Перед ним лежало три пути. Левый, очевидно, вел в залу собраний карликов, где они с оглушительным шумом спорили. Оттуда пробивался зеленый свет. Но Фиэльд выбрал дорогу направо, где к освещению присоединялся красный оттенок. Это необыкновенное пещерное устройство не было, собственно говоря, совсем ново для Фиэльда. Природа прихотлива и архитектор хоть куда. Это подтверждают пещеры. Бермудских острововnote 17 . И повсюду на свете, глубоко под поверхностью земли, инженер, более могущественный, чем все инженеры человечества, взятые вместе, осуществил такие архитектурные замыслы, какие не может охватить самая дерзновенная фантазия. Предание заселило их титанами, циклопами, троллями, драконами, чертями и карликами. Там, в извечных лабиринтах, странствуют отверженные, проклятые, божественные преступники, созданные наивным воображением и страхом первобытных людей.
Но Фиэльду некогда было раздумывать об этих подземных привидениях. Пройдя вперед расстояние в сто метров, он увидел, что коридор снова разветвляется. Моток ниток в его руке сильно уменьшился. Но красный свет ясно блестел направо и, казалось, указывал дорогу к большому подземелью. Фиэльд продолжал идти по широкому туннелю. Преимущество для него заключалось в том, что всегда можно было шмыгнуть в сторону при неожиданной встрече.
Голоса в зале собраний давно уже замерли вдали. Тишина казалась еще более зловещею в этом красном туманном воздухе, который словно сочился весь кровью.
Вдруг Фиэльд остановился. В его руке остался только конец нитки. Но как раз налево открывалось светящееся подземелье. Он заглянул туда, воздух пылал кроваво-красным огнем, исходящим, по-видимому, из недр земли.
У огня сидели двое карликов спиною ко входу.
Но не карлики возбудили в Фиэльде жгучее любопытство.
Подле огня на пестрых коврах и подушках лежал нагой человек геркулесовского сложения. Вокруг его шеи было широкое золотое ожерелье. Колеблющийся отсвет пламени падал на лицо великана. Рот его был заткнут кляпом.
Фиэльд отскочил назад, с трудом переводя дыхание. Все это было так невероятно. Потому что человек, распростертый на коврах, был Антонио Веласко, черный Антонио, также прозванный «Ужасом Перу».