Вот как пишет об этом перелете иллюстрированный журнал «Искры» № 25 от 1914 года: «…17 июня, в 11 часов утра, в Киев прилетел на своем знаменитом „Илье Муромце“ И. И. Сикорский. Кроме механика В. Панасюка, с ним летели два будущих первых командира аэропланов типа „Илья Муромец“ — летчик петербургской авиационной роты капитан X. Ф. Прусис и морской летчик лейтенант Г. И. Лавров. Благодаря белой ночи полет начался при прекрасных условиях, но вскоре поднялся сильный встречный ветер, вследствие чего вместо нормальной скорости — 100 верст в час — „Илья Муромец“ ограничился скоростью в 70 верст. Первую остановку он сделал в Орше, а вторую, вследствие порчи бензинопровода, — на станции „Копысь“. Вообще условия перелета были неблагоприятны. „Илья Муромец“ реял все время в грозовых тучах. Два часа пришлось лететь под проливным дождем и при встречном ветре. „Илья Муромец“ поднимался на высоту 1300 метров, чтобы очутиться выше облаков. Летели под ярким солнцем, совершенно не видя земли. Удача перелета лишний раз доказала выносливость „Ильи Муромца“. Не видя земли, летчики ориентировались по компасу. Близ Киева летчики сделали „вылазку“, пробившись сквозь густые тучи к земле. Оказалось, что Киев был уже позади них. Пришлось повернуть обратно к аэродрому. Расстояние 1020 верст покрыто в 13 часов 10 минут. Сикорский с товарищами оставался в Киеве до 26 июня, причем сделал несколько полетов над Киевом. Во время одного из полетов в числе пассажиров были сестра Сикорского, его дядя, вице-председатель киевского общества воздухоплавания Марков и другие. Полет, совершенный на высоте 1400 метров, наблюдался буквально всем городом, высыпавшим на балконы и крыши».
Отметим, что, кроме установления Сикорским на «Илье Муромце» мирового рекорда по дальности полета, в эти дни произошло еще одно событие, оказавшее огромное влияние не только на развитие авиации, но и на всю мировую историю, и прежде всего — приведшее в конце концов к катастрофе России в XX веке. За день до вылета «Ильи Муромца» из столицы Российской империи в боснийском городе Сараево был убит эрцгерцог Франц-Фердинанд, наследник Австро-Венгерской империи. А также, о чем обычно забывают, его жена, миловидная София. Вскоре Австро-Венгрия объявила войну Сербии, поскольку убийца придерживался пансербских убеждений и как-то был связан с сербскими националистическими и правительственными кругами. Россия — то есть, конечно, не российский народ, а бездарная правящая верхушка плюс свихнувшая часть интеллигенции — традиционно поддерживала православную Сербию. Император заявил, что не допустит оккупации «славянской сестры», и вскоре Россия, в сущности не имеющая никакого отношения к балканским дрязгам из-за пары грязных деревень, оказалась бессмысленно втянутой в войну с Австро-Венгрией, Германией и Турцией. Что было дальше — известно, разве что добавим, что в конце того же XX века, как говорится, с амбициями, но без амуниции, Сербия опять втянула Россию в совершенно ей не нужный очередной балканский конфликт, заведомо проигранный Сербией и унизивший Россию.
Впрочем, вернемся к «Илье Муромцу». Всего таких самолетов было выпущено семь. А потом началась Первая мировая война, и из «Муромцев» была сформирована эскадра, техническое состояние которой обеспечивалось силами родного Русско-Балтийского завода. В конце 1914 года император подписал постановление о создании этой эскадры бомбардировщиков — считается, что это было первое в мире соединение таких самолетов, командиром которого стал генерал Михаил Шидловский, председатель Совета акционеров Русско-Балтийского вагонного завода, или «Руссо-Балта».
