Окно осталось открытым.

Остаток пути они летели молча. Зиновий заговорил, когда флаер подлетал к его кварталу:

— Слушай, а давай ты меня к балкону подвезёшь? Там я себе тихонечко перелезу и деньги тебе вынесу. Чтоб я не поднимался по лестнице, лифт всё равно не работает…

— Ты что, спятил, старик? — пропищал мордоворот.

— А что здесь такого? — как только мог безразлично спросил Градов.

— Что такого? — таксиста аж затрясло от негодования. — Что такого? Мы всех твоих соседей всполошим. Может, и стёкла кому-нибудь вынесем! Ты совсем уже из ума выжил на старости лет?

— Закройся, щенок! — Зиновий дал мордовороту смачный подзатыльник.

Таксист от неожиданности на секунду выпустил руль, и флаер совершил в воздухе затейливый пируэт.

— Заткнись, и делай так, как я сказал! Понял, паршивец этакий?

— Сотню сверху, — выдавил из себя мордоворот, потирая затылок. Лицо его побагровело от гнева.

— Десятку, и ни копейкой больше, — чеканя каждое слово, произнёс Градов.

— Ну ты и псих, — пропищал мордоворот.

Зиновий ничего не ответил.

Случилось так, как и предполагал таксист. Мощные струи воздуха из дюз выбили несколько соседских окон, в дыры высунулись недоумевающие жильцы. Поднялась кутерьма. Кто-то что-то кричал, где-то ревел ребёнок, кто-то стучал шваброй в потолок, а кто лупил гаечным ключом по батарее. Никто не был готов к «нашествию такси с неба»…

Виновник переполоха не без труда вскарабкался к себе на балкон. Жена встретила его с выпученными глазами, очень уж похожими на медяки.

Этими медяками она наблюдала, как муж вытряхивает на кровать коробку с их семейными сбережениями, берёт из образовавшейся денежной кучки значительную сумму и возвращается на балкон. Там он вручает эти деньги таксисту, кровно заработанные, отложенные на чёрный день деньги! Глаза у таксиста, правда, такие же круглые, как и у жены. Ему это тоже в новинку. Кажется, единственный человек во всём доме, сохраняющий спокойствие, это Зиновий Сергеевич Градов. Человек, которому до пенсии осталось меньше месяца. Человек, из-за которого начался весь этот шум-гам-тарарам. Флаер системы «Волга-2074» взмывает в небо. Как можно дальше от учинённого его дюзами погрома. Лишь несколько километров спустя мордоворот вытрет со лба пот, тяжело вздохнёт и… разразится диким, безудержным, откровенным ребяческим смехом!

С исчезновением такси шуму становится чуть меньше. Всполошенные люди продолжают кричать, визжать и ругаться. Телефонная трель не прекращается. Вот уже и первый звонок в дверь квартиры Градовых…

— Ты что же это делаешь, козёл старый? — выдавливает из себя жена.

— А знаешь что, Лиза, знаешь что? — Зиновий смотрит на жену с вызовом, уголки его губ приподнимаются в язвительной улыбке. Градов старается держаться прямо, но предательски подрагивающие руки прячет за спиной. — А знаешь что, зайка ты моя? А знаешь что, рыбочка?

— Что? — Зина срывается на истерический крик: — Что, Зиновий? ЧТО?

— А ничего, — ухмыляется Градов. — Абсолютно ничего! Спокойной ночи…

С этими словами он идёт рыться в кладовой. Там он откапывает старую раскладушку, на которой и засыпает. На кухне.

С этого дня Зиновий никогда больше не спал с Лизой на одной кровати.

За разбитые стёкла соседей пришлось вывалить немалую сумму. За то, чтобы некоторые «особенно расстроенные поступком Зиновия» соседи не писали доносов в милицию, пришлось вывалить ещё больше. Семейные сбережения прохудились где-то наполовину…

Перед сном Зиновий поглядел на датчик настроения.

