Коловоротный С.В.

«Одареныш».

Издательство «Атопол», Киев, 2014 г. 192 с. ISBN: 978-617-7190-03-4.

Мужской силуэт появился рядом со мной совершенно неожиданным образом. Возник из ниоткуда. Черты лица были какими-то размытыми, но совершенно четко я видел, что была на нем безмятежность, даже – божественное умиротворение.

Он мягко проплыл мимо меня, именно так он передвигался по комнате – словно плыл по воде.

— Кто вы?– спросил я.– Зачем вы пришли ко мне?

— Чтобы сказать тебе твое имя,– ответил незнакомец с невозмутимым спокойствием.

— Мое имя?.. Но я знаю свое имя!

— У тебя есть другое имя. Тебя зовут Солар.

Человек переместился на балкон, продолжая смотреть в мою сторону. А дальше произошло что-то необыкновенное. Солнце, светившее ему в затылок, пронзило своими лучами его голову, и левый глаз его стал светиться все ярче и ярче. И, в конце концов, ослепил меня своим светом, словно мощный прожектор…

… Утром я встал с трудом. Голова после пробуждения была тяжелая, словно чугунный колокол, и примерно с таким же звоном внутри.

Почему-то захотелось посмотреть на балкон. Дверь была закрыта, и даже штора задернута. Я тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение. Сон, просто сон – подумал я. И ничего больше.

С кухни потянуло запахом яичницы, стучал нож по деревянной доске – это мама нарезала аккуратными кружочками ветчину к завтраку. Посапывал на плите чайник, пытаясь продуть обычную трель, хотя утром ему это никогда не удавалось – воды было по самый край, чай в нашей семье пить по утрам любили все.

Я сбросил одеяло, и спустил ноги. Ступни привычным движением обнаружили у дивана домашние тапки.

В коридоре перед зеркалом брился папа, в его руке жужжал и подрагивал старенький «Харьков», который уже мало что мог, но был дорог как память. Мама бегала с шумовкой из кухни в комнату, стараясь не пропустить по телевизору утренние новости.

— Брюки я тебе погладила, рубашку уже сам,– коротко сказала она. И побежала обратно на кухню – на сковороде уже поспевала яичница. – Ты скоро?!

Этот вопрос был уже к папе. Он обычно завтракал и уходил на работу первым.

— Угу,– сказал он и продолжал бриться, урча себе под нос какую-то мелодию.

В общем, утро как утро. И если не думать о моем сне, все было как обычно. Я позавтракал вместе со всеми, затем взял портфель с учебниками, и вышел из квартиры.

И тут я понял, что ошибся. Не было все как обычно. Этажом ниже, на лестничной площадке стояли два сотрудника полиции. Они переговаривались между собой вполголоса, нервно поглядывая по сторонам, а рядом с ними стояла уже полная стеклянная банка с окурками.

Дверь в пятнадцатую квартиру была приоткрыта, оттуда доносились разные голоса, высокие и низкие, женские и мужские, из чего можно было понять, что в квартиру набилось с десяток людей. Это была квартира моего приятеля Данилы.

Я остановился, и двое в форме тут же уставились на меня.

— Кто такой?– тут же спросил лейтенант.

— Я… живу здесь,–  вопрос застал меня врасплох и я растерялся.– Из двадцатой квартиры.

— Фамилия?

— Покровский… А что случилось?– наконец задал я нужный вопрос.

— Это тебя не касается,– тут же вставил второй, с неприятным колючим взглядом.

— Ты Ковалевых знаешь?

— Конечно. Живем рядом… А что с ними?

— Здесь еще один свидетель нарисовался!–  тут же крикнул щель лейтенант. И грубо взяв меня за плечо, втолкнул в прихожую квартиры.

Из коридора была видна часть кухни. За столом сидела мама Даньки, руки прижимали к лицу платок, плечи мелко вздрагивали. Она плакала. Рядом стоял отец моего приятеля – высокий и худощавый Вадим Александрович. Он скрестил на груди руки и смотрел куда-то, уставившись в одну точку.

