

Дон Руфино самостоятельно осуществил уборку своего жилища. Для молодых супругов была приготовлена отдельная комната, окна которой выходили в сад, — самая лучшая комната в доме.

— Ах мама, — говорила Мече, вытаскивая из духовки любимый Иоли пирог с миндалем и изюмом, — когда я буду выходить замуж за Леона, у меня будет длинное платье с двухметровым шлейфом…

— Мече, доченька, поставь в вазу цветы… Давай заканчивать, в любой момент может вернуться Иоли!.. Ой! Вот они! Вот они… Господи! А я с тряпкой в руках! Открой ты, Мече!

Мече открыла дверь.

Поднялась радостная суматоха. Каждый хотел обнять молодых. Мариелена, которую по этому случаю Луис Фелипе отпустил пораньше, даже немного всплакнула. Кике носился вокруг приехавшей сестры, радостный и возбужденный. Леон пожимал руку Альфредо. Хавьер помог Мече внести в гостиную пирог. Прибежали Фуча и Тео, и вновь зазвучали приветствия, восклицания.

Иоли, необыкновенно красивая, загорелая, в строгом легком английском костюме, была ослепительно хороша: на этом сошлись все присутствующие. Альфредо высыпал на стол целую кучу фотографий. Иоли распаковывала подарки. Явилась Сесилия, приглашенная по этому радостному с лучаю. Альфредо преподнес ей сумочку и кучу сувениров. Пока все домашние рассматривали снимки, они с Сесилией вполголоса принялись обсуждать текущие дела на работе.

Кармела, воспользовавшись общей суматохой, отозвала Иоли на кухню.

— Дочка, скажи… Ты еще ничего не чувствуешь? Голова не кружится? Не тошнит?

— Нет пока, мама! Но мне так хочется поскорее забеременеть… Фредди мечтает о ребенке!

— А дон Руфино о внуке!

— Ну, вот я в своем доме! Хотя это уже не мой дом! — сказала Иоли не без грусти.

— Ай, дочка, раз ты вышла замуж, у тебя должен быть свой дом! Главное — будь счастлива и сделай счастливым своего мужа. Создай хорошую семью. Это твой долг перед Господом, — Кармела перекрестилась.

— Ты должна направлять меня, мама! — проговорила Иоли, ласкаясь к матери. — Помогать своими советами.

— Я дам тебе только один совет, но он — главный: научись отдавать! Приносить себя в жертву не ждать оплаты. Отдавай свою любовь, дочка! Всю свою любовь!..

… Все еще сидели за столом и отмечали приезд молодых, а Иоли с Мариеленой выскользнули из гостиной и укрылись в спальне.

— Ты немного грустишь, — проницательно глядя на сестру, сказала Мариелена. — Я тебя знаю и чувствую твою грусть. Скажи, чем она вызвана?

Иоли решила ничего не скрывать.

— Это, конечно, ерунда, но мне хочется с тобой поделиться. Однажды, на одном острове к нам подошел предсказатель… странный мужчина…. Шутки ради я дала ему посмотреть свою ладонь…

— И что он сказал? — с интересом спросила Мариелена.

— Он сказал, что у меня есть любящая семья. И красивая старшая сестра.

— А дальше, — торопила ее Мариелена. Иоли, как будто сделав над собой усилие, продолжала:

— Потом он сказал, что произойдет несчастный случай.

— О Господи! С кем из вас?

— Этого он не сказал… Но когда Альфредо спросил его о детях, он изрек нечто совершенно непонятное. Он сказал, что у меня будет девочка. Но не дочь Альфредо! Он сказал — это будет дитя печали!..

О том, что завтра у него — годовщина свадьбы, Андреасу напомнил Луис Фелипе.

Дай Бог здоровья шурину! Всегда помнит про всякие семейные праздники и торжества. Летисия не простила бы мужу такую забывчивость, и без того она в последнее время закатывала ему истерики дома и на работе, по телефону, названивая чуть ли не каждый час. Секретарша Андреаса Ирма диву давалась, как только ее шеф сносит такое! А что ему делать? Скоро начнется предвыборная кампания. Негретти не раз советовал Андреасу наладить свои отношения в семье, чтобы иметь возможность представить Пеньяранду избирателям как отличного семьянина, любящего супруга, доброго и внимательного отца.

Поэтому Андреас, вооружившись огромным букетом роз, предстал перед своей супругой ранним вечером. Обычно в это время он еще был на работе.

— Поздравляю тебя, дорогая.

— Цветы — это мне? — процедила Летисия.

— Кому же еще? Это мой подарок. И Андреас заискивающе улыбнулся.

— Почему ты не сделаешь мне настоящий подарок?

— Какой? Скажи только слово… — И Андреас сделал движение, будто собирался тут же бежать, чтобы исполнить волю супруги.

— Тот, о котором я мечтаю. Давай уедем куда-нибудь вдвоем. Только ты и я. Туда, где нам никто не будет мешать. Где не будет разговоров об инвестициях, об акционерах, о прибыли… Подари мне немного времени и самого себя, — выговорила на едином дыхании Летисия.

Андреас подавил зевок.

— Хорошо, дорогая. Куда ты хочешь поехать? Летисия недоверчиво посмотрела на него.

— Ты правда согласен?

— Конечно, — вздохнул Андреас.

…Вдохновленная разговором с мужем, Летисия тут же полетела к Клаудии.

— Наконец-то я добилась своего. Мы с Андреасом едем путешествовать, — выпалила она.

— Как я рада! — улыбнулась Клаудиа.

— Теперь надо поторопиться… Сделать покупки, заказать билеты… Надо скорее все устроить, пока он не передумал! Дорогая, я счастлива! Скажи, а как дела у тебя?

— Подайте милостыню! — в комнату ввалился Энди. — Я видел, как ты, мама, пошла к тете. И направился следом, чтобы попросить Христа ради…

— Хорошо. Возьми в моем кошельке, — проявила великодушие Летисия.

— Ты грандиозна, мама! Я рад, что у тебя хорошее настроение. Так я пошел к твоему источнику!.

— Иди-иди… Так как твои дела, сестра?

— Не знаю, что сказать, — ответила Клаудиа. — Луис Фелипе изменился. Почему не знаю. Он не такой, как был…

— А не замешана ли в этом его секретарша? Ее следует выгнать, — посоветовала Летисия.

— Будь моя воля, я так бы и сделала. Но на него нельзя давить. И все это мне не нравится. Лаура всегда сидела в приемной. А стол Мариелены он переставил в свой кабинет…

— Ее следует выгнать, — повторила Летисия. — Скажи мужу, чтобы он подыскал себе другую секретаршу.