Зелёный сектор…

На столбе объявлений меня привлёк красочный постер. На переднем фоне криво улыбался чупакабра, облачённый в красный с чёрными полосами костюм, уж очень похожий на ливрею, если б не пристёгнутые к поясу плеть и револьвер. За спиной дрессировщика крылатые мартышки дразнили какое-то не поддающееся классификации существо — нечто похожее на смесь змеи и ежа. Там были ещё какие-то диковинные звери, но моё внимание приковали к себе мартышки и уродливый объект их издевательств. Не мудрено, что они его дразнят…

На постере кричащими красными буквами сообщалось о том, что только такого-то числа, такого-то месяца в город Н приедет цирк Великого и Ужасного Боно Укротителя Мутантов. Также постер рекомендовал поспешить с приобретением билетов, ведь представление будет дано лишь один раз и если кто-то на него не придёт, то будет жалеть об этом до конца своих дней, даже во время пенсии!

Мартышки не умеют летать. Умеют их искусственные братья — гибриды мартышек и орлов. Только больное воображение дагонцев способно породить во плоти подобных уродцев. Хотя по сравнению с остальными их генетическими экспериментами, эти несчастные орломартышки ещё самые безобидные и милые создания…

И хоть меня отвращала ухмылка чупакабры Боно, но почему бы не пойти на его представление? А чтобы одному туда не тащиться, нужно Светку с собой прихватить. Она на меня обижается за недостаток внимания. Что ж, отличный повод это исправить. Друзей обижать нельзя!

Представление должно состояться чуть больше, чем через месяц. Если поторопиться, то без труда можно достать билеты где-нибудь на галёрке. А если совсем повезёт — то где-то в центральных рядах. Раз уж решение пойти на бесчинства Боно Укротителя Мутантов принято, то терять время нет смысла.

К ближайшим билетным кассам тянулась солидная очередь. Я занял место за усачом с козлиной бородкой, в шляпе с небольшими полями. Фасон этой шляпы лет эдак двести как вышел из моды. У него я разузнал цену на билеты. Цена шокировала… Я пересчитал содержимое карманов и без удивления обнаружил, что денег не хватает. Усач понимающе кивнул, когда я попросил его придержать в очереди место.

Пришлось попотеть, сбегав домой. Дыхание сбилось напрочь — привет от старой доброй привычки, завезённой нам Колумбом. Ей-богу, во время той злополучной пробежки я сотню раз пересмотрел взгляды на жизнь: лучше бы я на байгане сидел, чем пытался заменить его сигаретами. От байгана одышка вряд ли появится. Ну, это если правильный байган нюхать, конечно же. «Здоровье ультра» называется. Дорогой, правда, зараза, но кто ж на здоровье экономит, особенно если оно — ультра?

Как ни странно, очередь не сильно продвинулась. Зато хвост у неё очень даже прибавился. Ловя на себе осуждающие взоры, молчаливо глотая колкие замечания, мне всё-таки удалось протолкаться к законно забронированному месту. Козлобородый не подвёл и признал во мне человека, занявшего за ним очередь. Это очень расстроило одного амбала в конце очереди, демонстративно хрустевшего костяшками пальцев. Выкуси, здоровило, сегодня твоим кулакам не измазаться моей кровью!

Через какое-то время я восстановил дыхание. Мысли о байгане и отказе от сигарет тут же показались мимолётной трусостью и смехотворной слабостью. Стало даже немного стыдно за проявленный очажок слабоволия. Из этой искорки может вспыхнуть дикое пламя, в секунду способное сожрать мои твёрдые взгляды на жизнь. Кто мы без этих взглядов? Безликие мясные мешки с костями!

Погасить искру куда легче, чем пожар…

Очередь продвигалась медленно. Мучительно медленно. Что они там, заснули все? Хотя бы одна касса, но должна ведь работать? Достали меня эти очереди!

— Дагонцы, слышь друг, ты задумывался о них вообще? — заговорщицки шепнул мне на ухо козлобородый усач в котелке.

— Я не понимаю о чём вы.

— Вот скажи мне, ты их когда-нибудь видел? — продолжал шептать козлобородый.

Его дыхание заставило меня поморщиться: здесь был обильный запах лука, чеснока, яиц и, как ни странно, табачного перегара. Но ни намёка на алкоголь или байган — а на них у меня нюх, как у собаки. С моей работой иначе нельзя…

— Да по телеку только их и видно. Рекламы там всякие, передачи…

— А вживую, парень, вживую ты их видел? — усач схватил меня за предплечье и сильно сжал. Я машинально стряхнул руку, для профилактики проведя залом кисти…