Дверь в комнату Данилы была тоже чуть приоткрыта. И я, сам не зная почему, направился именно туда. Я вошел буквально на пару секунд, потому что тут же меня вытолкнул оттуда толстый человек в сером костюме, с большой кожаной папкой в руке.

— Кто впустил?!– заорал он.– Посторонним тут делать нечего!

Всего пару секунд я был в комнате Данилы, но этого было достаточно, чтобы все, что я там увидел, запечатлелось в моей памяти, как нечто совершенно выходящее за рамки воображения.

Рядом с диваном стоял компьютерный стол. Компьютер почему-то был включен, я даже заметил на нем любимую заставку Даньки – необычный природный пейзаж, только не земной — это был снимок, сделанный американцами на Марсе. Рядом со столом стояло кресло. А на кресле… лежала одежда – рубашка, под ней майка. Вниз свисали две брючины, на полу стояли кеды, и в них я даже успел увидеть желтые носки в клетку.

В общем, все это выглядело бы самым обычным образом, но только в том случае, если бы в этой одежде был человек.

Все это я понял уже в коридоре, куда меня вытолкнули. Лейтенант проводил меня взглядом до лифта, и, пожав плечами, отвернулся.

Я зашел в открытый лифт, больше напоминавший пещеру с его тускло светящей лампочкой под потолком и «наскальной живописью» на стенах, и поехал вниз. Тут же, обгоняя лифт по мусоропроводу, пронесся, как торпеда в ракетном отсеке, чей-то пакет с отходами. И через пару секунд громыхнул в районе первого этажа, словно взрывпакет.

Лифт в нашем доме ездил очень медленно, видимо, те, кто его делали, считали, что человеку некуда и незачем торопиться. Вроде тех работников, которые уже второй год меняли у нашего дома трубы, перекопав все вдоль и поперек и заставляя жильцов перепрыгивать через ямы.

Все еще под впечатлением от увиденного, я вышел на улицу. Было ранее утро, но солнце уже светило на полную катушку. У подъезда стоял дворник и лениво слушал сантехника, который жаловался на нерадивых жильцов, кидающих в канализацию «всякую гадость». Дядя Коля – так звали сантехника, не спеша разматывал жесткую металлическую проволоку, которую он принес в старой покрышке от велосипеда. Видимо, как раз собирался чистить канализацию.

Две минуты я постоял у подъезда, наслаждаясь ранним утром, и первым солнечным теплом, а затем двинулся в сторону школы. Первый урок был физкультура, который я обычно пропускал. На математику, конечно, нужно было прийти вовремя.

Я шел и думал о том, что могло приключиться с Данькой. Я бы мог предположить, что он решил разыграть родителей, но он редко шутил, и вообще был на редкость серьезным товарищем. Мне кажется, что у него даже с чувством юмора было не очень.

… Людей на остановке было мало – большую часть увез автобус, еще не успевший скрыться за поворотом, и в задних дверях которого виднелась сплющенная полосатая сумка.

Следующий автобус тоже был полным, но я смог протиснуться в середину салона. Стоя на одной ноге, стиснутый по бокам двумя работягами, я, было, вернулся мыслями к Даньке, но тут услышал чье-то сердитое сопение, и кто-то бесцеремонно шепнул мне в ухо: «Вот, нахал!»

Опешив, я посмотрел по сторонам, но ничего не понял. Голос был явно женский, и доносился откуда-то снизу. Я перевел взгляд и встретился глазами с полной женщиной, в которую слегка упирался мой портфель.

«Ишь ты, еще и уставился, наглец!» – прошептал тот же голос.

— Это вы мне?– растерянно произнес я, глядя на женщину сверху вниз.

— Тебе чего, мальчик?– спросила женщина, совсем другим голосом. И пожав плечами, отвернулась к окну.

«Тросы надо менять!» – раздался у меня в ушах уже мужской голос. «Скажу сегодня Петровичу. Ей-богу, надо менять! Вот, лопнет трос – кому отвечать? Скажут – Васильков виноват. Не смог, не обеспечил. Технику безопасности не соблюдал, такой-сякой Васильков. Под суд его! А потом, кому ты будешь доказывать, что ты не верблюд?..»