– Логично, – согласился штабист.

– Вот эти противоречия мы и обязаны использовать самым полным образом.

– Возникнут у них противоречия. А что же дальше?

– Дальше начнутся междуусобные стычки.

– Хорошо бы! – воскликнул Николай Иванович и потер от удовольствия руки.

– Тогда мы и сможем переломить Чечню, – заключил генерал Матейченков, – и вернуть ее в лоно Российской Федерации.

– Хорошо, Иван Иванович. Я понял твою мысль. Но вот чисто теоретический вопрос. Предположим, что мы подогнали туда силы, которые превосходят чеченские в шесть раз. Ты уверен, что тогда победа нам гарантирована?

– Говорю же тебе, что тут не арифметика, а, скорее, высшая математика, – сказал Матейченков.

– Что это значит?

– Что одной только военной силой, как бы велика она ни была, всех проблем не решишь. Здесь должны быть задействованы все слои, все возможности нашей элиты: и экономические, и политические, и дипломатические, и социальные, и финансовые. И последнее – как говорится, по счету, а не по важности, – информационные.

– Не даром же говорят, что в прошлый раз чеченцы выиграли информационную войну.

– Вот именно. Может быть, именно информационная политика, в конечном счете – самое важное. Дело в том, что нельзя сбросить со счетов общественное мнение, как в Европе, так и во всем остальном мире.

Генерал Матейченков и генштабист Николай Иванович встречались еще несколько раз – помимо существенного обмена информацией они чисто по-человечески симпатизировали друг к другу.

Оба, конечно, были заняты выше головы, но окошки во времени появлялись – то полпреда вызывали в Москву, то Николай Иванович по служебным делам вылетал в Чечню.

– Слушай, а как начиналась вторая чеченская? – спросил однажды Матейченков, когда их дорожки пересеклись на закрытой военной авиабазе. – Как в Генеральном штабе ее готовили?

– Что именно тебя интересует?

– Наши действия именно с точки зрения сотрудника генштаба. Ведь именно с тех времен идут корни нынешней ситуации, с которой мне теперь изнутри приходится разбираться.

Генштабист задумался.

– Тебя цифры не пугают?

– Наоборот, чем их больше, тем лучше.

– Ну, тогда слушай.

– Неужто все помнишь?

– Как стих Пушкина, который в школе учил.

– Тогда давай.

– Стих?

– Цифры.

– Перед началом военных действий к административным границам Чечни стянули войска.

– Конкретно.

– Помню, за неделю численность наших войск увеличилась вдвое.

– Сколько их стало?

– Было – восемь тысяч, стало – шестнадцать. Из них девять тысяч – это наши армейцы, солдаты и офицеры. Пять тысяч – части внутренних войск МВД, это по твоей части.

Матейченков кивнул.

– В последнюю цифру входят и сотрудники правоохранительных органов. Наконец, к границам Чечни были подведены резервные подразделения пограничников.

– Этих сколько?

– Две тысячи.

– Да, это совпадает с моими данными.

– Ну, главную часть группировки, как ты сам понимаешь, составляют армейские части. До начала боевых действий там были сосредоточены подразделения Северо-Кавказского военного округа.

– Насколько помню, это были 136-я и 205-я мотострелковые бригады, а также 7-я воздушно-десантная дивизия.

– Совершенно точно, – подтвердил Николай Иванович. – А сейчас, перед началом активных боевых действий, к ним начинают перебрасывать свежие подкрепления из всех других военных округов России.

– Что явилось ядром предстоящих операций?

– Пять усиленных батальонов ВДВ.

– Сколько всего десантников?

– Две с половиной тысячи.

– Для начала неплохо, – произнес Матейченков, – при условии хорошей подготовки.

– Подготовка была хорошая, видел показательный бой, ребята действовали на славу.

– Откуда их перебросили?

– Из Тулы, Пскова и Иванова.

– Все?

– Еще перебросили морскую пехоту: девятьсот человек с Балтийского и одна тысяча – с Северного флотов.

