Таким образом, можно констатировать тот факт, что реформы создали благоприятную почву для эффективного расследования уголовных дел, подследственных ФССП России, позволили наиболее оперативно осуществлять установленные УПК РФ процессуальные полномочия и принимать процессуальные решения.

Вообще, вести речь о привлечении лица к уголовной ответственности за совершение конкретного состава преступления позволяют в совокупности объективные и субъективные признаки этого состава преступления <1>, которые распределены соответственно по четырем его элементам, таким как объект, объективная сторона, субъективная сторона и субъект.

<1> В соответствии со ст. 8 УК РФ основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.

Объекты анализируемых составов преступлений характеризуются четырьмя основными признаками: 1) общим, 2) родовым, 3) видовым и 4) непосредственным основным.

Общий признак объекта характеризуемых составов преступлений представляет лишь теоретический интерес и никакой практической нагрузки не несет. Он указывает на все поставленные под охрану уголовного закона интересы, которым существует угроза причинения вреда содеянным.

Родовой признак объекта составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 294, ст. 297, ч. 1 ст. 311, ст. ст. 312 и 315 УК РФ, указывает на интересы государственной власти как охраняемые уголовным законом и ставящиеся под угрозу причинения вреда совершением общественно опасного деяния.

Родовой признак объекта составов преступления, предусмотренного ст. 157 УК РФ, указывает на интересы личности как охраняемые уголовным законом и ставящиеся под угрозу причинения вреда совершением общественно опасного деяния.

Родовой признак объекта состава преступления, предусмотренного ст. 177 УК РФ, указывает на интересы экономики как охраняемые уголовным законом и ставящиеся под угрозу причинения вреда совершением общественно опасного деяния.

Видовой признак объекта составов преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 294, ст. 297, ч. 1 ст. 311, ст. ст. 312 и 315 УК РФ, указывает на интересы правосудия как охраняемые уголовным законом и ставящиеся под угрозу причинения вреда совершением общественно опасного деяния.

Видовой признак объекта составов преступления, предусмотренного ст. 157 УК РФ, указывает на интересы семьи и несовершеннолетних как охраняемые уголовным законом и ставящиеся под угрозу причинения вреда совершением общественно опасного деяния.

Видовой признак объекта состава преступления, предусмотренного ст. 177 УК РФ, указывает на интересы экономической деятельности как охраняемые уголовным законом и ставящиеся под угрозу причинения вреда совершением общественно опасного деяния.

Что касается неосновных признаков объекта анализируемых составов преступлений, то следует заметить, что констатация их наличия применительно к каждому конкретному составу преступления зависит от их теоретического понимания. К примеру, мы считаем <1>, что объект состава преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ, не характеризуется таким неосновным признаком, как факультативный непосредственный признак.

<1> См.: Зырянов В.Н., Саруханян А.Р. Неисполнение приговора суда, решения суда или иного судебного акта // Пробелы в российском законодательстве. 2010. N 1. С. 131.

Хотя в уголовной науке высказана и иная точка зрения. Так, А.В. Галахова пишет, что "в данном составе может быть и факультативный непосредственный объект - это, например, общественные отношения, содержанием которых являются конституционные права и свободы личности, имущественные права физических и юридических лиц, здоровье, честь и достоинство потерпевшего" <1>.

<1> Уголовная ответственность за преступления против правосудия. М., 2003. С.

231.

Прямую противоположность факультативному непосредственному признаку объекта представляет другой неосновной признак объекта - дополнительный непосредственный признак, о котором можно вести речь лишь тогда, когда он прямо обозначен в диспозиции уголовно-правовой нормы.

В рассматриваемом нами случае дополнительный непосредственный признак объекта состава преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ, характеризует предмет преступления, а именно: "приговор суда", "решение суда" или "иной судебный акт" <1>. Здесь дополнительный непосредственный признак объекта выполняет одно из трех значений, характерных для неосновных признаков состава преступления, когда они прямо обозначены в диспозиции уголовно-правовой нормы, описывающей основной состав того или иного преступления. Поэтому значение дополнительного непосредственного признака объекта проявляется в том, что при его отсутствии в диспозиции уголовно-правовой нормы, описывающей состав преступления, предусмотренного ст. 315 УК РФ, мы не могли бы говорить о содеянном собственно как о преступлении вообще.

<1> Предметом преступления являются процессуальные акты, вынесенные по существу рассматриваемого дела (уголовного, гражданского, административного). Поэтому для уяснения содержания понятий "приговор суда", "решение суда" и "судебный акт" следует обратиться к УПК РФ, ГПК РФ и КоАП РФ.

В некоторых составах преступлений дополнительный непосредственный признак объекта характеризует потерпевшего. Потерпевший в посягательствах, соединенных с воздействием на честь, достоинство, а также иные права и законные интересы, определяется по-разному. Так, в ч. 2 ст. 297 УК РФ называются судья, присяжный заседатель или иное лицо, участвующее в отправлении правосудия. А в ч. 1 ст. 311 УК РФ круг потерпевших, на которых указывает дополнительный непосредственный признак объекта, дополняется за счет других лиц. Здесь наряду с судьей, присяжным заседателем или иным лицом, участвующим в отправлении правосудия, выступают судебный пристав, судебный исполнитель, потерпевший, свидетель, другие участники уголовного процесса, а равно их близкие.

Уголовно-правовую характеристику следует начать с группы составов преступлений, предусмотренных гл. 31 УК РФ.

2. Воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294 УК РФ)

Воспрепятствование осуществлению правосудия и предварительного расследования, по справедливому замечанию В. Мальцева, относится к "наиболее часто встречающимся преступлениям против правосудия", однако "его совершение в подавляющем большинстве случаев остается латентным" из-за отсутствия "апробированного понимания признаков рассматриваемого состава преступления" <1>. О высокой латентности подобных преступлений свидетельствует и следственная практика. Так, по ч. 1 ст. 294 УК РФ в 2005 г. дознавателями ФССП России было возбуждено четыре уголовных дела (0,2% от всех возбужденных дел), по Центральному федеральному округу - два дела (0,4%), а по Владимирской области - ни одного.

<1> См.: Мальцев В. Ответственность за воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования // Законность. 1997. N 12.

Законодатель не устанавливает какой-либо конкретной формы или способа вмешательства в осуществление правосудия, говоря о том, что оно может осуществляться в "какой бы то ни было форме". Это указание закона позволяет широко трактовать понятие "вмешательство" и вызывает противоречия в суждениях о том, в каких формах оно может осуществляться и все ли формы вмешательства являются уголовно наказуемыми.

Каковы же признаки и чем именно вызваны трудности в выявлении и квалификации такого рода преступных деяний?

Непосредственный основной признак объекта состава преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 294 УК РФ, указывает на интересы, обеспечивающие нормальное осуществление правосудия. Правосудие - "одна из форм государственной деятельности, заключающаяся в рассмотрении и разрешении судами дел в порядке конституционного, гражданского, арбитражного, уголовного и административного судопроизводства" <1>. Уголовно-правовой запрет вмешательства в осуществление правосудия служит средством обеспечения принципа независимости судей и подчинения их только закону, который закреплен в ст. 120 Конституции РФ, а также в ст. 9 Федерального закона от 26 июня 1992 г. N 3132-1 "О статусе судей в Российской Федерации" <2>, согласно которой независимость судьи обеспечивается запретом под угрозой ответственности чьего бы то ни было вмешательства в деятельность по осуществлению правосудия, и ст. 10 этого Закона, устанавливающей, что всякое вмешательство в деятельность судьи по осуществлению правосудия преследуется по закону.