Центральный плановый орган не располагает механизмом, который мог бы исполнять ту роль, которую в рыночной экономике играют цены. Как пишет об этом Мизес в «Человеческой деятельности»: «Даже если ради поддержания дискуссии мы предположим, что вдохновение свыше позволит руководителю без помощи экономического расчета решить все проблемы, связанные с наиболее выгодной организацией всех видов производственной деятельности, и что точный образ конечной цели, к достижению которой он должен стремиться, имеется в его голове, все равно остаются важные проблемы, которые нельзя решить без экономического расчета, поскольку задача руководителя — не начинать с самого начала цивилизации и не открывать экономическую историю на голом месте. Элементы, с помощью которых он должен действовать — это не только естественные ресурсы, не тронутые прежде. Это и капитальные блага, произведенные в прошлом и не адаптируемые или не полностью адаптируемые для использования в новых проектах. Именно в этих предметах материальной культуры, произведенных в обстоятельствах, которые характеризовались оценками, технологическим знанием и многими другими вещами, отличающимися от характеристик дня сегодняшнего, воплощено наше богатство. Их структура, качество, количество и расположение имеют первостепенную важность при выборе всех последующих экономических действий. Некоторые из них могут быть абсолютно непригодны для любого вида дальнейшего использования; они должны оставаться "неиспользуемыми мощностями". Но большая их часть должна использоваться, если только мы не хотим начать все заново с крайней нищеты и лишений первобытного человека и хотим выжить в период, отделяющий нас от того дня, когда перестройка производственного аппарата в соответствии с новыми планами будет завершена. Руководитель не может просто возвести новое здание, не заботясь о своих подданных на протяжении периода ожидания. Он должен постараться максимально использовать каждую часть уже имеющихся капитальных благ».
В отсутствие настоящих цен руководитель не имеет представления о том, каков же этот «наиболее оптимальный способ».
Разумеется, существуют и другие убедительные аргументы, отрицающие возможность успешной организации жизни общества согласно социалистическим принципам; среди них мы выделим проблему мотивации. В рыночном обществе люди готовы повышать благосостояние своих сограждан, поскольку им за это платят. Если мать Тереза или Альберт Швейцер выполняли свою работу исключительно из гуманитарных соображений, то большинство людей выбирает общественно полезную работу, потому что она оплачивается. Если каменщик, не жалея сил, трудится на своем поприще и добивается при этом выдающихся результатов, он вправе рассчитывать на то, чтобы непосредственно пожинать значительную часть плодов своего труда. Однако в социалистическом государстве плоды его тяжелой работы распределяются среди всего общества. Каменщик может рассчитывать лишь на крошечную часть добавочной ценности, созданной его трудом.
Обращаясь к истории, мы видим, что эта проблема возникала во всех обществах, пытавшихся воплотить в жизнь социалистическую программу. Чисто эмпирически можно было бы прийти к выводу о малой вероятности успешного преодоления этого препятствия каким-либо социалистическим обществом. Однако следует признать, что с точки зрения базовых принципов человеческой деятельности ничто не мешает представить ситуацию, сколь бы неправдоподобной она ни казалась, когда на своей шкале ценностей первое место люди отводят благу общества в целом именно в том виде, как оно представляется руководителю центрального планового органа. Социалисты утверждают, что в условиях пока еще не достигнутого торжества социалистического рая все люди будут действовать из соображений альтруизма.
Великим достижением Мизеса при анализе социализма стало доказательство того, что рациональное распределение факторов производства в социалистическом обществе невозможно — даже если бы все были безупречными социалистическими гражданами. Общество святых точно так же будет лишено возможности осуществлять экономические расчеты ввиду отсутствия рыночных цен на факторы производства. Даже если бы все они стремились удовлетворить наиболее настоятельные потребности общества, без цен нельзя определить, какие средства следует для этого использовать. Если аргумент, основанный на мотивации, указывает на низкую вероятность того, что социализм способен создать процветающее общество, обеспечивающее нужды миллиардов людей, живущих сегодня на планете, то аргумент Мизеса показывает, что это невозможно в принципе.
Некоторые считают странным тезис Мизеса о «невозможности» социализма. Разве, спрашивают они, не существует многочисленных примеров социалистических обществ? Да, мы не в восторге от результатов, но все же нужно признать, что социализм возможен.
В действительности Мизес говорил о невозможности организации на принципах социализма общества с глубоким разделением труда, а не о том, что некоторые общества не могли бы называть себя социалистическими. Все попытки полностью воплотить в жизнь социалистическую программу довольно быстро сворачивались. Шелдон Ричман в книге «Хотите порядка — уберите плановика» пишет: «Сразу после русской революции в 1917 году большевики во главе с Лениным и Троцким попытались осуществить марксистскую программу на практике. Результатом планирования стал хаос. По словам Троцкого, в тот момент они заглянули в «бездну». Наученный этим опытом, Ленин провозгласил НЭП — Новую экономическую политику, реанимировав деньги и рынки. Никто из советских лидеров больше не пытался упразднять рынок. Это не значит, что в СССР действовал свободный рынок. Это значит, что экономика СССР представляла собой рынок, потребности которого удовлетворяет государство. Фактически центральный план как таковой отсутствовал. На деле, для того чтобы отражать реальную жизнь за стенами Госплана, план постоянно пересматривался на всех уровнях».
Как подчеркивает экономист из Университета Джорджа Мэйсона Питер Бёттке в книге «Экономический расчет и координация»: «В действительности функционирование советской экономики имело мало общего с прогнозами моделей оптимального планирования. Советское «планирование», судя по всему, осуществлялось главным образом постфактум. В ходе кризиса, а затем и распада Советского государства становилось все более очевидным, что органы централизованного планирования почти не обладали реальной властью, чтобы действительно управлять советской экономикой... Мы утверждаем, что сформировавшаяся советская система вообще не являлась иерархической системой централизованного планирования, а в действительности была рыночной экономикой, насквозь пропитанной регулированием и ограничениями со стороны центрального правительства. Советское государство применяло разнообразные способы вмешательства, чтобы извлекать из экономики государственные доходы, что служило альтернативой взиманию их через систему налогообложения».
Кроме того, такие государства, как СССР и коммунистический Китай, были внедрены в структуру всемирного рынка. Они имели возможность опираться на рыночные цены, сформированные в странах с более свободным рынком, чтобы продлить свое существование, пока это им удавалось.
Большинство социалистических движений ставили своей целью создание всемирного социалистического сообщества. Многие проблемы социалистических стран апологеты социализма списывали на враждебное капиталистическое окружение. Мизес доказал обратное — если 6 социалистам все же удалось воплотить свою мечту о глобальном социализме, мир погрузился бы в хаос. Коммунистические страны копировали технологии и товары рыночных стран.
Концентрация власти
Главный герой романа Милана Кундеры «Невыносимая легкость бытия» чешский хирург Томаш пишет письмо редактору диссидентского издания, в котором критикует чешских правителей. Начальник Томаша требует от него отречься от своих слов. Когда Томаш отказывается это сделать, его «переводят» из больницы в бригаду мойщиков окон.