– Это живая сила. А как с техникой?

– Да тоже все вроде сделали правильно. По оперативным данным, боевики к этому времени понастроили множество укрепленных баз, для их уничтожения требовалась тяжелая техника. Поэтому на Северный Кавказ перебросили – кстати, из Кузбасса – 74-ю мотострелковую бригаду…

– Кажется, около 4 тысяч человек?

– З800. Добавь сюда подразделения Московского военного округа общей численностью до двух тысяч военнослужащих, а главное – с бронетехникой и артиллерией разных калибров.

– Расскажи про самое начало военных действий, – негромко попросил генерал Матейченков.

– Ну, точной даты и часа выступления не знал никто, кроме высшего командования. Как положено. Поэтому напряжение у всех достигло предела.

Я пытался выведать у своих начальников хоть какую-то информацию, но тщетно. Только один из них – не хочу называть его фамилию, он твой хороший знакомый – сказал мне одну вещь, которая тогда мне показалась и странной, и немного смешной.

– Запомни, Николай Иванович. Ты серьезный офицер, тебе можно доверять… Операция начнется либо на этой неделе, либо на следующей, но обязательно – в выходные дни.

– А в самом деле?

Я тоже удивился:

– Почему в выходные?

– Очень просто: газеты в воскресенье не выходят.

Спрашиваю:

– А телевидение?

– Оно сумеет дать в несколько раз меньше информации.

– Наземным операциям, я знаю, предшествовала артподготовка, – произнес Матейченков. – В каком она была объеме?

– По полной программе, – сказал генштабист. – Мы использовали все разведданные, полученные за последнее время, поразили, по разведданным, все важные военные цели.

– И авиация?

Генштабист кивнул:

– Тоже по полной программе.

– В общем, классика.

– Ну да, – согласился генштабист. – Зачем изобретать велосипед? И наземные действия начинались неплохо. Самые важные военные цели оказались подавлены. Артиллерия быстро прекратила огонь.

– Снарядов пожалели?

– Просто боевое задание было выполнено на всю дальность выстрела – 14 километров.

– Дальше?

– Пошли танки.

– Тоже успешно?

– Вполне. Заняли двадцатикилометровую зону практически без единого выстрела По рельефу местности это была степь, и противнику практически не за что было зацепиться, учитывая хорошую степень нашей артподготовки.

– Бронетехника и дальше продвигалась спокойно?

– Вполне. За несколько дней мы заняли все степи Шелковского района почти без единого выстрела.

– И где остановились?

– Как раз где проходит система оросительных каналов. Если хочешь, покажу по карте.

– Не надо. Я ее наизусть помню, как ты – стихи Пушкина.

– Далее по плану Генерального штаба нашим войскам следовало установить контроль за всей левобережной Чечней, а также Надтеречным районом.

– Он ведь лоялен к нам?

– Более того – дружествен. Так что здесь мы потерь не понесли, и даже отдохнули немного.

– И линией фронта стал Терек?

– Да.

– А на других направлениях?

– Там дела пошли похуже… На западном и восточном фронтах сама природа, так сказать, была против нас. Да и противник сражался ожесточенно. Горный рельеф местности был на-руку боевикам, они умело пользовались каждой складкой, чтобы создать естественный рубеж обороны.

– Где были наиболее ожесточенные бои?

– В районе селения Бамут.

– Тогда же президент Чечни Масхадов попросил переговоров? – уточнил Матейченков.

– Да.

– Почему ему отказали?

– Логика простая: либо власти Чечни не в силах управлять внутренней ситуацией в республике, тем самым расписавшись в своей беспомощности… – Произнеся эту фразу, генштабист запнулся.

– Либо?

– Либо сложившееся положение дел их устраивает. В любом случае переговоры бессмысленны.

– Логично.

– Однако у нас в Генштабе была информация, что Масхадов готов обратиться все же к центру за помощью. Начали было готовить встречу с руководителями северокавказских республик, чтобы обсудить создавшуюся ситуацию и общими усилиями наметить выход из кризиса…