Об этом заводе, авиационным отделом которого с 1912 года стал руководить Сикорский, стоит сказать еще несколько слов. Предприятие было основано в Риге, столице одной из западных губерний Российской империи, еще в 1869 году крупной германской вагоностроительной фирмой, которой очень не хотелось платить таможенную пошлину при ввозе своих вагонов, и производство их было организовано в самой России. Такая стандартная схема действует в нашей стране и сейчас — работают заводы химической компании «Проктер энд Гэмбл», целого ряда автомобильных корпораций, производятся сигареты и многое другое. «Руссо-Балт» произвел огромное количество вагонов, но после поражения в Русско-японской войне спрос на вагоны сильно упал, и завод начал потихоньку хиреть. К счастью, как раз в это время началось бурное развитие производства автомобилей, и Шидловский предложил производить отечественную модель, созданную в компании Петра Фрезе, пионера отечественного автомобилестроения. Шидловский купил эту небольшую компанию, его инженеры усовершенствовали машину, и вскоре «Руссо-Балт» начал производить автомобили под этим же именем. «Руссо-Балты» стали знамениты по всей Европе, прежде всего благодаря многочисленным победам, одержанным в автомобильных гонках.
Тот же Шидловский и предложил, как уже упоминалось, учредить на «Руссо-Балте» авиационный отдел, который стал располагаться не в Риге, а в Санкт-Петербурге. А в 1915 году из-за близости к фронту завод был эвакуирован по частям в Москву, Петроград и Тверь. Рига была сдана немцам лишь через два года, и за эти два года на участке, примыкающем сейчас к московскому парку Фили, возник завод «2-й Руссо-Балт». При Советской власти завод национализировали, а затем начали происходить удивительные метаморфозы. Сначала там попробовали выпускать танки. Потом снова автомобили. А в 1923 году завод передали в концессию германской фирме «Юнкерс», которая стала строить там военные самолеты — не для России, а для Германии, с которой СССР заключил тайный договор. Смысл этой комбинации состоял в желании немцев обойти запрет на производство самолетов, наложенный на Германию победившими в Первой мировой войне странами Антанты. Такие фокусы Советского правительства весьма благоприятствовали Германии в деле возрождения ее военной промышленности. Аукнулось это Советскому Союзу в 1941-м.
В начале 60-х годов прошлого века завод был переименован в Машиностроительный завод имени Хруничева, производил самые различные типы самолетов, был строго засекречен. Именно на этом предприятии собирали первые советские баллистические ракеты, а в последнее время — и ракеты-носители «Протон», в сущности, космические грузовики, с некоторой натяжкой — космические вагоны. Вот такой путь от железнодорожного вагонного завода до космического проделал наш «Руссо-Балт». Но это только в Москве, а ведь значительная часть завода после эвакуации попала в Петроград и вошла в состав уже хорошо устроившегося там авиационного отдела. С 1912 года этим отделом руководил Игорь Сикорский. Сейчас его должность называлась бы «генеральный конструктор». Но общее руководство оставалось за Михаилом Шидловским, который уже не один раз доказывал свою прозорливость. Именно Шидловскому пришла в голову идея создания эскадры из двенадцати уже построенных к тому времени машин «Илья Муромец». С самого начала генерал столкнулся с неожиданной проблемой — эти самолеты умел пилотировать только сам Игорь Сикорский, будущих пилотов-бомбардировщиков, ранее летавших на скромных одномоторных самолетах, пришлось переучивать.
Огромные «Ильи Муромцы» естественным образом стали в первую очередь бомбардировщиками. Вначале самолет нес всего лишь одну тяжелую бомбу, но результаты бомбардировок немцев показали, что гораздо правильнее использовать не одну большую, а несколько сравнительно некрупных бомб, и Сикорский оснастил самолет кассетами с восьмью 100-килограммовыми или четырнадцатью 50-килограммовыми бомбами. Бомбометание в таком варианте оказалось наиболее эффективным для уничтожения скоплений войск противника и артиллерийских батарей.
Как обычно, на всякий меч немедленно находится щит, а то и другой меч. В случае военной авиации такой меч появился задолго до реального использования авиации в военных целях. Речь идет о зенитных орудиях. Удивительно прозорливым оказался инженер Обуховского завода Розенберг, который еще в 1901 году разработал проект зенитной противосамолетной пушки 57-го калибра. Впрочем, первые орудия для стрельбы по целям в воздухе были разработаны еще за двадцать лет до этого, но целями тогда были воздушные шары и аэростаты.